Дмитрий Воронин - Наследник Атлантиды
– К черту, – прошептал Исаак. – Бежать, бежать отсюда…
Черный ход, предназначенный для прислуги, был перекрыт огнем – горели гобелены на стенах, мебель, паркет… Еще один выход, ведущий в гараж, был завален камнями – именно туда попала граната, подорвав кое-что из доставленных Торнтоном боеприпасов. К тому же там тоже все горело.
От этой мысли Смит поежился… взорвавшиеся ящики были не единственными. Какую же глупость допустил полковник, приказав солдатам занести свою проклятую амуницию в дом! Если пожар будет распространяться и дальше, то вся вилла может взлететь на воздух.
Выйти через парадное? Поднять руки? Кричать о своей непричастности?
Смит всегда считал себя трезвомыслящим человеком. Враги, кем бы они ни были, пристрелят его – просто ради самосохранения. Угробив столько народу, в том числе и солдат национальной гвардии (что само по себе казалось делом немыслимым и одновременно, безусловно, свидетельствовало о серьезности намерений нападавших), они вряд ли на этом остановятся.
Следовательно, оставался только один все еще потенциально свободный выход – тот, что начинался в подвале… куда с недавних пор вход Смиту был категорически запрещен. Под страхом смерти.
Только, похоже, привести эту угрозу в исполнение уже некому…
В соседней комнате раздался оглушительный треск, из приоткрытой двери ударила волна дыма вперемешку с пламенем, похоже, там обрушился потолок. Это словно подстегнуло Исаака Смита, и он, спотыкаясь и поминутно хватаясь за бешено стучащее сердце, бросился в подвал. К тому времени, как враги отыщут этот ход, он будет уже далеко… может, они не станут организовывать погоню?
Дважды он упал – первый раз просто споткнувшись, второй – услышав, как лопнула лампочка, и приняв этот звук за выстрел. Дорогой костюм Смита был покрыт грязью и копотью, но сейчас Исаак не обращал на это внимания. В иное время малейшая пылинка на костюме вызывала у него раздражение… но те времена давно уже прошли.
Дверь в подвал, ранее всегда запертая, сейчас была открыта настежь. Смит опустился на карачки, осторожно высунул голову из-за косяка. В комнате, через которую ему необходимо было пройти, чтобы обрести желанную свободу, кто-то был. Высокая фигура с рассыпанными по плечам сребристыми волосами стояла на одном из уложенных на полу диске. Смит вгляделся… узнать Властителя со спины было трудно.
Воздух вокруг фигуры начал светиться, постепенно сияние становилось все более плотным, затягивая Архонта в яйцеобразный кокон. Его еще можно было разглядеть, но с каждым мгновением кокон становился все менее и менее прозрачным…
– Что это за дерьмо? – прошептал Смит.
Разумеется, вопрос остался без ответа. Впрочем, Смит всегда считал, что логика была его сильной стороной. «Архонт явно спасался бегством, – думал он, одновременно прикидывая, не пробежать ли сейчас через весь подвал к двери, от которой начинался ход наружу. – Он спасался бегством, но все еще здесь… Может, дверь закрыта? Да нет, пожалуй, с его силой замок не устоит и от одного удара… значит, этот кокон – что-то защитное, какое-то поле? Возможно, возможно… видимо, эта штука кажется Властителю более надежным выходом, чем уносить ноги из этого дома».
Где-то за его спиной послышались шаги, кто-то произнес длинную фразу на незнакомом Смиту языке. «Они» были уже в доме. Смит вдруг понял, что его затея с бегством имеет одно, но очень слабое место.
«Кто сказал, что „они“ не окружили дом? Кто сказал, что „они“ полные идиоты?»
Он все еще стоял на коленях возле двери… Решение необходимо было принимать быстро. Весьма вероятно, что Властитель залез в свой кокон, который уже стал совершенно непрозрачным и казался твердым, именно потому, что за пределами виллы его ждала засада. Прислушаются ли «они» к словам Смита, поверят ли, что он здесь совсем ни при чем?
«А сам я в это верю?»
Нет, судя по тому, что нападавшие, не раздумывая, перебили всех защитников виллы, и учитывая, что они наверняка понесли серьезные потери – в конце концов Торнтон, мир его праху, был профессиональным военным и вряд ли продал свою жизнь и жизнь своих парней задешево, – сомнительно, что кто-то кого-то будет слушать.
Мысленно воззвав к Богу – сейчас он бесконечно сожалел, что ранее вспоминал о Всевышнем не слишком уж часто, – Смит пополз вперед. Добравшись до одного из свободных кругов, он залез на него, выпрямился и уставился на дверь. Что делать дальше, он не имел ни малейшего представления. Быть может, следовало что-то нажать? В поле зрения не наблюдалось подходящей кнопки… вернее, в подвале было немало приборов, и на них хватало и кнопок, и всякого рода выступов, которые можно было бы нажать, повернуть или передвинуть. Но Смит знал – со слов Властителей, – что стоит дотронуться до приборов, и защита испепелит наглеца. Верить Властителям или нет…
Лучше верить. Смит уже имел возможность неоднократно убедиться, что это куда полезнее для здоровья, чем скептицизм.
На лестнице послышались шаги. Кто-то спускался в подвал… Раздалась кроткая фраза, а затем в дверь влетело что-то маленькое, темное. Расширившимися от ужаса глазами Смит наблюдал, как ребристая граната подкатилась почти к самым его ногам. Он стиснул зубы и зажмурился – сейчас граната взорвется, горячие осколки нашпигуют его тело, такое хорошее, такое здоровое… ну, почти здоровое.
Секунда, другая…
Смит осторожно открыл глаза.
Граната все так же лежала в метре от диска, на котором он сейчас стоял. Затем ребристая поверхность задрожала, начала раскалываться, из щелей медленно выползли языки пламени, обломки металла поднялись в воздух и неспешно двинулись в разные стороны… нет, Смит нутром чувствовал, что все – или почти все – осколки летят ему в голову, в живот, в сердце…
«Правду говорят, что перед смертью перед глазами проходит вся жизнь, – отрешенно подумал Смит. – Пока они долетят, я успею вспомнить все…»
Осколки приближались, но с каждым мгновением их полет замедлялся. Вот они повисли в воздухе… Смит хотел было вздохнуть с облегчением, но вдруг понял, что не может этого сделать. Тело не подчинялось ему, легкие напрасно пытались протолкнуть в себя немного воздуха, но это не вызывало чувства дискомфорта… Да и мысли вдруг стали двигаться лениво, неспешно, словно сквозь густую, липкую патоку.
Последней из этих угасающих мыслей был вопрос, заданный Смитом самому себе: «В какое же дерьмо я влез?»
Вполне вероятно, когда-нибудь ему удастся получить ответ. Но это будет очень и очень не скоро.
Дым от взрыва еще не успел толком рассеяться, как в подвал влетели двое. Один сжимал в руках массивный автомат с коротким стволом, второй казался невооруженным – и в самом деле, не считать же оружием недлинный черный цилиндр, зажатый в правой руке.
