Глен Кук - Белая Роза. Игра теней
Дверь отворилась. Подпрыгнув, он тоненько заверещал.
— Копченый!
— Ты напугала меня, Радиша.
— Копченый, где они? От Лебедя нет никаких вестей. Они ушли с концами?
— Оставив здесь большую часть своих? Имей терпение, Радиша.
— Мое терпение иссякло. Даже брат начал беспокоиться. До того, как спадет вода, осталось всего несколько недель.
— Я знаю это, моя госпожа. Сосредоточься на том, что ты в силах свершить, а не на том, что свершить хотелось бы. Все возможные силы были применены к ним, но мы не можем склонить их помогать нам.
Радиша пихнула ногой груду книг на полу.
— В первый раз чувствую себя столь бессильной. И чувство это не нравится мне.
Копченый пожал плечами:
— Добро пожаловать в мир, где все мы, прочие, обитаем.
Маленькое — не шире булавочного острия — отверстие в верхнем углу комнаты вдруг примялось источать черный дым. Вскоре дым принял форму маленькой птицы. Вороны.
— Чем заняты остальные?
— Военными приготовлениями. На всякий случай.
— Интересно… Тот черный офицер, Могаба… Он способен стать настоящим капитаном?
— Нет. Зачем?
— Он делает то, чего хотелось бы мне. Судя по его действиям, они намерены служить нам.
— Вот как… Значит, если их Капитан вернется, убедившись, что они не смогут ускользнуть, то за время его отсутствия они здорово опередят нас.
— Что же, он готовится бежать назад? На север?
— Ну конечно!
Радиша заметно встревожилась.
— Ты набралась духу обойтись с ними решительно? — улыбнулся Копченый.
От ее взгляда колдуна пронзило холодом.
— Пожалуй, нет. То есть для княжеского пути. Слишком это просто, слишком прямо, логично и честно.
— Ты становишься дерзок, Копченый.
— Возможно. То, как я получил полномочия от твоего брата, должно иногда напоминать тебе…
— Достаточно.
— Они — именно то, чем кажутся. Они в абсолютном неведении относительно своего прошлого.
— Я знаю. Но разницы — никакой. Они могут стать тем, кем были, если мы допустим это. А мы скорее преклоним колени перед Хозяевами Теней, чем еще раз вынесем такое.
— Как угодно. — Копченый пожал плечами. — Может быть, — Он слегка улыбнулся, — И несомненно, как будет угодно Хозяевам Теней.
— Ты что-то узнал?
— Я связан необходимостью оставаться незамеченным. Но я разглядел кое-что из похождений наших северных друзей. Они столкнулись с карликами, подобным тем, на реке. Ужасные вещи творились невдалеке от Майна.
— Колдовство?
— И высочайшего разбора! Вспомни, что рассказывали о их столкновении с речными пиратами по дороге в Треш. Далее я просто не решился подглядывать.
— Проклятье! Проклятье!!! С ними все в порядке? Или мы потеряли их?
— Я не решился вмешиваться далее. Время покажет.
Радиша в бешенстве пнула еще одну груду книг. Невозмутимое дотоле лицо Копченого исказилось в гримасе сильного раздражения.
— Извини, — сказала она. — Просто я разочарована.
— Как и все мы. Возможно, разочарование твое уляжется, если ты удовлетворишь свои амбиции.
— О чем ты говоришь?
— Возможно, если ты пойдешь путем своего брата — то есть в одно и то же время будешь подниматься лишь на одну вершину…
— Ба! Неужели я, женщина, единственный кандидат на этот насест?
— С тебя, женщины, не спросят за неудачу. Платить за нее придется твоему брату.
— Будь проклят ты, Копченый! Почему ты всегда оказываешься прав?
— По условиям контракта. Отправляйся к брату. Переговори с ним. Разочти все. Сосредоточься на враге сегодняшнем. Хозяева Теней могут уйти. Жрецы не денутся никуда. Если, конечно, ты не возжелаешь разделаться с ними настолько, что пойдешь на то, чтобы сдаться Хозяевам Теней.
— Если бы обвинить хоть одного из первожрецов в измене… Ладно. Я понимаю. Хозяева Теней показали, что знают, как поступать с попами. Но, кроме меня, этого никто не заметил. Если наберешься смелости, выясни, что там произошло. Если они погибли, нам придется торопиться. Этот треклятый Лебедь поехал за ними следом, так?
— Ты ведь послала его.
— А какого черта все будут выполнять то, что я прикажу? Иногда я такую дичь несу… Прекрати улыбаться.
Копченому это не удалось.
— Пни еще одну кучу книг.
Радиша в гневе вышла из комнаты.
Копченый со вздохом вернулся к чтению. Автор книги с любовью, пространно, описывал сажания на кол, сдирание кожи и прочие пытки, с чем довелось познакомиться бессчастному поколению, что жило во времена похода Свободные Отряды Хатовара, из того странного уголка мира, что породил их.
Книги, собранные в его комнате, были конфискованы, дабы не попасть в руки Черного Отряда. Однако Копченый сомневался, что наличие их у него останется в секрете навсегда. Но может быть, тайна продержится достаточно, чтобы дать ему время предотвратить повторение кровопролитных старых времен. Может быть…
Величайшая из его надежд, однако, заключалась в том, что Отряд со временем переменился. Что он не просто нацепил безобидную маску. Что он, на самом деле, забыл свое мрачное прошлое, а поиск его — более инстинкт, нежели определенное решение вернуться, как в случаях с прочими, уже вернувшимися раньше в Хатовар, Отрядами.
Где-то в дальнем уголке сознания постоянно шевелилось, не давая покоя, искушение последовать собственному совету, привести сюда этого Капитана и позволить всласть рыться в этих книгах. Просто так, да посмотреть, как он воспримет истину.
Глава 30
Таглиос пробуждается
Мы достигли Таглиоса на рассвете, через день. Все пребывали на грани срыва, причем Лебедь с приятелями чувствовали себя еще хуже остальных. Их обычные коняшки были совсем загнаны. Я спросил Лебедя:
— Думаешь, Прабриндрах плюнет на мою непунктуальность?
В Лебеде еще было немного перцу.
— А какого хрена ему остается? Клопов тебе в рубаху подбросить? Проглотит и не поморщится. Вот Бабы — бойся. Она неприятностей устроить может. Если вообще хоть кто-то может. У нее не всегда с головой порядок.
— Попы, — сказал Нож.
— Ага. И попов берегитесь. С того самого дня, как вы прибыли, это все против них заваривается. Они ничего такого сделать не могут, разве что тоже ввяжутся в заваруху. Но подумать об этом — подумают, хоть на собственную задницу закладывайся. Как найдут возможность, так и начнут путаться под ногами.
— А с чего Нож их так не любит?
— Не знаю. И знать не желаю. Однако я тут довольно долго, и так полагаю, он прав. Утопить хоть половину — мир бы лучше стал.
