Дмитрий Скирюк - Драконовы сны
На мгновение Яльмар задумался.
– Пять будет мало, – рассудительно проговорил он, – десять – пожалуй, много… Девять возьму.
– Ну, девять, так девять. А за подарки спасибо. Особенно за эти твои стекляшки-кружки. Славная штука. В жисть не думал, что у пива этакий приятный золотистый цвет… Когда отплыть решил?
– На днях, как погода наладится.
– Гномы, дракон… – задумчиво проговорил Торкель. – Странная компания для викинга. А этот, рыжий… Кстати, где он?
– Жуга? Бог его знает. Спит, наверно, где-нибудь.
– Кто он такой?
– Мой друг.
– Тот, про которого ты говорил? Я сразу догадался, что он колдун – ни один пёс на него не лает, даже самый свирепый. Это он подговорил тебя поплыть на север?
– Не только… но и он тоже. А почему ты спрашиваешь?
– Послушай меня, Яльмар. Это гиблая затея, никудышная. Сейчас вы туда не доберётесь, а если доберётесь, то застрянете до лета. Сам ведь знаешь: льды, торосы, холода, а твой корабль не Скидбладнир, которому всегда дует попутный ветер, куда бы он ни плыл… Оставайтесь здесь. Работа найдётся, да и еды на всех хватит – урожай в этом году хороший был, да и овцы хорошо плодились. Оставайтесь.
Яльмар долго молчал.
– Не останусь, – сказал он наконец. – Плыть нам надо.
Торкель плюнул и выругался.
– Да что за нужда? – воскликнул он. – Что там, в Исландии, мёдом намазано? Скажите, Исландия! Плешь каменная! Тьфу! Чего ради надрываться, других мест нету, что ли? Разок-другой свезёте рыбу в Ирландию, вернётесь с выручкой, а зиму здесь пересидите. Видел ведь, какого мы лосося закоптили? Лет пять такого не было. И попробуй только скажи, что не сумеем хорошую цену взять, хо! А лес, если хочешь, я у вас куплю, да и соседи тоже не откажутся.
– Не в этом дело, Торкель. Тот рыжий парень… он мне друг. Мы с ним под дёрном не ходили и на топоре не клялись[27], но он мне ближе побратима. Я ему жизнью обязан. Помнишь ту историю, про башню? Я уже чувствовал дыханье Хельгаффель, когда он вытащил меня обратно. Вот ты про месть сейчас вспоминал, сам же знаешь, что это такое. А у меня к нему… ну, как бы месть наоборот.
– Так не бывает. Да и от мести можно откупиться, виру дать.
– Бывает, – помолчав, ответил тот. – Только не у всех. А что до виры… – тут Жуга услышал странный глуховатый стук и через миг понял, что это Яльмар бьёт себя в грудь. – Вот моя вира. Это как клятва. А даже Асам клятвопреступление не проходило даром. Сам видишь – новый бог идёт по свету.
– Ну что ж, раз так… Поступай, как знаешь, тут я тебе не советчик. Еды в дорогу дам, воду сам знаешь где набрать. Ну, чего стоишь? Наливай, что ли…
Кружки стукнули.
– Скол, Яльмар!..
– Скол.
***Холодный ветер, шторм и непогода вынудили Яльмара задержаться на Стронсее на пять дней. За это время мореходы успели заскучать. Половина команды впала в сонную дремоту, другая половина, наоборот, кипела нерастраченной энергией. На второй день все перессорились. На третий – передрались. В итоге в конце третьего дня в знак примирения затеяли варить свежее пиво и наварили его целый котёл, после чего Хельг с Брандом напились и снова поцапались, сперва с кем-то из домочадцев Торкеля, а потом и между собой. По счастью ни в прошлый раз, ни в этот до ножей не дошло, но Яльмар был не на шутку обеспокоен и всё чаще с тревогой поглядывал на небо в ожидании погоды.
– Этого я и опасался, – признавался он травнику. – Безделье для морехода хуже смерти. А если ещё и в гостях… – он вздохнул и процитировал:
Знай, когда надо уйти, слишком долго в гостях не сиди.
Даже приятель станет противен, в доме застряв.
– Что это за стихи ты всё время читаешь? – с интересом спросил Вильям, подходя поближе. – Я никогда таких не слышал.
– Хаувамаул, «Изречения Высокого», – варяг сверху вниз взглянул на барда. – Тебе тоже не лишним было бы их знать, коль уж скальдом прозываешься.
На пятый день волна улеглась. Подморозило. На небе, всё ещё пасмурном, проглянуло солнце и моряки засобирались в путь. Ветер не был попутным, но не был и встречным. Варягов это вполне устраивало, и прежде чем солнце успело подняться достаточно высоко, кнорр уже покинул гавань и лёг на прежний курс.
Поймать волосатика
С помощью какого секрета живёшь в камне? С помощью какого секрета проходишь через огонь?
Чжао СянцзыВильям кончил читать, сложил исписанные листки в стопку и постучал ею о скамью, подравнивая край. Покосился на сидящих неподвижно слушателей. Те молчали. Тогда Вильям не выдержал и задал главный, мучивший его вопрос.
– Ну, как?
– Скучно, – объявил Яльмар, – и неинтересно. Ни битв, ни сражений. Одна средняя драка, да и та в конце.
– Это потому, что я читаю сам, – поспешно возразил на это бард. – Это же пиеса, а не летопись, её актёры должны разыгрывать.
– А-а… Ну всё равно, так себе. И потом, что это за имена такие – Клавдий, Фортинбрас, Лаэрт… Откуда ты их выкопал в Дании?
– Ну, э-ээ… Я решил, что так лучше звучит.
– А «Полоний» почему? Он что, по-твоему, поляк? Закидают тебя, Вильям, с твоей пиесой тухлыми яйцами.
Вильям почувствовал себя неуютно, но тут ему на выручку совершенно неожиданно пришёл Жуга.
– А по-моему, неплохо, – сказал он. – Конечно, накрутил ты там всякой ерунды, но мне нравится. Не всё, конечно.
Бард с интересом подался вперёд.
– А что не нравится?
Все начали переглядываться. Теперь уже травник закряхтел и заёрзал на скамье. Пригладил волосы рукой. За последние несколько дней его рыжие волосы засалились и растрепались ещё больше. Вильям невольно задумался о том, как сейчас выглядит он сам – последний раз они все мылись на Стронсее, когда радушный Торкель в честь гостей истопил баню. Сейчас Вильям вспоминал эту баню, как наверное Адам после изгнания на землю вспоминал потерянный рай. Холод и ветер вынуждал сутки напролёт не снимать шапку или капюшон и спать вповалку, греясь друг о друга. Наверное поэтому у Вильяма все герои в начале пьесы так отчаянно мёрзли. Сегодня был первый за эти две недели солнечный день, и настроение у барда было превосходное. Правда, сейчас стараниями слушателей оно стремительно летело вниз и в скором времени грозилось рухнуть окончательно ко всем чертям.
Вильям вздохнул и перевёл свой взгляд на остальных.
Помимо травника и Тила послушать барда мало кто захотел. На некоторое время к ним присоединился Орге, но вскоре это ему наскучило и он ушёл. Вильям уже обратил внимание, что дела людей мало интересуют подгорный народец. В итоге из варягов кроме Яльмара остались только Хельг и Бранд, да и то Вильям подозревал, что Бранд остался лишь со скуки – во время последнего шторма рукоятью весла ему выбило плечо, сустав Жуга вправил, но для пущей надёжности перевязал ему руку и строго-настрого приказал дней пять к веслу не прикасаться. Бранд спал, когда все остальные занимались греблей, бездельничал ночами и, как следствие, скучал.
