Constance_Ice - Harry Potter and the order of the phoenux. (Гарри поттер и орден Феникса)
- Война давно началась, Гарри. Она идет почти целый год, но идет скрыто. Теперь же ситуация изменилась, и, боюсь, все станет намного хуже, чем раньше. Профессор Северус Снейп не обычный шпион, Гарри. Ему приходится куда тяжелее, чем простому информатору. Он заложник Вольдеморта, потому что тот может управлять им как угодно, поэтому хочет Северус того, или нет, но ему придется вернуться. На это есть свои причины, и я не думаю, что профессор Снейп одобрил бы мое поведение, если бы я решился рассказать тебе подробности. Ты же понимаешь, это его тайна.
Гарри не настаивал на подробностях. От чая с пирожками, от шоколада и ватрушек его потянуло в сон. Только теперь он понял, что может позволить себе уснуть. Теперь, когда все закончилось. Пока закончилось.
- Можно я...
- Пойдешь спать, Гарри? Давно пора. Я, тоже, пожалуй, отправлюсь по делам. Скоро прибудет Корнелиус Фудж, он собирается отчитать меня и уволить с поста директора, так что, как ты и сам понимаешь, надо встретить его повежливее, - улыбка Дамблдора была последним, что Гарри запомнил в тот вечер, потому что через несколько минут он уже спал прямо в кресле, окутанный неизвестно откуда взявшимся теплым клетчатым пледом, и во сне крепко сжимал в руке перо Фокса.
Песня феникса тихо журчала над ним как чистый горный ручей. И ужасное слово "война" его не мучило больше. Пока.
Разбудили его приглушенные голоса: на лестнице, ведущей в комнаты, шептались двое.
- Сириус, пожалуйста, не надо. Не здесь. Гарри спит, - голос Валери Эвергрин негромко, но решительно оборвал страстный шепот Блэка.
- Когда же? - Сириус, судя по всему, не хотел отставать. - И ты подумала над моим предложением, Вэл? Честное слово, человеку, избавившему меня от будущих ужасов Азкабана, нужно предлагать больше, чем руку и сердце, тем более что кроме этого у меня ничего пока нет, но я обещаю тебе, что скоро будет!
- Сириус, дорогой, я обещаю, что дам ответ сегодня, - промурлыкала Валери. Послышалось движение двух мантий, и легкие шажки Валери пробежали вниз по ступенькам. Хромоты почти не заметно. - Сегодня, слышишь!
Звук воздушного (или нет?) поцелуя.
- Я люблю тебя! Я, обормот и охламон, люблю такую женщину, как ты! С ума сойти, я просто не могу поверить!..
- Я могу, - уверенный в своей неотразимости голос Валери Эвергрин раздался уже возле портрета. - До встречи, Сириус!
- До встречи, любимая! - спустя минуту большие мягкие лапы потопали к креслу возле камина, где спал Гарри. Мокрый нос ткнулся ему в лицо. Гарри чихнул и окончательно проснулся.
Шлярик восторженно вилял хвостом, зубами стаскивал с Гарри одеяло, приглашая на прогулку. Гарри встревожено завозился, не зная, приснилось ли ему то, что только что его крестный делал предложение его профессору по Защите от сил зла, или нет. Он отпихнул ногой клетчатое одеяло-плед и обнял знакомую лохматую собачью физиономию.
- Сириус! Привет!
Сириус довольно зарычал. Он был прав, следовало вставать: на больших часах с ходиками как раз било девять, и кукушка, перебирая перышки в хвосте, уезжала обратно в круглое окошечко. Сириус громко залаял, потребовав, чтобы ему открыли портрет. Гарри приподнял створку, и анимаг выбежал наружу. Сверху раздались голоса, и в гостиную спустились Рон и Гермиона. Рон был бледный, лицо у него заострилось. Гермиона выглядела не лучше, впрочем, она, как всегда старалась держаться собранно.
- Гарри! - девочка подбежала к нему и обняла. - Ты жив! Я думала, что вчера не засну, пока не узнаю, все ли с тобой в порядке!
- Заснула бы, - проворчал Рон. - Сонное зелье на всех действует одинаково, - он поправлял на плечах черную мантию. - Рон, ты чего с утра одетый? - Гарри складывал плед и снимал свитер. - Мы сейчас уезжаем или... - Мы поедем днем, - тихо сказал Рон. - Похороны будут в четыре. Тишина. Потом Гермиона коротко всхлипнула. - Я получил сову из дома. Отец пишет, что мама очень плоха, хочет, чтобы мы поскорее вернулись. И с Джорджем тоже... не все ладно. Поэтому мы не поедем на поезде, вчера профессор МакГонаголл обещала, что договорится с мадам Росмертой насчет кружаной муки. Ну, чтобы она пустила нас в свой камин, - Рон не смотрел даже на Гермиону, которая в свою очередь расширенными глазами глядела на Гарри. - Но сначала, может быть, ты расскажешь нам, чем все кончилось? Мы тебя так вчера и не увидели. - И сегодня школьная сова принесла мне "Дейли Пророк", - прошептала Гермиона. - Гляди, Гарри, что там написано, - она протянула ему сложенную вчетверо газету. Передовица полыхала огромными буквами ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОЛЬДЕМОРТА. Пробежав глазами газету, Гарри выхватил из нее только самое главное: бой в клинике Св. Манго, Упивающиеся Смертью открыто объявили о своем праве на существование, нашествие вампиров одновременно на Лондон, Париж, Прагу, Будапешт и Рим, усилия Министерства Магии по стабилизации обстановки, нация замерла в ожидании требований Вольдеморта. Фудж от комментариев отказался (как, впрочем, и всегда). Слухи о смерти нескольких учеников прямо на территории Хогвартса. Гибель учителя по Уходу за волшебными существами (Гарри сглотнул сухой комок в горле) подтверждена. Массовые увольнения из Министерства (по собственному желанию) и толпы, осаждающие Отдел Магической Эмиграции. Из статьи в статью кочевало слово "война". Полный хаос, понял Гарри. Все готовы к страху. Все ждут только одного: что скажет сам Вольдеморт. А когда он скажет, неважно что, снова начнется тот ужас, о котором ему когда-то рассказывал мистер Уизли: ты приходишь домой, а над домом уже висит Смертный Знак... Чтобы избежать этого, люди будут готовы на все. Но будут ли они готовы на открытую борьбу? - Хагрид и правда умер? - Гермиона начала тихо плакать. - Что же с нами теперь будет? - Гермиона, прекрати, ты же всегда была сильной! Почему же сейчас ты ревешь, как девчонка! - Рон шумно уселся в кресло, в котором еще недавно сидел Дамблдор, и сложил руки на груди, засунув ладони под мышки. Гарри понял - чтобы не было видно, как у него трясутся руки. - Я и есть девчонка, ты, дурак! - отчаянно выкрикнула Гермиона. - О, Рон, прости! Прости, пожалуйста! - Она бросилась обнимать Рона, и он не оттолкнул ее. - Гермиона, надо не об этом думать. Не что с нами будет, а что мы можем сделать, чтобы предотвратить все это, - Гарри стоял и равнодушными, сухими от горя глазами смотрел на то, как Рон медленно целует Гермиону сначала в щеку, а потом его губы соскальзывают к ее губам. Это уже реальность. Отчаяние? Или настоящая любовь? Потом, оборвал себя Гарри. Все потом. Надо им рассказать. Сейчас, пока у меня есть силы и пока еще есть силы у них обоих.
На обед они спустились в Большой зал и увидели, что там почти так же много народу, как и в тот день, когда Орден Феникса собрался в полном составе. Рон пораженно помахал в ответ Дикоглазу Моуди, когда тот на удивление любезно раскланялся с ним. Инь Гуй-Хань подозвала к себе за стол Гермиону и, улыбаясь, заговорила с ней о восточных теориях Арифмантики. Гарри, для того, чтобы добраться до своего обычного места за столом, пришлось с извинениями проталкиваться сквозь толпу дам разного возраста, галдящую по-немецки и по-французски. Он с любопытством оглядывал старушек Штальберг, щебетавших с незнакомой дамой в лиловой мантии и мужской шляпе пирожком на голове, и думал, не к ним ли, случайно, Дамблдор решил отправить на лето Парвати и Лаванду? Профессор Джонс сдержанно поклонился ему в тот самый момент, когда Гарри голодно впился зубами в свиное ребрышко, поэтому пришлось срочно изобретать любезную мину, дабы не уронить достоинства с костью в зубах. В углу Сириус, уже в своем человеческом обличии, говорил с Люпином, и на изможденном лице оборотня были написаны усталость и счастье. Его друг больше мог не бояться преследований авроров, хотя Дикоглаз Моуди все еще бросал на Блэка хищные взгляды своим волшебным, бешено вращающимся глазом. Валери Эвергрин не было видно. Почти все колдуны и ведьмы были покрыты шрамами и ссадинами, у всех перевязаны руки или пальцы. Напротив Гарри большой Бенджамин Иррегус-Штраус осторожно обращался с вилкой и ножом, чтобы не повредить ожоги на пальцах. Он мрачно ел поджарку и постоянно протягивал руку к тарелке с хлебом, поэтому Гарри приходилось периодически ее к нему подвигать.
