Патрик Ротфусс - Страхи мудреца. Книга 1
Кавдикус задумался, он рассеянно побарабанил пальцами по губам.
— Давайте сделаем так: я вам сейчас кратко изложу историю их семьи, а завтра вы зайдете ко мне и мы побеседуем об этом поподробнее. А то маэру уже вот-вот пора принимать лекарство, и запаздывать с этим нельзя.
Он встал и принялся закатывать рукава.
— Вот, например, история, которую я могу припомнить навскидку, если вы, конечно, не против, что я буду болтать и одновременно готовить лекарство для маэра.
— Ой, я еще никогда не видел, как варят зелья! — с энтузиазмом воскликнул я. — Если вас это не будет отвлекать…
— Нет, нисколько! Я мог бы приготовить его с закрытыми глазами.
Он подошел к рабочему столу и зажег пару свечей с голубым пламенем. Я старательно изобразил изумление, хотя и знал, что это чистая показуха.
Кавдикус отсыпал немного сушеной травы на чашку маленьких ручных весов и взвесил ее.
— Вы не против, если я стану потчевать вас слухами, или им не место в вашем исследовании?
— Вовсе не против, если они занятны!
Он помолчал, старательно отмеряя небольшую порцию прозрачной жидкости из бутылки со стеклянной пробкой.
— Насколько я понимаю, семейство Лэклесс владеет фамильным сокровищем. Ну, не то чтобы сокровищем — просто старинной вещью, которая восходит к самому началу их рода.
— Ну, тут нет ничего особенно странного. У всех древних семейств уйма фамильных сокровищ.
— Цыц! — сердито буркнул он. — Тут все не так просто.
Он вылил жидкость в свинцовую плошку, на которой снаружи были грубо нацарапаны руны. Жидкость вспенилась и зашипела, распространяя слабый едкий запах.
Кавдикус опорожнил плошку в сковородку, пристроенную над свечами. Затем высыпал в нее траву, щепотку еще какого-то вещества и мерку белого порошка. Плеснул какой-то жидкости — судя по всему, обычной воды, — перемешал, слил получившееся через фильтр в прозрачный стеклянный пузырек и заткнул пузырек пробкой.
Потом продемонстрировал пузырек мне: прозрачную янтарную жидкость с легким зеленоватым отливом.
— Ну вот, готово! Напомните ему, что выпить нужно все до дна.
Я взял теплый пузырек.
— Так что же это за сокровище?
Кавдикус ополоснул руки в фарфоровой миске и отряхнул их.
— Я слышал, что в самой старой части владений Лэклессов, в самой старинной части их наследственного поместья есть где-то потайная дверь. Дверь без ручки и без петель.
Он взглянул на меня, проверяя, внимательно ли я его слушаю.
— И дверь эта не открывается. Она заперта, но замка на ней нет. И что там, за этой дверью, — не знает никто.
Он кивнул на пузырек у меня в руке.
— Ну все, отнесите это маэру. Пусть лучше выпьет его, пока теплое.
Он проводил меня к двери.
— Приходите завтра, — он чуть заметно ухмыльнулся. — Я знаю историю о Менебрасах, от которой ваши рыжие волосы поседеют!
— Ой, вы знаете, я всегда занимаюсь только одной семьей зараз, — сказал я, не желая, чтобы меня завалили бесконечными придворными сплетнями. — Максимум — двумя. В данный момент меня интересуют только Алвероны и Лэклессы. За третью я взяться никак не смогу.
Я вяло улыбнулся.
— А не то я совсем запутаюсь!
— Жаль, жаль, — сказал Кавдикус. — Видите ли, я много путешествую. Многие знатные семьи рады приютить у себя маэрова арканиста.
Он лукаво взглянул на меня.
— Благодаря этому мне известны некоторые весьма занятные факты!
Он отворил дверь.
— Вы подумайте над этим. И заходите завтра. О Лэклессах мне в любом случае есть что порассказать.
Я очутился у дверей комнат маэра прежде, чем пузырек успел остыть. Стейпс отворил мне на стук и проводил меня в спальню маэра.
Маэр Алверон спал в той же позе, как я его оставил. Когда Стейпс затворил за мной дверь, маэр приоткрыл один глаз и слабо поманил меня пальцем.
— Вы, однако, заставили себя ждать!
— Ваша светлость, я…
Он еще раз поманил меня к себе, несколько энергичнее.
— Давайте сюда лекарство, — хрипло произнес он. — И ступайте. Я устал.
— Боюсь, это довольно важно, ваша светлость!
Он открыл оба глаза, в них снова вспыхнул подспудный гнев.
— Ну, что такое? — бросил он.
Я подошел к его постели и наклонился поближе. Прежде чем он успел возмутиться подобной дерзостью, я шепнул:
— Ваша светлость, Кавдикус вас травит!
ГЛАВА 60
ОРУДИЕ МУДРОСТИ
Когда маэр это услышал, глаза у него расширились от изумления, но он тут же взял себя в руки. Невзирая на немощь, разум Алверона был по-прежнему остер и ясен.
— Вы правильно поступили, что не стали говорить такого вслух, — сказал он. — Вы вступаете на опасную почву! Но говорите, я вас слушаю.
— Ваша светлость, я так понимаю, Трепе не упомянул в своем письме, что я не только музыкант, но еще и студент Университета.
Я не заметил в глазах маэра проблеска понимания.
— Университета? Какого? — переспросил он.
— Того самого Университета, ваша светлость, — ответил я. — Я — член арканума.
Алверон нахмурился.
— Вы чересчур молоды, чтобы это могло быть правдой! И отчего, собственно, Трепе об этом не упомянул?
— Вам же не был нужен арканист, ваша светлость. А тут, на востоке, люди питают определенное предубеждение к подобным занятиям.
Это был вежливый намек на то, что я думал на самом деле, что винтийцы суеверны до идиотизма.
Маэр медленно прикрыл глаза, лицо его сделалось жестким.
— Хорошо, — сказал он. — Сделайте же что-нибудь магическое, если вы тот, за кого себя выдаете.
— Я еще не арканист, я еще только учусь, ваша светлость. Но, если вам хочется увидеть пример использования магии…
Я окинул взглядом три лампы, висящие на стенах, смочил пальцы слюной, сосредоточился и затушил фитилек свечи, стоящей на столике у кровати.
В комнате сделалось темно, я услышал, как ахнул от неожиданности маэр. Я достал свое серебряное кольцо, и через некоторое время оно засветилось серебристо-голубым светом. Мои руки похолодели — у меня ведь не было других источников тепла, кроме моего собственного тела.
— Хорошо, меня это устраивает, — сказал маэр. Если он и был напуган, по голосу это не чувствовалось.
Я пересек комнату и отворил ставни на окнах. В комнату хлынул солнечный свет. До нас долетел аромат цветов селаса, донеслись птичьи трели.
— Я лично всегда находил, что свежий воздух целителен для любых невзгод, что терзают тело, хотя многие со мной не согласны, — улыбнулся я.
Он не улыбнулся в ответ.
— Да-да. Вы очень умны. Ступайте сюда, сядьте.
