Вера Петрук - Последний Исход
Навалившись на Джара, Арлинг сжал кулак и со всей силы ударил Неубиваемого в лицо. Отдернув руку так быстро, словно вытаскивал ошпаренную кисть из кипятка, Регарди нанес новый удар, а затем еще и еще. Он не останавливался, бил без передышки, чувствуя, как ворочалось и пыталось освободиться от захвата поломанное тело гиганта. Арлинг вонзал кулак в его лицо на каждом выдохе, стараясь пройти рукой сквозь Джара, сквозь пол, через всю бездну, устремляясь к тому камню, который держал храм Нехебкая, чтобы разрушить и его тоже.
Ты должен быть счастлив, когда помогаешь врагу умереть, звенел в голове голос иман, а Регарди все бил и бил, пока не понял, что его кулак врезался уже не в голову Джара, а в каменный пол, покрытый кровью, слизью и осколками костей. В ушах гремел солукрай, который звал не останавливаться. Ведь бой еще не был закончен. Какое-то время Регарди бездумно наблюдал, как безголовое, изломанное тело Джара поднимается на колени и пытается встать на ноги. Горца шатало, сломанные конечности подгибались, скелет, поддерживаемый только мышцами, неестественно изгибался. Что ж, Джар не солгал — он, действительно, был неубиваемым.
— Прими кровь солукрая, лучшую кровь, о Нехебкай! — голос Абира тонул в реве толпы, но Арлинг слышал его с неестественной четкостью. — Приди и возьми то, что твое! Приди к нам!
Между тем, солукрай заполнял Арлинга без остатка — до кончика волос, до последнего вздоха, который был близок. Он пел военные марши и грохотал в голове раскатами грома. Солукрай хотел собрать кровавую жатву во имя Нехебкая. По телу Регарди волнами пробегал озноб, превращавшийся в эйфорию. Его собственный наркотик был куда мощнее журависа, которым дышала пещера. Время замедлилось настолько, что он чувствовал, как проседал и крошился камень под тяжестью его тела.
Обостренный слух слышал дыхание змея, который ворочался в бездне, куда продолжали прыгать нарзиды — теперь уже не только пленники из Сикелии, но и некоторые горцы, стоявшие ближе к пропасти. Тяжелый запах цветочной пыльцы давно перебил вонь едких испарений и разлился неповторимой, дурманящей смесью по всему храму.
Медленно, очень медленно до Арлинга начинал доходить смысл слов, которые повторял Абир. Жрецы не собирались устраивать зрелищного поединка для своей паствы. Им нужен был солукрай, и Регарди их не подвел. Он сам творил Септорию Второго Исхода, щедро делясь солукраем с тем, что поднималось из бездны.
Арлинг сделал шаг назад и наступил на обломок лезвия, которым пытался срубить гиганту голову. Нет, для этих целей клинок не годился. Зато им можно было убить Абира. Возможно, он даже попал бы в цель, если бы метнул его с того места, где стоял. Подобный был увлечен молитвой, раскачиваясь в трансе вместе с остальными жрецами, которые обступили его плотной стеной. Кто из них станет пятьдесят девятым Негусом? Или верхушка благоразумно скрылась, наблюдая со стороны, удастся ли Абиру осуществить задуманное? И возможно, убив Абира, он только облегчит задачу тем, кто хочет занять его место?
— Если не можешь одолеть врагов, начни побеждать себя, — прошептал в голове иман. Это был мудрый совет. Арлинг не верил в Нехебкая, но доверял своим чувствам. То, что дышало за его спиной в бездне, имело плоть, в которой текла кровь, и казалось более реальным, чем неубиваемый Джар, подползавший к нему на сломанных ногах. Перехватив рукоятку клинка, Арлинг разбежался и, закачавшись на краю выступа, метнул обломок в пропасть, в ненавистного змея.
Он сделал это бесцельно, на волне эмоций и ненависти, не ожидая услышать хруст и последующий за ним вой, который заполнил пещеру, с легкостью заглушив крики сектантов, грохот барабанов и песнопения жрецов. Рев оборвался внезапно, а за ним прекратились все звуки вообще. Регарди даже показалось, что он оглох.
Какой-то нарзид сорвался с края и полетел в бездну. Кажется, он умер еще до того, как его нога оторвалась от камня. Все смотрели на Арлинга, и собственная исключительность никогда еще не ощущалась им столь четко. Солукрай уже успокаивался, занимая привычное место в тайном уголке его сознания. Зато к Регарди вернулся дар речи.
— Я убил вашего бога, люди! — закричал он во всю силу легких, пьянея от звука собственного голоса. — Это моя септория! Мой последний исход! Нет больше Нехебкая! Я убил его навсегда.
Арлинг задохнулся от влетевшего в рот клуба журависного дыма, который принес ветер от соседней курильницы.
— Солукрай — это не то, что ведет мир к краху, он не принадлежит богу, солукрай есть в каждом из нас, в тебе, в тебе и в тебе, — Регарди ткнул в замершую толпу, которая напоминала льва перед прыжком. — Просто вы еще не увидели его, не нашли в своем сердце.
Он хотел сказать что-то еще, что-то важное о солукрае и людях, но возникшая из воздуха стрела едва не впилась ему в лоб. Арлинга спасла выработанная за годы реакция. Он ушел от нее, припав к земле, но и там остался недолго. За первой стрелой летели другие. Регарди услышал их свист задолго до того, как рядом стали падать пронзенные тела горцев. Стрелы летели широкой полосой, осыпая всех нарзидов, кучу мертвецов, Джара, который все еще полз, жрецов…
Развернувшись, Регарди не думая, прыгнул в пропасть. Прыжок был рискованным, но ему повезло. Выполнив сложный переворот в воздухе, он распрямился и успел зацепиться за край выступа. Над головой свистели стрелы, где-то отдаленно кричали горцы, но его волновала только трещина в камне, которая медленно увеличивалась под давлением пальцев. Арлингу не хватило секунды, чтобы закинуть тело на ровную поверхность. Камень не выдержал, и он рухнул в пропасть, даже не успев обидеться на несправедливость судьбы.
Пролетев пару салей в воздухе, Регарди стукнулся о каменное крошево, которое поехало вниз, увлекая его за собой. Стена под выступом оказалась пологой. Время, пока он сползал на животе в бездну, показалось бесконечность, но ему все-таки удалось зацепиться за какой-то камень, сидевший в стене глубже остальных. Арлинг повис на нем обеими руками, которые скользили от крови, сочившейся из разорванных ладоней.
— Это конец, убийца богов, — прошептал ехидный голос из бездны, но Регарди знал, что за спиной был только туман. Ползти вверх не получалось. Каменное крошево было настолько подвижным, что он опасался нарушить хрупкий баланс державшего его камня. Ноги болтались в пустоте. Похоже, насыпь заканчивалась тем самым камнем, который стал порогом между миром людей и Нехебкая. Арлинг еще не придумал, какой путь выбрать, но собирался висеть до тех пор, пока не отнимутся пальцы. Или пока разбитая голова не придумает план лучше.
