Джулия Джонс - Крепость Серого Льда
Из-за них и Крепость Масок сделалась для Исса чем-то вроде тюрьмы. Идя от северной галереи к Бочонку, он думал, не завернуть ли ему на конюшню. Сегодня выдался один из тех редких прекрасных дней, когда облака не скрывали вершины горы, еще белой от снега. Через час он мог бы подняться выше леса — не до самой вершины, конечно, но к Облачной Обители он приехал бы еще до заката, и там, уже в темноте, повернул бы коня и посмотрел сверху на свой город. Да, город принадлежит ему, но горная тропа под ногами коня — дело иное. Все восточные перевалы Смертельной горы и тропы, ведущие к ним, скоро отойдут к Марафису.
Это мучило Исса. Богатство, которое Марафис обрел благодаря своей женитьбе, затмевало разум. Сын мясника сделался крупным землевладельцем, а когда он вернется из клановых земель, то почти без труда станет бароном. Между Ножом и титулом стоят только двое человек, которых Нож в день своей свадьбы назвал отцом и братом. Роланд Сторновей и его сын, тоже Роланд. Еще два убийства вдобавок к множеству других для Ножа ничто. Ему довелось убить правителя — что по сравнению с этим пара баронов?
Исс ускорил шаг, и двое гвардейцев сделали то же самое. Крепостной двор стал зеленым: мох заполнял трещины, оставленные на камне морозом, и лошадиный навоз служил ему удобрением. Посередине возвышалась обсидиановая колода под названием Смерть Изменникам, блестящая и гладкая, лишь со щербинами от палаческого меча наверху. Зайцы-самцы дрались на ней, но разбежались, когда правитель со своим Глазами подошел поближе. Стовен Далвей насадил одного на меч и стряхнул, брызнув кровью на камни. Гвардейцы постоянно проделывали это с живущими в крепости зайцами, состязаясь в ловкости и проворстве.
— Останьтесь здесь, — приказал Исс гвардейцам у входа в Бочонок. Объяснять он ничего не стал, и они некоторое время переминались с ноги на ногу, но все-таки подчинились.
— Мы подождем вас, правитель, — заверил белокурый красавец Далвей, прислонившись к закругленной стене башни.
— Можешь тем временем вытереть заячью кровь с меча, — бросил Исс, толкнув тяжелую дверь из красного дуба.
Ответа он не стал дожидаться. Далвей был в свое время его рекрутом, а Фосс одним из его капитанов. Он знал этих людей. Они преданны только гвардии и тому, кто командует ею. Раньше это был Пентеро Исс, теперь — Марафис Глазастый. Исс не ожидал от них почтительного поведения, но легче ему от этого не становилось.
Парадные покои в большой ротонде Бочонка охранялись другими гвардейцами. В южной части помещались личные комнаты Исса и Дорожка Бастардов со статуями лордов-основателей, но Исс направился не туда, а к Черному Склепу. Вниз вел широкий лестничный марш, где каждая ступенька казалась чуть темнее предыдущей. Бочонок строился из светлого известняка, и каменщики, чтобы резкий переход от белого к черному не резал глаз, вымостили лестницу плитами разных оттенков серого цвета. Исс перебрал своими мягкими сапогами жемчужные, грифельные и свинцовые ступени, прежде чем ступить на угольно-черный мрамор, давший название склепу. Харло Пенгарон, по преданию, сжег здесь заживо своего брата, а затем велел побелить закопченные стены. Их мазали известкой и свинцовыми белилами, но копоть все равно проступала, словно сырость, ровно через месяц после побелки. В конце концов Харло велел облицевать весь склеп черным мрамором, но так и не дожил до окончания работ.
Умер он скорее всего не своей смертью, думал Исс, входя в Черный Склеп, — такова участь большинства правителей.
Здесь царили холод и полумрак. Утром Исс приказал Кайдису Зербине затопить один из каминов и зажечь на нем свечи, но черный мрамор, как всегда, всасывал в себя и тепло, и свет. Двухсотфутовой длины чертог тянулся под крепостью, подпираемый массивными арками. Под ними полагалось шествовать Верховному Дознавателю перед тем, как вручить новому правителю большую печать, но этого уже девяносто лет никто не делал.
Исс подошел к огню. Он думал, что почувствует облегчение, наконец-то оставшись один, но вместо этого испытывал какое-то странное возбуждение. Начались великие события, мир поворачивается на своей оси, а он сидит здесь, под охраной высоких стен и зорких глаз.
Войска Вениса движутся на север. Согласно последнему донесению, они стали лагерем на восточном берегу Черной Лохани. Темные плащи Исса уведомляют его о походе, каждую ночь отправляя к нему грача. Движению препятствуют разные причины: буря, весенняя распутица и разлившиеся реки. Всего тринадцать дней, как они выступили, а среди солдат уже начались болезни. Как уберечься от поноса, когда люди где жрут, там и срут? Баронов-то, конечно, никакая хворь не берет, а жаль. Впрочем, он никому из них не завидует, с кривой усмешкой напомнил себе Исс. Правитель, который дорожит своей жизнью, шлет войска куда ему нужно, но не командует ими.
— Хозяин...
Исс обернулся. Кайдис Зербина служил ему уже семнадцать лет, поэтому Исс давно уже привык к его совершенно бесшумной походке. Кайдис высок и приметен. Кожа у него как полированное вишневое дерево, шея такая длинная, что хватило бы на двоих, и он может поворачивать ее под каким угодно углом, словно газель. Одевается он в простое, некрашеное полотно, а по костяным браслетам у него на руках видно, что он посещает Храм Костей.
— Ваш гость прибыл, — тихим голосом доложил он.
— Проводи его сюда. Помоги спуститься, если понадобится.
Роланд Сторновей-старший вошел в Черный Склеп под сухое постукивание своей трости. Сильная одышка свидетельствовала и об усилиях, которые он совершал, и об его раздражении. Помощь Кайдиса он отклонил, но слуга, как человек многоопытный, на всякий случай остался поблизости.
— Плохое место для встречи, правитель, — рявкнул барон еще с порога — первое и последнее слово всегда должно было остаться за ним. — Самые эти стены оскорбляют меня.
— Это мрамор, — спокойно заметил Исс.
— Э-э! — Сторновей взмахнул тростью. — Не стану я играть в ваши игры. Найдите мне, где сесть, и говорите.
Кайдис по знаку Исса подал позолоченный стул с мягким красным сиденьем и удалился. Владетель Высоких Земель, Горных перевалов и Рапсовых Полей глянул на подушку, как на змею, скинул ее тростью на пол и сел.
— Больше я вашу войну поддерживать не буду, — заявил он с таким видом, будто Исс просил его о поддержке.
Боргис Хорго в свое время прозвал его старым, твердым чернильным орешком. Баснословно богатый, он не получал от этого никакой радости, если не считать шашней с малолетними потаскушками, и с годами становился все брюзгливее и одевался все хуже.
— Я объявлю всеобщий, набор, если придется, — сказал Исс.
