Андрей Мартьянов - Звезда запада
Прозрачный лоскуток пламени исчез в одном из окон Красного Замка Имирбьёрга. Нидхёгг возвращался в своё тело.
Беспокойный сон отца Целестина прервал Альбиорикс, чуть коснувшийся его плеча. Если бы монах не разглядел в мутном и слабом свете, порождаемом плесенью на стенах, его лицо — озабоченное и серьёзное, — а также прижатый к губам палец, то криков было бы на весь Имирбьёрг.
— Быстро в секретную дверь, — одними губами проговорил друи. — Давай же!
Еле успев схватить мешок и плащ, монах едва ли не на четвереньках кинулся к четырёхугольному чёрному провалу в стене, в котором уже виднелись силуэты Торина и Гунтера. Оба сжимали в руках оружие. Остальные стояли за ними в кромешной тьме, и лишь глаза Локи поблескивали сердито и настороженно, да Гюллир вздыхал за спинами. Альбиорикс неслышно шагнул вслед за отцом Целестином, подтолкнул его подальше в коридор и застыл у стены, держа руку на немного выдающемся из неё камне.
— Хорошо, что ты, Лофт, погасил свой шарик… — не оборачиваясь, сказал друи, вглядываясь в сумрак зала. — Иначе яркий свет привлёк бы его сразу… А ну подайтесь ещё назад! — вдруг резко шикнул жрец. — Вот он!
«Да кто он?!» — хотел было выкрикнуть озадаченный и напуганный всей этой таинственностью монах, но прикусил язык и поднёс два пальца ко лбу. Пёс Гарм, страж подземного мира, вышел из-под арки.
Чудище, и в действительности похожее на собаку, ступало мягко и осторожно. Свет плесени позволял видеть один только силуэт пса, но людям было этого вполне достаточно, чтобы схватиться за обереги. Чёрные волки Ночных Всадниц не шли ни в какое сравнение со своим прародителем, — пожалуй, один лев обладает столь крупным и мощным телом, да и то не всякий. Во тьме можно было разобрать лишь то, что он необычайно огромен, а видеть пса глубин при свете не хотелось никому.
— Дверь закрывай! — зашипел на Альбиорикса Гунтер. — Увидит же сейчас!
Гарм среагировал на звук, прервал свой неспешный путь по подземному залу и повернул голову. Острые уши на голове пса чуть шевельнулись, послышалось сопение, словно он принюхивался, и тогда же два сверкнувших густой зеленью глаза обратились к открытой двери тайного хода. Гарм заурчал, шагнул вперёд, но, как ни был напуган отец Целестин, злобы и жажды крови в его ворчании он почему-то не услышал.
— Не закрывается! — сдавленно пробормотал Альбиорикс, тычась ладонью в замок двери. — Великие Силы, только не сейчас!
— Что такое? — прозвучал голосок Локи, и он протиснулся к друи, увидев, что тот возится с заклинившимся замком, — камень, при нажатии на который толстая каменная плита опустилась бы на место, не хотел вдавливаться.
Гарм медленно подходил к проёму, смотря прямо на людей. Отец Целестин внезапно вспомнил, что подземное чудовище прекрасно видит в темноте, и перед ним на мгновение встала картина того, как чёрная зверюга ловит его спутников по одному, перекусывая хребты огромными челюстями. Бессознательно отступая от надвигающейся живой массы, он поднёс руку к Оку бога-сокола, надеясь, что оно поможет защититься от пса глубин, но ощутил под пальцами только холод металла, тотчас передавшийся ему самому, охвативший грудь и живот, а затем наткнулся спиной на что-то очень большое. На морду Гюллира.
— Отойди в сторону, — прохрипел дракон. — Иди к ним!
Он покосился на прижавшихся к стене Сигню и Видгнира, за которыми угадывались ещё два силуэта, отпихнул потерявшего дар речи отца Целестина и двинулся вперёд, едва не наступив на хвост метавшемуся под ногами Синиру.
Неизвестно, что собирались делать дальше Локи и Альбиорикс, вставшие у входа плечом к плечу и, видимо, изготовившиеся отогнать гигантского пса волшбой, но их планы стали ненужными после неожиданного вмешательства Гюллира. Молодой ящер, наслушавшийся от людей жутких историй о псе Гарме, преодолел извечную робость и, грозно цокая когтями о камень, вошёл в пещеру, оттолкнув друи и асгардского бога и оставив их стоять в изумлении. То, что Гарм почти не уступал размерами ему самому, Гюллира не смутило.
— Ну, ты! — пробасил дракон, уставившись на замершее в пяти шагах от него чудище. — Давай иди отсюда, а не то…
Что именно дракон хотел сделать, он и сам не знал, поэтому ограничился лишь этой короткой, но, по его мнению, угрожающей фразой.
— Вот что, — скрипнул сзади Локи. — Давайте-ка ослепим его…
Всё дальнейшее произошло за время, достаточное для одного-единственного вздоха. Локи создал яркий, сиявший белым огнём шар, запустив его под потолок пещеры, вздыбивший шерсть пёс, который при свете оказался настолько безобразен, что лучше бы было огонь вовсе не зажигать, низко тявкнув, прыгнул на Гюллира, а ящер, не будь дураком, сделал вполне естественную для защищающегося дракона вещь — с шумом выпустил из пасти струю пламени. Локи потом смеялся, говоря, что вонь палёной шерсти будет теперь его преследовать всю жизнь.
Так или иначе, но Гарм, завизжав столь громко, что у наблюдавшего за сией великой битвой отца Целестина заложило уши, отлетел к противоположной стене и, сыпля искрами да оставляя в спокойном воздухе подземелья дымный шлейф, рванулся к тоннелю, из которого пришёл отряд, исчезнув в нём. Разве что тонкий и обиженный визг его ещё долго доносился из мрачных коридоров Имирбьёрга.
— Ну и ну… — развёл руками Альбиорикс, строго посмотрев на дракона. — Что ж ты со стариком-то так, а?
Гюллир растерянно хлопнул веками и воззрился на друи.
— Я что-то неправильно сделал?
Локи и жрец расхохотались.
— Выходите, он удрал! — смахнув набежавшие слезы, сказал Лофт, отсмеявшись. — Эй, Торин, а ты не так давно спорил со мной, говоря, что дракон нам не нужен и вообще его племени доверять не стоит!
Конунг мрачно посмотрел на Гюллира, потом повернулся к Лофту:
— Так я ж не про него… Драконы всякие бывают.
Торин сейчас сам себя стыдился. Какой же ты конунг, спрашивается, если от опасности скрылся и не вышел ей навстречу? Вспоминать о том, как всё сжалось внутри, едва Гарм вошёл в зал, Торин не мог — противно было. Но опять же, коли много лет слышишь песни скальдов, в которых его имя произносится с не меньшим страхом, чем имя Старухи из Железного Леса, и знаешь, что он величайший из племени чудовищных волков, принесших гибель богам в Последней Битве, невольно устрашишься. А теперь боязни как не бывало — хорош пёс, страж подземного мира, без оглядки сбежавший от дракона, который по своей воле и мухи не обидит. Не такой уж Гарм и громадный, как по-первости почудилось…
— …Это прозвучит странно, — вдруг сказал Лофт, глядя в стену, — но, по-моему, пёс не хотел на нас нападать. Он не видел в нас врагов…
