Линн Флевеллинг - Ларец Душ
Алек склонился над актёром.
- Да.
Брадер поднял окровавленную руку и поманил его к себе.
Алек опустился на колено и нагнулся поближе:
- Чего тебе?
- Труппа…, - клокочущий голос свидетельствовал о том, что у Брадера пробито лёгкое, если не хуже. — Меррина и все остальные…. Они ничего не знают. Они ни при чём. Знаю, что не смею просить, но всё же… Умоляю, не троньте их! Клянусь вам, они ни при чём….
- Ты знаешь, как вернуть душу Иллии?
- Ожерелье, — Брадер слабо махнул в сторону Атре. — Возьмите его! Используйте… ожерелье. Он так делал всегда. Так вы клянётесь? Умоляю! Мои детишки….
- В отличие от вас мы не убиваем невинных, — рявкнул Серегил. — И если они и впрямь невиновны, мы позаботимся о том, чтобы им не причинили вреда.
Брадер бросил на Алека начинающий тускнеть взгляд.
- Мне так жаль… их всех.
Они увидели, как Брадер, громко закашлявшись с кровью, судорожно дёрнулся и наконец, замер.
- Избавил нас от возни, — хмыкнул Серегил, но вдруг осёкся, потому что прямо на глазах тот вдруг стал меняться.
Длинное, бескровное лицо начало опадать, кожа темнеть и съёживаться. В несколько мгновений труп усох до самых костей, сморщенные конечности стали похожи на обернутые в тряпьё палки, пальцы загнулись, как когти, кожа стала темной и грубой, будто старый башмак. Только волосы оставались такими, как были- медно-рыжими на фоне алой крови, натекшей в лужу под его головой.
- Похоже, вы с Теро не ошиблись насчёт того, что они делали с этими душами, — сказал Алек. — И как, по-твоему, сколько им на самом деле?
Серегил глянул на Атре у себя под ногами и хмыкнул:
- Жуть какие древние.
Возвратился Микам с запечатанной бутылью.
- Быстрее! — простонал Атре.
Серегил забрал флакон, сорвал с него печать и поднёс к губам Атре, но не дал напиться.
- Отвечай.
- Выпить… сначала. Или унесу с собой в могилу….
Микам выглядел так, словно готов на убийство.
Однако, несмотря на это, он лишь негромко взмолился:
- Серегил, прошу….
Скрипнув зубами, Серегил плеснул из склянки в рот Атре.
Актер конвульсивно сглотнул, едва не захлебнувшись, затем вдруг содрогнулся. Серегил испугался, что питьё убило его, однако потом к щекам Атре прихлынула кровь, глаза его прояснились и заблестели. Несмотря на торчавшие из тела стрелы, он выглядел сейчас поразительно красивым, лучше, чем даже когда-то на сцене.
- Ах, как хорошо! — выдохнул он.
- Теперь скажи, как спасти мою дочь, чёрт тебя подери! — потребовал Микам.
Атре рассмеялся.
- Я не знаю. Честное слово, не знаю. Я же всегда только отбирал души. Никогда не возвращал их обратно.
Микам вцепился ему в глотку. Лицо его теперь было похоже на маску ярости:
- Лжец! А ну говори!
Атре издал сиплый смешок и прохрипел:
- Не могу.
- В таком случае от тебя больше никакого проку!
Серегил протянул Микаму свой кинжал.
Великан глянул на Атре, а потом ударил его прямо в сердце, и ещё, и ещё, пока его собственные лицо и рубаха не покрылись кровью.
Наконец, Алек перехватил его руку:
- Довольно, Микам. Он мертв. Смотри.
Тело Атре начало корчиться, усыхать и темнеть, как до этого тело Брадера, только чуть медленнее. Прекрасные черты постепенно превращались в кошмарную маску, темнея и оседая на костях, глаза усыхали, сморщивались, как сухие сливы.
Когда всё было кончено, единственным напоминанием о том человеке, который когда-то был кумиром всего Римини, оставались лишь обнажившиеся белоснежные зубы, да рыжие волосы.
Серегил сунул в руку Микаму свой платок:
- Ты весь в крови.
- Да и ты тоже. Что у тебя с плечом?
- Болит, — признался Серегил.
И теперь, кода общее возбуждение прошло, становилось хуже.
Микам помог Серегилу стянуть перепачканную кровью рубаху, а Алек тем временем нарвал полос из своей.
Когда они, как смогли, перевязали раны, Алек снова обернулся к трупам.
- Что будем делать с ними?
- Оставим их тут, — сказал Серегил. — Снова запрем всё, пока Теро не сможет определиться, как поступить с теми склянками внизу.
Алек с сомнением поглядел на него:
- Если он ещё жив.
- А если нет, что будем делать? — спросил Микам. — От Атре оказалось никакого проку, но Теро же как-то возвратил душу Мике, даже если это и вышло случайно.
На это ни у Алека, ни у Серегила не было пока ответа.
Забрав с собой костяное ожерелье, несколько флаконов и украшения, помеченные ярлыками, чтобы предъявить всё это в качестве улик, они снова завалили дверь в мастерскую Атре старыми ящиками: это обезопасит тайник до того, как Теро — ну или какой-то другой маг — решит, как с этим быть дальше.
С телами они предоставили разбираться Коратану.
Тщательно заперев за собой театр, отправились в долгий обратный путь за своими лошадями.
- Какого чёрта вы двое так долго мотались? — поинтересовался Серегил.
- Нас чуть не арестовали, — сообщил Алек. — Соседи решили, что мы напали на Брадера и вызвали жандармов. Брадер сбежал, я чуть погодя тоже сделал ноги.
- А тебя как не загребли? — спросил Серегил Микама.
- Сказал им, что из-за Брадера моя дочь попала в беду, так что мы с её братом Алеком гонимся за ним. Это, плюс немного золота, и, о, чудо!
- Я подоспел сюда первым, открыл парадную дверь и сумел оказаться в ложе как раз, чтобы выстрелить, когда у вас там пошли эти разборки, — Алек покачал головой. — Вы все трое, на одной сцене… Это было похоже на какой-то очередной спектакль Атре.
Серегил вздохнул:
- Как ни противно, но их мне будет не хватать.
Глава 45
Жизнь, Смерть, и — Магия
ГОРОД был разбужен звуками гонгов и зовом глашатаев:
- Королева мертва. Да здравствует Королева Элани!
- Принцесса Клиа возглавила Скалу на пути к победе на Севере!
Серегил, стремительно шагавший вместе с друзьями между кучками людей, а местами и толпами народа, замер, остолбенев, как и все горожане.
- Так вот что за весть прислала Теро Клиа, — сказал Алек.
На парадных дверях вокруг них слуги и домовладельцы уже начали развешивать чёрные гирлянды в знак королевской скорби. Всенародный траур продолжался обычно неделю, но для королевской семьи и двора он длился, конечно, гораздо дольше.
- Вот и конец вечеринкам с Элани, — пробормотал Серегил. — Вряд ли мы в ближайшее время её увидим.
- А Клиа привела армию к победе!
- То было её законное право, как последнего из представителей королевской семьи на поле боя, принять на себя командование.
- Бека всегда говорила, что армия обожала Форию. Если бы вдруг решили, что Клиа приложила к этому руку, за ней ни за что не пошли бы. Так получается, козням конец?
