Клайв Стейплз Льюис - Хроники Нарнии
«Ну, это прочитаю вслух, – подумала Люси. – Прочитаю, и все, и ничего вы мне не сделаете!» Последние слова она прибавила, ибо ей все сильнее казалось, что делать этого нельзя.
Но, посмотрев на заклинание, она увидела в самой середине, где раньше никакой картинки не было, льва – Льва, самого Аслана. Он был такой ослепительно-яркий, что просто вылезал из страницы; хуже того – он скалил зубы, он рычал. Ей стало так страшно, что она быстрей перевернула страницу.
Дальше шло заклинание: «Как узнать, что думают о тебе друзья». Люси очень хотелось прочитать то, про красавицу, но страницы назад не переворачивались. С досады она стала читать это (ни за что на свете я не скажу вам, какие в нем слова) и ждала, что будет.
Сперва не случилось ничего. Потом она разглядела купе третьего класса и двух девочек в нем. Она узнала их сразу, то были Марджори Престон и Энн Фиверстон. Картинка ожила. Мимо окон замелькали столбы, девочки засмеялись и заговорили. Понемногу (словно радио набрало силу) она разобрала слова.
– А в будущей четверти, – спрашивала Энн, – ты так и будешь ходить, как приклеенная, с этой Пэвэнси?
– Почему это «как приклеенная»? – возмутилась Марджори.
– А потому! – отвечала Энн. – Ты прямо на ней свихнулась.
– Ну, знаешь! – воскликнула Марджори. – Не такая я дура! Вообще-то она ничего, но сколько можно, надоело…
– Больше я тебе надоедать не буду! – крикнула Люси. – Гадюка двуличная! – И вспомнила, что говорит с картинкой, настоящая Марджори ее не слышит.
«Да… – подумала Люси. – Не ждала я от нее!.. Сколько я ей помогала, сколько защищала от девочек. Кто-кто, а она это знает. И с кем? С Энн Фиверстон! Неужели все подруги такие? Тут еще столько картинок. Нет. Больше смотреть не буду! Не буду, и все». И она перевернула страницу, уронив на нее тяжелую, злую слезу.
Дальше шло заклинание «Как очистить и обрадовать душу». Картинок здесь было меньше, но они казались еще красивее. Собственно, это был рассказ, а не заклинание. Занимал он три страницы, и, дочитав до конца, Люси сразу его забыла. Пока читала, словно сама в нем жила, а потом – забыла, хоть плачь. «Да это лучший рассказ на свете! – подумала она. – Сейчас же перечитаю». Но страницы, как мы помним, обратно не перелистывались.
«Ну что же это такое! – сокрушалась Люси. – Попробую сама вспомнить… так, так… нет, ничего не выходит! Как же я могла забыть! Там было про чашу, и про шпагу, и про дерево, и про холм… Нет, не помню! Что же мне делать?!»
Так она и не вспомнила, но с той поры ей нравились лишь те рассказы, которые походили на этот, из книги.
Перевернув страницу (которая выцветала на глазах, и прочитать ее уже было нельзя), Люси увидела сплошные буквы, без картинок; однако заголовок гласил: «Как делать видимым невидимое». Она прочитала про себя заклинание, чтобы не сбиться на длинных словах, произнесла вслух и сразу поняла, что оно сработало: поля покрылись крошечными картинками. Так бывает, когда поднесешь к огню письмо, написанное лимонным соком, но тогда проступают бурые буквы, а тут проступили золото, багрянец и лазурь. Картинки были странные, фигурок очень много, и Люси испугалась, представив себе, сколько невидимого стало теперь видимым.
Тогда она услышала мягкие шаги и вспомнила, что волшебник ступает тихо, словно кот. Если кто-то ходит у тебя за спиной, лучше обернуться, что Люси и сделала.
Лицо ее просветлело и, хотя она не знала этого, стало лучше, чем у Люси-красавицы. Она протянула руки и кинулась вперед, ибо в дверях стоял сам Аслан, Царь царей, огромный, теплый, пушистый, как всегда. Она зарылась носом в его гриву и, услышав низкий, словно бы подземный звук, посмела подумать, что Лев мурлычет.
– Ах, Аслан! – сказала она. – Как хорошо, что ты пришел!
– Я был здесь все время, – сказал он, – но ты меня сделала видимым.
– Ну что ты! – сказала она. – Не смейся надо мной. Разве я могу заколдовать или отколдовать тебя?
– Можешь, – сказал Аслан. – Неужели ты думаешь, что я не подчиняюсь собственным законам?
Он помолчал и прибавил:
– Зачем ты подслушивала?
– Я?
– Ты подслушала, что говорят про тебя подруги.
– Так это же колдовство!
– Подслушивать нельзя никак – ни обычным, ни колдовским манером. А на подругу ты сердишься напрасно. Она слаба, но тебя она любит. Ей хотелось подольститься к старшей, и она говорила не то, что думает.
– Наверное, я не смогу забыть ее слова.
– Да, не сможешь.
– Ой! – вскрикнула Люси. – Что же я наделала! Значит, если бы не это, мы бы дружили… может быть, всегда?
– Помнишь, – сказал Аслан, – я тебе говорил: никто никогда не узнает, что могло бы статься.
– Помню, – сказала Люси. – Прости меня. Только…
– Что, моя дорогая?
– …прочитаю я снова тот рассказ? Расскажешь ты мне его? Расскажи, Аслан, пожалуйста!
– Конечно. Я всю жизнь буду тебе его рассказывать. А теперь – идем поищем хозяина.
Глава одиннадцатая
Охлотопы обретают счастье
Люси вышла за Асланом в коридор и увидела, что к ним приближается босой старец в красных одеждах.
На его седой голове был венок из дубовых листьев, борода спускалась до самого пояса, а опирался он на украшенный затейливой резьбою посох. Увидев Аслана, старец низко поклонился и сказал:
– Добро пожаловать, владыка, в ничтожнейшее из твоих владений.
– Не устал ли ты, Кориакин, управлять неразумными созданиями, которых я тебе доверил?
– Нет, – отвечал волшебник. – Они, конечно, очень глупы, но, в сущности, безобидны. Я даже привязался к ним, беднягам. Правда, я жду не дождусь, когда они подчинятся мудрости, а не грубому чародейству.
– Всему свое время, – сказал Аслан.
– Да, все в свое время, – сказал старец. – А ты, владыка, хочешь предстать перед ними?
– Нет, – ответил Лев и тихо зарычал. («Наверное, засмеялся», – подумала Люси.) – Они перепугаются насмерть. Немало еще звезд потухнет и переселится на остров, прежде чем твой народ созреет для этого. А сегодня, еще до вечера, я должен посетить Трама, который давно ожидает в замке своего короля. Я расскажу ему о тебе, Люси. Не надо грустить, мы скоро увидимся.
– Аслан, – спросила Люси, – когда это «скоро»?
– Для меня всякое время близко, – ответил Лев и исчез, а Люси осталась с волшебником.
– Ушел! – сказал тот. – А мы с тобой совсем пали духом. Он вечно так, его не удержишь. Да, его не приручишь. Понравилась тебе моя книга?
– Некоторые места – очень, – ответила Люси. – Вы все время знали, что я тут?
