Людмила Ардова - Путь интриг
Дорога залита солнцем. Ветки деревьев гнутся под листвой. Благоухание мира и кратковременность бытия.
Веселый и жизнерадостный Паркара на своем буланом коне едет, не задумываясь ни о чем таком серьезном — душа его проста как душа младенца. Иногда она помогает выплыть, а иногда — утонуть.
На этот раз не простота, а верность погубила нашего Паркару — он въехал на главную площадь Баэля, и, ничего не подозревая, увидел виселицу — на которой болтались тела отца Софиты и трех других блюстителей порядка.
Увиденное так ошеломило доброго Паркару, что он на миг опешил и долго сглатывал слюну, пытаясь справиться с волнением.
Потом он направил коня на улицу, на которой проживала семья Софиты. Там, по его мнению, он мог что-либо узнать о Бронито. На беду 'добрые' граждане Баэля направлялись к храму Дарбо, в котором укрылись лица, заслуживающие, по мнению горожан, смерти.
Беда в том, что в храме Дарбо обосновалось с десяток мадариан, они взяли в заложницы несколько женщин, одной из которых была Софита.
Примерно столько же людей благородного звания осаждали храм Дарбо, среди которых находился и Бронито. Он вскарабкивался по веревке к слуховому окну, чтобы оттуда проникнуть в помещение. Остальные жители пытались взломать прочные, окованные железом, двери.
Бронито проник в храм, и следом за ним полезли другие — драка началась внутри храма. Паркара попал в храм через двери, которые рухнули под мощными ударами бревен.
Начался настоящий бой. Неравный. Ворвавшиеся сэллы только мешали воинам и создавали неразбериху.
Бронито дрался отчаянно, но его несколько раз ранили, и он терял силы.
Паркара выбрал себе противника и атаковал его. Видение показывало мне, что с мадарианином что-то не так. Меч барона упирался в его грудь, но упорно соскальзывал, а потом, вдруг, треснул под ударом меча противника.
Казалось, что исход поединка решен — но не таков был наш Терий — он, прыгнув через голову, выхватил меч мадарианина у него из рук и им же его убил — в голову.
Далее дело пошло следующим образом — один из мадариан схватил испуганную Софиту и пронзил ее кинжалом. Ослепленный яростью Бронито стал драться, невзирая на раны, с удвоенной силой. Чувство боли и гнева подхлестывали его. Он сделался одержимым — терять то стало нечего. Именно хэлл Бронито крикнул Паркаре, что следует пробираться к статуе Дарбо. Мадариане все время смотрят на какой-то предмет в голове бога, и один воин хотел добраться до статуи, парящей в воздухе на бронзовых цепях и забрать его.
Переговариваясь, Паркара и Бронито, стали отступать к лестнице, ведущей на галерею второго этажа, с которой можно было дотянуться до статуи Дарбо.
Но кто бы мог подумать, что эта лестница, эта галерея станут последним оплотом их битвы.
В храм Дарбо подоспел отряд мадариан, и началась настоящая бойня. Двое друзей не сходили с одной точки и бились столько, сколько могли. Но вот упал мертвый Бронито. И через несколько минут меч Паркары снова разрубили надвое и самого его раскромсали на куски.
Я не очень отчетливо видел многие подробности сражения, но нахальную улыбку убийцы я запомнил очень хорошо.
Мен очень хотелось рассмотреть, что за предмет был на статуе Дарбо, из-за которого так волновались мадараине, но сколько не силился, так и не смог увидеть что-либо.
Мысли мои вернулись к окровавленному телу Терия.
Безмятежная улыбка, разделенная лезвием, один глаз весело смотрит вверх, другого не видно в луже крови, руки раскинуты как крылья, но одна отсечена, тоже самое — с ногами.
Что-то холодное, склизкое и едкое врезало мне под лопатку. Только тут до меня дошло что случилось — Паркара мертв, по-настоящему мертв.
Вчера мы пили, шутили, хотели жить. А теперь его тело принадлежит равнодушной земле с червями.
Глава 25 Месть
Мы собрались в 'Короне и Перце', чтобы помянуть нашего Паркару. Все мы были мрачнее тучи. Наверное, каждый мысленно корил себя за то, что его не было рядом в тот день с другом в Баэле. Мы все чувствовали и гнев, и жажду мщения.
— Нет! Но что мы тут сидим! — резко сказал Брисот. — Мы позволим мадарианам остаться безнаказанными?!
— Что вы предлагаете?
— Мы вызовем их. Убийцы барона будут наказаны.
Мы все, не раздумывая, поддержали предложение Брисота.
— А сегодня, друзья мои, мы должны веселиться! Кто знает, может, мы делаем это в последний раз.
Я думаю, что Паркара согласился бы с таким способом отдать ему почести.
После этих слов мы словно встряхнулись. Дрогнувшим от волнения голосом Влару запел песню.
Прости, прости, мой друг, прости!
За то, что жив не ты, а я.
Твою судьбу металл в бою настиг,
И продолжается судьба моя.
Я не закрыл тебя плечом, прости!
Не встал на пути у клинка,
Который тебя настиг,
Сердце задев, слегка.
Мы бились бок-о-бок, вдвоем.
Нам жить бы и жить, любя.
Мы нынче с друзьями споем,
Вином, поминая тебя.
Ты в вечных садах не грусти!
Там скучно, конечно, без нас.
За скуку пустую прости!
Скоро свидимся — будет час.
Нам тоже недолго здесь быть-
Наш путь навстречу тебе.
Мы не привыкли грустить
Об этом в своей судьбе.
Мы выпьем за ратные дни,
О жизни земной скорбя,
Свои, вспоминая, бои,
Как жили, мы жизнь любя.
Вспомним победы свои,
Добрых коней и пиры.
Чтоб не было горестных дней.
Вспомним удачу игры.
Вспомним: минуты и час,
Вспомним обиду и соль,
Вспомним себя без прикрас,
Свое наслажденье и боль.
Всех женщин, что славили мы,
В лучшие, верные дни,
Поднимем бокалы за них,
Нам жизнь освещали они.
Прости, прости, мой друг, прости!
За то, что жив не ты, а я.
Твою судьбу металл в бою настиг,
И продолжается судьба моя.
………………………
И весь этот вечер за столом нашим звучал смех, звенели бокалы, и раздавалась игра на гитаре.
Это был последний настоящий вечер, который мы провели вместе.
Нас еще больше скрепила скорбь по товарищу, предстоящая жестокая схватка, и мысли о возможной гибели.
Мы вызвали их. И они с большой охотой приняли наш вызов. Фажумар, Бларог, Саконьен и Ржобен. Все те же 'красавцы' — любители трактирных дебошей и дешевых уловок. Двое из них, точно, готовили мне западню в Дори-Ден. А где эти двое — там и остальные. Трусливые лисы, как обыкновенные наемники, хотели напасть на меня толпой.
