Елена Белова - Сердце феникса
— Влюбленная? И сколько лет было влюбленным?
— Ей десять, ему одиннадцать, — подмигнул Алексей, — Первый год, пока они разобрались, что это любовь, а не что-то другое, между классами шла война, и от нее педагоги седели… Максим владел телекинезом, Аларика — полукровка с примесью крови нимфы, и у нее была куча возможностей подстроить пакость через растения…
— О-о-о… — понимающе протянула феникс.
— Именно! Развернулось настоящее противостояние, — тон Алексея приобрел зловещую окраску, — У Аларики упорхнула тетрадка с домашней работой — и к Максиму в котелок с зельем вползает совершенно постороннее растение, и вместо защитной жидкости получается зелье самовыдувающихся мыльных пузырей, которые не лопаются и поэтому за полчаса совершенно заполонили лабораторию. Максим запускает в классе хоровод из лягушек — мстительная Аларика как-то договаривается с комнатными цветочками и они берут за привычку пахнуть как целая клумба лилий. Да еще и брызгаться этими… соками на всю спальню. Что ты смеешься, представь, каково мальчишке пахнуть духами…
Увы, Лина была бессердечна к страданиям неведомого маленького чародея и расхохоталась. Алексей, впрочем, и не ожидал ничего другого — зеленые глаза понимающе блеснули.
— Самое интересное было потом… Максим подвесил над дверью флакончик с какой-то краской, чтоб она брызгала на всех существ женского пола… Знал привычку Аларики опаздывать на завтрак и поднял в последний момент. Правда, он не учел, что девочки очень разговорчивые и могут заболтаться в коридоре, так что первой в столовую вошла самая грозная дама школы…
— Директор?
— Нет.
— Завуч?
— Ганна Игнатьевна, повар. Самая, кстати, объемная дама, так что бедный флакончик потратил на нее весь запас. Обеда в тот день не было… Зеленокожее чудовище, в которое превратилась Ганна Игнатьевна, довело до заикания нашего директора… Можешь представить, что он почувствовал, когда к нему в кабинет ввалилось разъяренное троллеподобное существо с топором наперевес?
— С топором?
— Ну да, наша повар обожала готовить по старинке, мясо сама закупала и сама разделывала.
— Директор решил, что теперь приготовят его?
— Ну да… Тем более, что повариха была расстроена и перешла на родной язык, украинский, да и на том, судя по рассказам, вспомнила не самые вежливые слова. Пока повариху опознали, пока расколдовали…
— Расколдовали?
— Директор по ней сходу боевым заклинанием ударил. Парализующим, — пояснил Алексей, — А потом всех педагогов собрал, чтоб ее отмыли, успокоили и отговорили увольняться… Даже Максима позвали, чтоб он извинился, правда, пожалели потом…
— Почему?
— Ну, он извинился. Объяснил, что не хотел… И даже в искупление вины цветы решил подарить.
— И? — прищурилась Лина, предчувствуя новое веселье…
Предчувствие ее не обмануло. Алексей отхлебнул кофе и каким-то мечтательным голосом проговорил:
— Мы его специально заучивали, заклинание для вызова цветов — приближался один праздник… Но кажется. Макс его не доучил… Цветы получились замечательные — душистые такие фиалочки, крупные, красивые… Только выросли на самой Ганне Игнатьевне.
— Что? Как? — Лина попыталась представить почтенную даму в фиалочках с ног до головы… Не-е-ет. Даже с моим воображением — не, слабо такое представить.
— Сначала на фартуке, потом на прическе… потом руках… На беду директор не успел удалить из кабинета зеркало, которое вызвал показать повару, что зеленый цвет исчез. Почти… Она глянула и сначала глазам не поверила — ну как можно поверить, что это ты — вот эта ходячая клумба фиалочек? С глазками, в колпаке… Но уж когда поверила… Мамонт, у которого мы когда-то по ошибке хотели выдернуть бивень, и то так не орал! Повариха бросила топор и схватилась за директорский ремень. Ремень был в брюках, а брюки на директоре…и расставаться с ними, конечно, в планы начальства не входило… правда, у него еще и мантия была, но когда дама вытряхивает тебя из собственных штанов, это как-то не совсем прилично, тем более, из-за ремня…
— Ой…
— Директор возражал, и даже очень, но ее это не остановило — она гонялась за Максом минут десять, пока не устала и цветочки не осыпались…
Отсмеявшись, Лина простонала:
— Весело ж было у вас учиться!
— Потом стало еще веселей. Когда кто-то из учителей, которому надоело все время попадать под обстрел, объяснил этим, что такая вражда есть первое проявление любви. Они поверили. И мы должны были носить записки, помогать сочинять стихи, распутывать заклинания и мирить эту парочку, которая ругалась по пять раз на дню… Когда дама сердца наконец ответила взаимностью и позволила себя поцеловать (на полсекунды, в щечку и в полной темноте), у Максима как раз и возросли способности к телекинезу… Резко. Раз в пять.
— М-м-м?
— И он от радости решил подарить любимой женщине котенка…
— А-а… Умный мальчик.
— Но не рассчитал возросшие Силы, так что вместо милой пушистой кошечки в оранжерее материализовался средних размеров леопард… и в очень плохом настроении. Вадим был в восторге… — Алексей внезапно замолчал и уставился на совершенно пустую стену… Серый гранит. От него зеленые глаза кажутся почему-то темными…
Так. Лина, что-то сегодня совсем… птичка.
Раньше надо было понять, что неспроста такое веселье…Никуда она не делась, та боль, что вспыхнула в его глазах там, на совете. Ненадолго отступила в ее объятиях, прикрылась воспоминанием о светлом прошлом… Притихла. Притаилась. Но вернется, если сейчас ее не добить. Что ж тобой творится, милый… Или кто?
Имя «Вадим» дохнуло холодом, проскользнуло темной вспышкой… Имя и память. Сложи два и два, Лина, и получишь ответ…
— Значит, все-таки магия крови… — вздохнула девушка…
— Ты как всегда понимаешь…даже то, что я не говорил, — Алексей невесело улыбнулся… — Да. Я соврал.
— Соврал? Хм… — Лина быстро припомнила высказывания на совете… Не так уж много там утверждений, где можно соврать… — Так ты все-таки можешь Его убить?
— Да… Нет… Не уверен. Я специально не изучал. Но Вадим, кажется, думал, что это возможно. Иначе не отобрал бы мои силы так сразу…
О! Ты и сам не знаешь, насколько это правда, милый! Догадываешься только… А ответил сразу «нет», все ясно… Только одно непонятно…
— Алексей… почему?
Он тоже понимал с полуслова — переспрашивать не стал. Только устало повел плечом:
— Самому бы понять… Было время, когда я мечтал его убить, но не мог… Не было сил. А сейчас… Лина, если это правда, то это так просто! Выйти на улицу. Попасться патрулю. Он ведь подпустит меня к себе, это легко…убить.
