Наталья Тишь - Лунные дети (СИ)
Я зажала себе рот, чтобы просто не закричать. Какая тварь посмела это сотворить, кто?.. На губах тут же появился железный привкус свежей крови.
— Фэлан мертв, — донесся безжизненный голос Дагана. — В него стреляли, а потом тоже…
В стену с грохотом ударил Тайг, зарычал громче бист вилаха, ударил снова и снова, не в силах выразить ненависть, ставшую сейчас осязаемой. Как они… какое имели право убивать? Кто позволил этим ублюдкам убивать этих людей? Этих безобидных магов, которые не умели сражаться? Кто? Кто, бес подери?!
Не прощу.
Убью, пусть они мне только попадутся.
Красивые слова и бесполезные угрозы? Я взглянула на свои руки, измазанные в крови Шона. Нет. Даже если я не сумею убить сама, сейчас меня окружают люди, способные отнять чужую жизнь и имеющие на это полное право. Как и я.
— Наружу, — рыкнул Тайг, буквально вытаскивая меня за шкирку. — Все — наружу!
Мы почти вывались из штаба, так похожие на многоголового зверя, захватали свежий летний воздух, пытаясь отдышаться, не захлебнуться запахом крови, въевшимся в кожу и легкие. Алва, остававшаяся в холле, только молча последовала за нами и на улице вжалась в стену, вновь обнимая себя, стискивая плечи, как при погребении Матью. Кэл бы ее утешил, Кэл бы знал, что сейчас делать, но Кэла нет, он в далекой столице, а Тайг… Тайг готов убивать.
— Элиш?
— Что?
Он стиснул зубы и сжал мои руки, до боли, но я не стала отстраняться. Плохо — сыщики сгрудились здесь на площадке и просто стояли, словно потеряв ориентиры и не зная, что сделать дальше. Всем плохо, и горло перехватывает. Но плакать не хочется, потому что злость и ненависть сейчас сушат все, выжигают изнутри, оставляя только желание мстить.
— Пойдем ко мне, — внезапно устало попросил Тайг. — Просто пойдем.
Он осунулся от этой внезапной потери, резко, словно из жил и ему выпустили всю кровь и магию, оставляя усталость и заботы. Тайг похудел, я только увидела это, в полумраке спящего Гестоля, еще ничего не знающего о нашей трагедии. Не привык он к роли ведущего, не привык к такой ответственности, когда даже за смерти придется отвечать самому.
— Лучше Алву утешь, — я криво улыбнулась. — Я сильнее, поверь. И мне завтра на пары.
Какая, конечно, чушь — пары, но знаю, что пойду. Потому что иначе что-то сломается совсем, и осколки будет не склеить заново. Что-то уже сломалось, ушло навсегда, но хотя бы остатки я хочу сохранить.
— Будь это Кэл, ты бы пошла, — внезапно усмехнулся Тайг, разжимая пальцы.
Если бы позвал — пошла бы. Потому что не смогла бы оставить его одного, не смогла бы сказать, что нужно утешить Алву, ведь они знают друг друга много дольше, чем я его. Не смогла бы.
— Нет, — я заставила себя улыбнуться, и стало жутко от собственной улыбки. — Нет. Потому что вы трое были бы нужны друг другу больше. Иди, Тайг, ты единственный сейчас в отсутствие Кэла способен дать Алве силы пережить эту ночь. Она не видела, и не надо его видеть, чтобы знать. Иди.
— Да, пожалуй, — он снова усмехнулся, резко отвернулся, больше не сказав ни слова, направился к Алве.
— И это не лучшее время выяснять отношения, — пробормотала я вслед.
Что же сейчас делать?.. Уйти? Но нужно убрать тела, да? Только при мысли, что необходимо возвращаться обратно в пропитавшееся запахами смерти и крови помещение, снова замутило, я поспешно сглотнула и глубоко задышала, стараясь не допустить повторения. Кровь, грязь, рвота, вскрытое тело Уилсона и где-то еще три тела остальных. И Шон. И Фэлан. И Дахи — сразу здесь, за этой дверью. Зачем они убили старика? Безобидного, даже не мага, а просто старого человека, всегда мирно сидевшего за столом и читавшего газету.
Заскулил притихший было бист вилах. Точно, мы же пса приволокли. Для Уилсона.
— Ниалл… — я окликнула его, стоявшего ближе всех к твари.
Он никак не отреагировал, только бросил на меня злой взгляд с высоты своего роста и резко нарисовал огненное заклинание. Бист вилах сгорел почти мгновенно, неспособный двигаться, чтобы попытаться сбить пламя. Он обратился в прах, беспомощный, как и Дахи. Я отшатнулась от Ниалла, наткнулась на кого-то еще, напоролась на ненавидящий взгляд. Сейчас всем было хуже, много хуже, чем после смерти Матью, сейчас было так паршиво, что хотелось избивать до смерти всех, кто попытается посочувствовать, согнать горе, которое только придавало сил. Ненависть была направлена не на меня, но на лунных — на всех лунных, наверное, и Тайг бы не сумел остановить парней, вспомни о моей… ненормальности. Почти физически чувствовалось желание убивать, и я попятилась от сыщиков, не в силах преодолеть нахлынувший страх.
Меня могут убить. Или не убить, но покалечить, потому что лунная.
Бежать… скорее бежать отсюда! Иначе граница будет перейдена, и жизнь сломается навсегда.
* * *Остаток ночи и первые лекции прошли как в тумане. Я совершенно машинально что-то отвечала, что-то писала, но мозг опустел, словно кто-то выгреб все, оставив только обрывки, не способные сложиться в полноценную мысль. Память, правда, услужливо подбрасывала правильные ответы на какие-то вопросы Декана, но я не запоминала, что говорю.
К третьей паре на большой перемене Алек решительно взял меня за плечи, развернул к себе и встряхнул.
— Что случилось?
— На работе не все в порядке, — коротко ответила я, не горя желанием объясняться.
— Тарлах! — он закатил глаза и встряхнул еще раз. — Не увиливай. Что не в порядке? Мне из тебя слова силком вытягивать?
Я вздрогнула, вспоминая Шона с перерезанным горлом. Силком. Насильно. Заклинание, заставившее мертвого что-то произнести — фразу. Что это была за фраза?..
— Элиш!
— Что?! — я вскинула голову, зло уставившись на Алека. — Ну что? Что случилось? Что ты пристал ко мне?
— Это у тебя что-то случилось, — фыркнул он, обеспокоенно разглядывая меня. — Не откат, да и Декан ничего не сказал. Расскажи, станет легче.
— Легче? — я стиснула руки под партой, чтобы не ударить Алека, он не при чем. Просто знал бы, только бы знал, о чем просит. — Легче? А ты поймешь, Алек? Ты поймешь, каково это, когда потрошат людей, с которыми работаешь? Поймешь, каково видеть мертвого старика — безобидного, даже не мага. Поймешь это? Мальчик, который был похож на моего брата, был так похож на него, мертв. Он превратился в зомби. Понимаешь? С перерезанным горлом, весь в крови, мертвый настолько, что нельзя поверить. Ты это можешь представить и понять?
Я замолчала, понимая, что охрипла, и плотно сжала губы. Где-то между горлом и сердцем встала комом истерика, превращая дыхание в рваные хрипы, но глаза оставались сухие. Я бы хотела расплакаться сейчас, сожалея об утрате, но ненависть вспыхнула с новой силой. Виноваты мне подобные? Так пусть они тоже умрут! Пусть! Что я там думала прежде? Что хватит смертей? Что ж, ошиблась, с кем не бывает.
