Линн Флевелинг - Крадущаяся Тьма
Серегил рассеянно потер грудь. Остатки струпа отваливались, и шрам чесался. Когда пальцы Серегила коснулись его, он нащупал крошечные выпуклые символы — отпечаток диска.
Ощущение было иным, чем раньше.
Порывшись в мешке Микама, Серегил вытащил зеркальце, перед которым его друг брился, и посмотрел на шрам. Круглый ободок и квадратное пятно, оставленное дыркой в середине, блестели на розовой коже, но сам рисунок изменился. То, что раньше было загадочным переплетением линий и завитушек, каким-то образом преобразилось в изображение стилизованных кинжалов, глаз и зловещих рун.
— Нисандер, взгляни-ка сюда! — Серегил шире распахнул ворот туники. Кустистые седые брови Нисандера высоко поднялись от изумления. — Помнишь, ты говорил, что рисунок на деревянном диске на самом деле скрывает другой? Теперь видно, что это сигла Пустого бога. — Серегил еще раз взглянул в зеркало. — И я могу их прочесть. Руны, хочу я сказать. Они идут по кругу вокруг всего диска. Я не подумал раньше, но ведь раз это печать, то отпечаток на мне в зеркальном отражении виден наоборот. Нисандер задумчиво подергал себя за бороду.
— Если сигла не просто символ, но имеет и внутреннюю магическую силу, такая полная перемена должна сильно отразиться на ее свойствах. Может быть, она даже защитила тебя от действия короны. — Нисандер виновато улыбнулся. — Я должен был догадаться раньше, наверное, но я отнес то, что ты тогда выжил, за счет твоей неспособности к магии. Очень может быть, что твой шрам играет теперь благотворную роль.
Серегил лукаво покачал головой и растянулся на хвое рядом с Алеком.
— Я назвал бы такое незаконнорожденным везением, но, пожалуй, в нашем положении не следует привередничать. Будем надеяться, эта штука поможет нам завтра.
Нисандер снова взялся за кисточку.
— Я тоже, милый мальчик.
Глава 49. Под черным солнцем
Алек проспал всю ночь; остальные прислушивались к тому, как пленимарцы готовят к обряду храм. Потом ветер донес из лагеря пение, а за ним последовали вопли и стоны. Микам хотел пойти посмотреть, что там происходит, но волшебник запретил.
— Мы и так хорошо знаем, чем они занимаются, — мрачно сказал он. — Во время таких церемоний дирмагнос представляет наибольшую опасность. Если бы не моя защитная магия, она нас уже учуяла бы. Сейчас мы в безопасности, но раньше утра двигаться с места не следует. Ты бы отдохнул, пока можешь. Боюсь, что завтра такой возможности уже не представится.
Нисандер начертил круг на земле вокруг сосны, сел, прислонившись к стволу, и закрыл глаза.
На следующее утро Алек проснулся перед рассветом и с удивлением почувствовал, как хорошо отдохнул. После дальнего пути накануне остались, конечно, царапины и мускулы болели, но юноша почти не замечал этого.
Рядом с ним спал Серегил, подложив руку под голову, а другую вытянув к Алеку. Его лицо раскраснелось, в длинных темных волосах запутались сосновые иглы, но это только подчеркивало его странную красоту.
«Я поцеловал его!» — с внезапным острым смущением вспомнил Алек. После всех ужасов, которые на них обрушились, зная, что их ожидает сегодня, он поцеловал Серегила! Своего учителя. Своего друга. Своего… кого? И даже больше:
не сиди Нисандер всего в нескольких футах от них, Алек мог бы не устоять перед искушением сделать это снова.
«Я не должен думать об этом сейчас!» — простонал он в душе. Он вовсе не жалел о случившемся. Просто он сам еще не знал, что это значило и чего он хотел бы в будущем.
Приподнявшись, Алек увидел, что Микам уже ушел. Нисандер сидел с другой стороны ствола; он не пошевелился и не открыл глаз, когда Алек потянулся к груде мешков. Среди вещей Серегила он нашел запасные штаны и низкие сапожки, оделся и занялся своим луком.
Натянув тетиву, он провел пальцами по ней, проверяя, нет ли повреждений или слабых мест. После стольких недель, когда луком никто не пользовался, тетиву требовалось натереть воском.
В колчане у него был мешочек с необходимым, но сейчас, доставая лук, Алек не обнаружил своего колчана. Оглядевшись, он увидел его на земле рядом с Нисандером. Внутри вместе с его стрелами, оперенными красным, оказались еще четыре с белыми лебедиными перьями. Коснувшись упругой белоснежной бородки пальцем, Алек почувствовал резкий магический удар. Он отдернул руку, потом осторожно вытащил стрелу из колчана, чтобы получше рассмотреть. Все древко было покрыто крошечными сложными символами, нарисованными синими чернилами.
— Никакое заклинание не способно увеличить силу твоей руки и точность прицела, — пробормотал Нисандер, не открывая глаз, — но эти четыре стрелы заколдованы: они могут поразить дирмагноса. Она — твоя первая цель после того, как Шлем будет воссоздан. Ни на кого больше не смотри, ни в кого больше не целься, пока одна из этих стрел не попадет в колдунью. Даже моя магия не способна ее убить, но она по крайней мере ослабит ее на то время, что нужно нам для удара. Пронзи ее сердце, если сумеешь.
— Можешь не сомневаться, — решительно ответил Алек. Того мальчика, чья рука дрожала, когда он целился в человека, давно уже не существовало. Он коснулся древка, предощущая, как он спустит тетиву и отправит стрелу в полет.
«Надеюсь, мне удастся увидеть ее лицо, когда стрела попадет в цель».
Серегил сел и вытряхнул сосновые иглы из волос.
— Наши соседи подают признаки жизни?
— Уже некоторое время все тихо, — сказал Нисандер, открывая глаза и потягиваясь. — Микам недавно отправился взглянуть на их лагерь.
Серегил раздвинул ветви сосны.
— Пожалуй, и мне хочется снова посмотреть на храм, пока там не слишком много народа. Что скажешь, Алек, насчет прогулки перед завтраком?
Внимательно приглядываясь и прислушиваясь, чтобы не наткнуться на часовых, Серегил и Алек спустились к северной оконечности бухты.
— Так вот для чего эти дыры, — пробормотал Серегил, рассматривая из кустов храм.
В загадочные отверстия оказались вогнаны толстые столбы, которые теперь окружали сухую впадину, к которой сходились трещины в камне. Несколько человек все еще убирали оттуда ветки и мусор.
— Над храмом сколько угодно удобных мест для стрельбы, но держу пари, они поставят там стражу, — прошептал Алек.
— Что-нибудь придумаем. Бешар наверняка будет в центре, за этими столбами. Присмотри себе позицию, с которой тебе удобнее всего будет в нее стрелять.
— Не беспокойся. В эту суку я попаду откуда угодно.
Серегил удивленно взглянул на Алека и прочел на его лице суровость, которой никогда раньше не было.
Скоро к храму из лагеря подошли еще несколько человек, и Серегил и Алек поспешили обратно в свое убежище. Микам оказался там раньше их. Он прижал палец к губам и показал на Нисандера, стоящего на коленях в центре круга, образованного танцующими белыми искрами. Круг был очищен от хвои, и на утоптанной земле Нисандер начертил сложные переплетающиеся символы.
