Тереза Эджертон - Ожерелье королевы
— Разрешите мне, — вмешался Люк. Ветер ерошил его темные волосы и развевал полы его бархатного плаща, когда он вынул из внутреннего кармана кошелек. Весь этот месяц они с Тремер, как пленники левеллера, путешествовали за счет Кнефа, и большая часть той крупной суммы, которую Люциус взял из банка перед отъездом из Людена, осталось нетронутой.
— Думаю, здесь хватит денег подкупить и более жадного человека, чем капитан Пайк.
Было решено, что Люк и Кнеф, будучи знакомы с капитаном, подплывут к «Королеве-Язычнице», чтобы провести переговоры. И удача им улыбнулась, они договорились, что их довезут до Оттарсбурга в Нордфджолле, хоть и за значительную плату. Остальные с удовольствием отметили, что теперь, когда Люциус смог оказаться полезным, он на время забыл о своей черной меланхолии и часа на два настроение у него стало получше.
С наступлением ночи вместе с багажом они все поднялись на борт, заплатив за переправу двум крепким гребцам. Остальные пассажиры с громкими протестами как раз освобождали каюты, потому что им только что сообщили, что корабль отправляется не на юг, как запланировано, а на север. Когда сумятица утихла, новые пассажиры обнаружили, что на корабле теперь достаточно места, чтобы они могли разместиться с удобствами — даже на такой негостеприимной посудине, как «Королева-Язычница».
Вилрован почти сразу спустился в трюм. Он был очень тих, даже угрюм весь вечер. Даже Люк Гилиан и его ядовитые замечания не смогли его расшевелить. Среди слухов, которые они собрали в доках, встречались рассказы о том, что королева Маунтфалькона умерла, что Дайони скончалась от выкидыша и вместе с ней умер и мальчик, который мог стать достойным наследником короля Родарика.
— Но мы же слышали столько невероятных историй, — попыталась успокоить его Лили, когда присоединилась к нему в каюте, — и столько противоречивых рассказов. Вилрован, они все сразу не могут быть правдой, так почему ты поверил именно этому?
— Потому что это правда, потому что я знаю, что это правда, — безрадостно отвечал Вилл, бросаясь на нижнюю койку и закрывая глаза рукой. — Я видел тень смерти на ее лице, когда прощался с ней, хоть я и пытался себя убедить, что это не так. Напряжение, в котором она находилась все это время…— Он провел рукой по глазам, смахивая слезы, — Это можно, пожалуй, назвать милосердным освобождением, все эти несчастья докатились и до Маунтфалькона, ведь Дайони стала бы винить во всем себя. Но для тех, кто остался в живых…— Он задохнулся и не смог продолжать.
Лили не знала, что сказать, она не могла придумать слов, чтобы утешить его, потому что у нее так же болело сердце. Она еще не оставила надежды, что Ник мог остаться в живых, что он мог находиться где-то еще, когда «Круа-Руж» взлетела на воздух. Но с каждым днем эта надежда понемногу умирала, и Лили все ближе была к тому, чтобы поверить, что его уже нет в живых.
50
Наедине с Люком в тесноте соседней каюты Тремер готовилась ко сну, пока он ходил взад-вперед. Ее очень мучила его растущая холодность, с каждым днем на нее все более давило сознание того, что между ними лежала глубокая пропасть. Сейчас, пока она надевала ночную рубашку и залезала в сырую постель узкой нижней койки, то, что Люк так старательно не смотрел на нее, наполняло ее такой невыносимой болью, что она наконец не выдержала и заговорила.
— Люк, — сказала она так тихо, что за скрипом и грохотом корабля ее почти не было слышно, — когда мы пристанем в Оттарсбурге и вы все поедете в Винтерскар, может быть, мне лучше будет остаться?
Он остановился на ходу, его застало врасплох это предложение — надо отдать Люку должное, ему такое и в голову не приходило.
— Остаться? Вполне возможно, что мы направляемся навстречу опасности, и если бы где-нибудь, хоть где-нибудь было безопасное место, где ты могла бы остаться, пока я за тобой не вернусь… Но что будет с тобой в Нордфджолле, у тебя же там нет друзей, тебя там никто не знает?
— Я думала о тебе. Ты едешь домой, и кто знает, какие беды тебя там ждут. Если тебе кроме всего остального придется еще и объяснять, кто я такая, своему кузену королю и остальным…
Он криво улыбнулся.
— Я очень боюсь, что, когда мы туда прибудем, дела в Винтерскаре будут уже так плохи, что объяснения, кто ты такая, равно как рассказы про твое горькое прошлое и наш сомнительный брак, уже никого не будут беспокоить.
Сбросив свой бархатный плащ, он на мгновение притворился, что его очень занимает дыра, которую он обнаружил на спине. Потом он встряхнул его и довесил на крючок у двери.
— Я думала о тебе, — снова сказала Тремер, и теперь ее голос дрогнул. — Я буду тебе лишь обузой.
Обнаружив, что в первый раз в жизни ему не хватает слов, Люциус застыл в молчании, медленно расстегивая серебряные пуговицы на атласно-саржевом камзоле. Он до этого надеялся — сам даже не зная как, — что она не догадается о том, что он думает и что чувствует. Если бы он только мог объяснить ей свои чувства, если бы мог заставить ее поверить, что нет ее вины в том, что он, всегда так гордившийся своей оригинальностью, оказался таким мелким, обычным, скованным условностями человеком. Но каждый раз, как он пытался заговорить, слова застревали у него в горле, и он понимал, что в его собственной голове еще слишком много путаницы. Если он не мог оправдать своих чувств перед самим собой, как он мог надеяться объяснить их ей? Присев на край ее конки, он стянул сапоги, один за другим, и аккуратно поставил их рядом на полу.
— Почему ты так думаешь? — произнес он наконец. Она широко развела руками.
— Мы уже многое повидали, и еще больше ждет нас впереди; наверное, это очень эгоистично так думать, когда вокруг страдают люди, но ты должен признать, что мы попали в увлекательное, восхитительное приключение. Лучше всего было бы то, что мы понапридумывали там, в Людене. И ты должен бы, мне кажется, получать от приключений огромное удовольствие, а если этого не происходит, то только из-за меня.
Люк повернулся к ней с беспомощным вздохом.
— Это действительно приключение, но это не мое приключение. Здесь главные действующие лица — капитан Блэкхарт и Блэз Трефаллон. Я всего лишь зритель. Я всегда думал, что, если представится возможность, я сыграю более значительную роль, но по правде говоря — я оказался настолько жалок, что к ней не пригоден. Хуже того, пока я шатался по миру, выискивая выдуманные заговоры, женщина, на которой женился мой кузен Джарред, творила свои козни у меня дома. Я должен был остаться в Тарнбурге, я мог бы хоть в чем-то оказаться полезным. — Он взял обеими руками руку Тремер и легко ее пожал. — Ну как, скажи мне, ты можешь быть в этом виновата?
