Анастасия Парфёнова - Городская фэнтези — 2008
Часы издевательски быстро отмеривают время; секундная стрелка, кажется, возомнила себя метеором — так и носится по кругу, сливаясь в мелькающие светлые полосы, так и…
Полвосьмого. За окном колышется, тянет ввысь жадные щупальца туман. Протискивается в щели.
Битые черепки под ногами противно хрустят.
Коли нет.
Чёрная, с белой грудкой и белыми носочками на лапках собака выбрела из-за торгующего пивом и сигаретами ларька — одного из многих в серой массе таких же угловатых ларьков на этом небольшом базарчике. Народ, толпившийся на остановке с противоположной стороны улицы, не обратил на животное никакого внимания. Люди дожидались маршрутку, они, чёрт возьми, опаздывали на работу, и на пса им было просто-напросто начхать. Его даже не заметили. Знаете, сколько здесь таких бегает? Прорва. Наблюдать за ними? Следить? Удостоить хотя бы мимолётного взгляда? Зачем? Да тьфу — плюнуть и растереть, на свете есть более интересные вещи. Вон и автобус едет, никак девятый? И опять битком? Да что такое, в конце концов! Непременно надо втиснуться, взгромоздиться на подножку — на работу ж! спешим! пройдите вперёд, товарищи, ну ещё немножечко, а? — и уехать, раствориться в прозрачно-прохладной дымке осеннего утра, лишь взревёт напоследок мотор, и гулкое эхо затеряется в панельных многоэтажках. Сизый бензиновый выхлоп осенит пожилого дворника, Сгребающего палую листву, и он задумчиво воззрится вслед исчезающему за поворотом «пазику». Сплюнет затем, одёрнет фартук и вновь зашаркает метлой по асфальту; окрасится алым горизонт на востоке, а остановка примет новые толпы торопливо снующего люда…
Обычное утро обычного дня.
Так было — до поры. Так будет — потом.
Сейчас на той, другой стороне дороги, рядом с закрытой покамест торговой палаткой творилось странное. Собака вытянула хвост, пригнулась и, прижав уши к голове, зашлась в пронзительном кашле. Из её глотки вылетали осязаемо плотные облачка пара, они не таяли в воздухе, отнюдь нет, наоборот — становились больше. Росли, ширились, расплывались окрест; белёсая мгла оседала на землю, натекала под железные и затянутые в пластиковый сайдинг ларьки, стлалась по тротуару, скапливалась в низинках и проходах. Дворник озадаченно смотрел на ненормальное поведение животины, пока внезапный порыв ветра не разметал аккуратно сметённую к поребрику кучу листьев и мусора. Дворник витиевато выругался и, лихорадочно размахивая метлой, принялся восстанавливать нарушенный порядок. Ветер усилился, он ровно и мощно дул к базару, подхватывал молочно-белый пар, рвал в клочья, относя его все дальше и дальше.
Собака кашляла. Ей точно вставили в пасть зажжённую сигарету, и она теперь дымила, как завзятый курильщик, как гейзер, извергающий фонтаны горячей воды и пара. Псина с трудом держалась на подгибающихся лапах, тело её содрогалось, сквозь впалую грудь отчётливо выпирали рёбра, а в слезящихся глазах проступали тоска и обречённость.
Народ на остановке с подозрением и беспокойством косился на малахольную дворнягу, окутанную туманными клубами. «Может, ветслужбу вызвать? — неуверенно предположил седобородый мужчина в очках с толстыми линзами. — Вдруг зараза какая? Никто номер не подскажет?» Присутствующие вяло откликнулись: нет, мол, сами не припомним. Звони ноль-два, посоветовал кто-то, пусть менты разбираются. Или это, ноль-один лучше, пожарники — они вроде как эмчеэсниками стали. Менты пошлют, да и все, возразил бородач. А пожарники уж вообще…
Тут к остановке подъехал очередной автобус, за ним ещё один — толпа ломанулась к дверям. Дворник сосредоточенно пихал мусор в мешок, поёживаясь от дуновений не по-сентябрьски студёного ветра. Марево возле базарчика рассеивалось; барбос куда-то запропал — в толкотне и суматохе, когда люди штурмовали переполненные маршрутки, дворник упустил его из виду, поэтому не смог бы поручиться: оклемалась шавка и умотала по своим собачьим делам или уползла-заныкалась в узкий проход между ларьками и там благополучно издохла.
Приказ об эвакуации настиг Ксению Стрельцову в кафе «Эспрессо», что напротив «Аки-банка». Она как раз зашла сюда с подружкой Людой перекусить и выпить чашечку кофе — многие сотрудники её отдела обедали здесь: собственной столовой в фирме, где работала Ксюша, не имелось. Присев за столик, девушка достала зеркальце, лёгким движением поправила растрепавшуюся причёску и убрала зеркало в сумочку. Люда в это время заняла очередь.
Томный голосок ведущей «Европы-плюс», которая пространно рассуждала об искусстве составления букетов, был оборван надсадным воем сирен. Радио захрипело, закашлялось, и мужской бас, грубый и прокуренный, заявил: «В городе объявлено чрезвычайное положение. События, произошедшие час назад в десятом микрорайоне и ошибочно принятые за крупный пожар с выбросом ядовитых веществ на заводе «Химфармпрепараты»…»
Бармен нервно переключил несколько каналов: все радиостанции крутили раз за разом одно и то же.
— Облако тумана распространяется в южном и восточном направлениях со скоростью до километра в минуту. Срочно покиньте захваченную зону, двигайтесь перпендикулярно к направлению…
Пронзительно закричал мальчишка лет десяти за крайним столиком: он тыкал пальцем в окно, лицо его исказилось в испуге. Люди в кафе повскакивали, опрокидывая столы и стулья, загомонили, кинулись к выходу. Снаружи клубилась белая с серым дымка, и тёмные фигуры растворялись в ней, как кусочки сахара в горячем чае. Туман возник ниоткуда. Сразу. Точно был здесь всегда.
— Отключите свет, газ, воду. Возьмите документы, деньги, продукты, воду, медикаменты. Предупредите соседей, окажите помощь больным и престарелым. Сбор на эвакопунктах Северного и Западного районов, вывоз из которых будет осуществляться железнодорожным и автомобильным транспортом. Также будут организованы пешие колонны. Сам туман, предположительно, не опасен, угрозу представляют неизвестные формы жизни, обнаруженные…
Ксюша растерянно вглядывалась в стелющуюся за окнами мглу. За спиной шумно дышала Люда.
— Там… — Она всхлипнула. — Там…
— …повторяю: враждебные человеку формы… Ксюша не видела, что — там. Но ей было страшно, страшно до оглушительно звонкой, вибрирующей пустоты в голове, ватных, негнущихся ног и противного, вяжущего привкуса во рту.
— Пойдём! — истерически взвизгнула Люда. — Пойдём, ради бога, пока они не пришли и…
Кто «они»? — хотела спросить Ксюша, а ноги уже несли её вперёд.
«…лено чрезвычайное положение! — гремело в динамиках, когда девушки выбегали из здания навстречу бурлящей толпе, мгновенно образовавшимся пробкам и гибели привычно-обыденного. — Соблюдайте спокойствие и порядок. При невозможности эвакуации…»
