Павел Кошик - Кроваво-Черный
Я вспомнил тот вечер, когда мы с Кристи уединились в машине на Утесе Эдварда. С ней все было по-другому. Кожа Кристи обжигала мои пальцы, а сердце – его стук сводил меня с ума. Я прижал голову к груди Лумы. Сердце моей любимой билось медленно и плавно. Его звук не раздражал меня, наоборот, я ощутил внутри себя какую-то умиротворенность. Это было моё родное сердце, то, рядом с которым я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Лума взяла моё лицо в свои ладони и пристально посмотрела на меня взглядом, полным любви и ласки. Её глаза были уже не просто голубыми, а ярко-синими, в тон нижнего белья.
– Я люблю тебя, Лума.
Впервые в жизни я проговорил эти заветные слова.
– И я люблю тебя, Сэм.
Лума поцеловала меня и снова отстранилась.
– Я должна признаться тебе – это будет мой первый раз. И я очень рада тому, что дождалась тебя.
Я улыбнулся в ответ.
– Аналогично.
Лума тоже улыбнулась, и мы вернулись к страстным поцелуям. Она сняла с меня футболку и нежными прикосновениями начала изучать торс, особенно тщательно очерчивая пальцами каждый кубик моего пресса. Благодаря усиленным тренировкам я уже мог похвастаться первоклассной рельефной мускулатурой, не хуже, чем у дяди Майка или даже самого Рэтла. Закончив оценку моего живота, пальцы Лумы пошли дальше, добрались до штанов, расстегнули пуговицу и принялись за молнию.
Прежде чем расстегнуть её до конца, Лума вновь отстранилась от меня. Пристально глядя мне в глаза и слегка покусывая нижнюю губу, она отвела руки назад, за спину. Кружевной корсет соскользнул вниз, обнажая её грудь. Она была небольшого размера, но безупречно красивая благодаря своей идеально круглой форме. Мне трудно было представить себе что-то более прекрасное. На её правой груди было целых восемь родинок, разбросанных по окружности, словно причудливое созвездие. Во всём образе Лумы меня больше всего привлекало уникальное сочетание чего-то милого, хрупкого, нежного и одновременно сильного и страстного. Вот и эти родинки на её груди добавили нежности и романтики в невероятно сексуальную картину происходящего.
Я принялся целовать каждую из них, одновременно добравшись ладонями до маленькой и очень упругой попки Лумы. Встав на ноги, я поднял любимую вверх, придерживая ладонями за роскошные бедра. Развернувшись и не прекращая целовать, аккуратно положил её на кровать и навис сверху, опираясь на локти. Руки Лумы продолжили изучать моё тело. Прошлись по округлившимся от напряжения бицепсам, перешли на плечи, затем спину, наконец, добрались до джинсов и принялись стаскивать их с меня вниз.
Мы никуда не спешили. Неторопливо исследовали тела друг друга руками, губами и взглядами. Лума была просто восхитительна. Длинные стройные ноги, маленькая круглая попка, тонкая талия, плоский животик с вертикальной линией, разделяющей его на две половинки, небольшая грудь идеальной формы и казавшиеся мне невероятно милыми плечи с немного торчащими ключицами. Каждый дюйм её тела был просто идеален.
В какой-то момент, абсолютно незаметно для нас обоих, произошло то, к чему шли все эти объятья и поцелуи. Мы слились воедино, и это произошло именно так, как поется в тех песнях и описывается в тех книгах, которым я раньше никогда не верил. Больше не было меня и не было её. Не было наших рук, наших ног, не было кровати, на которой мы лежали, не было комнаты, в которой находилась эта кровать. Здание штаба, Бриксби, Соединенные Штаты Америки и весь прочий мир – все это осталось где-то далеко позади, растворившись в окружавшем нас воздухе, наполненном одним лишь теплым светом десятка свечей.
Ритмичные движения вводили нас в некий любовный транс, многократно усиливая восприятие происходившего. Чувства, ощущения, они больше не были её или моими, теперь они стали нашими общими. Каждый её сладкий вздох отражался вспышкой нежного тепла внутри меня. Я чувствовал, как её руки впиваются в мою спину, и одновременно ощущал эти самые пальцы, будто они были моими собственными. Наши сердца бились в одном и том же спокойном и убаюкивающем ритме. Наши взгляды растворялись друг в друге. Я тонул в бесконечной синеве её прекрасных очей и в то же время видел себя со стороны глазами Лумы.
Происходившее длилось бесконечно. Пространственно-временной континуум просто остановился в своём вечном полете сквозь галактики и позволил нам наслаждаться друг другом. Вскоре окружавшее нас пространство начало погружаться в темноту. Это свечи, расставленные по всей комнате, догорали, и их язычки пламени гасли один за другим. Спустя пару минут, часов, неделю, месяц, а может быть, и сотню лет, Лума притянула моё лицо к себе и страстно, но одновременно очень нежно, как умела делать она одна на всем белом свете, прикусила мою нижнюю губу.
Я почувствовал, как её тело содрогается подо мной, и эта дрожь передалась мне. Каждая клеточка моего тела начала вибрировать в унисон с Лумой. Из её груди вырвался протяжный и бесконечно сладостный стон. Одновременно наши тела словно бы пронзило молнией. Мы оба замерли на мгновение. Я почувствовал, как руки Лумы соскальзывают с моего лица, и вслед за ней меня тоже накрыло волной бесконечного спокойствия и легкости. Мы будто бы растворились в окружающем мире и стали лишь сгустками энергии, парящими в воздухе.
В тот же миг последняя свеча погасла, и комната погрузилась в кромешную темноту. Но я этого даже не заметил. Для меня Лума будто бы светилась изнутри, и, когда я прикасался к ней, это голубовато-белое свечение передавалось и мне. Так мы молча пролежали ещё минут пять. Только когда восторг внутри меня немного угас, я откатился в сторону и незаметно избавился от презерватива. Эта гадкая латексная штука портила всю романтику, но забота о здоровье и благополучии девушки для меня была важнее.
Лума положила голову мне на грудь. Я поцеловал её в макушку и принялся гладить по волосам.
– Знаешь, я впервые задумалась о будущем с того самого момента, как меня похитили и посадили на цепь.
Голос любимой, всегда радовавший мой слух, теперь звучал ещё приятнее. Мне словно бы вливали в уши чистый экстракт удовольствия.
– И о чем ты задумалась?
– О тебе, обо мне, о нас.
– Мне нравится это «нас».
Я снова поцеловал Луму, на этот раз в лоб.
– Это собственно и всё. Я не думала ни о чем больше. Ни какой тебе свадьбы, детей, домика в пригороде, газонокосилки и золотистого ретривера. Все это кажется мне таким глупым. Просто хочется быть с тобой, и мне наплевать, закончится ли это женитьбой и как будут звать нашего первенца.
