Элизабет Кернер - Малый драконий род
— А я потеряла дочь, когда ей было всего десять лет от роду, — проговорила Релла резко. — Смерть может настигнуть внезапно любого из живущих, Шикрар, и это касается не только кантри.
Я поклонился:
— Ты права, госпожа. Я вовсе не подразумевал, что моя боль была сильнее, чем чья-либо еще. Но Акхор тысячу лет ждал этой необыкновенной любви, благодаря которой сердце его расцвело — но так ненадолго... Прошу тебя, позволь уж мне помочь в этом своему другу.
Какое-то время Релла стояла, склонив голову, потом подняла взор и неожиданно дотронулась до моей головы.
— Помоги ему, чем можешь, Шикрар. Он нуждается в тебе. Но время дорого. Если он будет медлить с тем, чтобы подняться с колен, я лично помогу ему.
Она развернулась и быстро направилась прочь.
Возвращаясь к Вариену, я успел наконец-то рассмотреть существ, которые выглядели настолько похожими на нас, однако держались от меня на почтительном расстоянии. Мне было известно, что Вариен нашел Малый род, но я не думал, что они окажутся настолько прекрасными, а присутствие мое вызовет у них такой почтительный трепет, и уж тем более не предполагал увидеть у них...
Самоцветы!
У них есть самоцветы!
«Акхор», — забывшись, обратился я изумленно к своему старинному товарищу.
Я услышал голос его разума, однако то был не ответ. Тихий, чуть слышный припев далекой, угасающей песни...
«Ланен... Ланен... Ланен...»
Идай
Вместе с остальными я ждала на островке Роздыха. От Шикрара до сих пор не было вестей, и я заключила, что понадобится еще несколько дней, прежде чем мы будем готовы отправиться в Колмар.
Мы с Крэйтишем долго обсуждали наше положение и оба понимали, что без помощи Шикрара не сумеем нести Никис дальше. Даже если прочие из нас отправятся в Колмар, одному или нескольким все равно придется остаться с нею и ждать, когда она очнется от вех-сна. Я обнаружила, что злюсь на нее, хотя это и было глупо. Пытаясь перевести мысля на что-нибудь другое, я вспомнила о Токлурике: как он там? Вообще-то я уже начала о нем беспокоиться. Почему он так долго не дает о себе вестей?
«А может, он давно уже в Колмаре и посмеивается над нами?» — подумалось мне.
Я воззвала к нему:
«Токлурик! Токлурик, ответь, прошу тебя. Это я, Идай, я хочу поговорить с тобою».
Я услышала слабый, неразборчивый ответ. Это обеспокоило меня еще больше, чем молчание.
«Ток, это Идай. Где ты? Тебе требуется помощь?» — спросила я, и сердце мое сжалось, едва лишь вопрос этот возник в моем разуме: разве мы могли ему сейчас чем-то помочь, где бы он ни находился?
"Идай, Идай, хвала Ветрам, — отозвался он несколько громче. — Хорошо, что я услышал твой голос, Идай; я уже на пороге гибели".
«Токлурик, что случилось? Где ты? Ты ранен?» — вопросила я и, встав, принялась разминать крылья. Я была старейшей после Шикрара и наверняка сумела бы отправиться на помощь Току, если это необходимо.
"Идай, я слышу тебя, — ответил Токлурик слабо. — Мне уже не поможешь. Но голос твой радует меня. Будь добра, госпожа, не оставляй меня сейчас".
"Я здесь. Ток, — сказала я, и неимоверная горесть сейчас же охватила меня. Но ради Токлурика я постаралась, чтобы она не проникла в мою мысленную речь. — Столько, сколько ты хочешь. Где же ты?"
"Я дома, в Юдоли Изгнания. — Мысли его на миг запнулись, потом он продолжал: — Сейчас мы ни за что не решились бы здесь поселиться, Идай. Каждый дюйм земли тут черен от крови недр, превратившейся в камень. А воздух... Воздух отравлен. Испарения, что действовали на нас и прежде, теперь сделались стократ обильнее, и я не в силах укрыться от ядоносных струй. А земля беспрестанно сотрясается, все сильнее и сильнее".
«Что произошло?» — спросила я тихо.
"Я нашел тетушку Роккелис и ее подругу Уришхак, — ответил он, — как и обязался. Их самоцветы лежали на полу в старом их чертоге, но причину их смерти установить было невозможно. Могу лишь догадываться, ибо воздух в пещере был ужасным. Однако я думал, что успею спасти их: схватил в когти самоцветы и уже взмывал вверх вместе с жарким потоком воздуха, готовясь последовать за вами, как вдруг из склона горы, что находилась подо мною, забила струя расплавленной породы. Она обожгла меня — и крылья, и тело. Я пал вниз, тяжело пораненный, и вот теперь лежу здесь, обожженный и заваленный камнями, то и дело лишаясь чувств. Кажется, прошло уже больше двух дней, как вы улетели?"
"Да, немногим больше. Ток, — проговорила я. — Но это не важно".
"Ты права, — ответил он. — Конец уже близок... Во имя Ветров, Идай, земля пробуждается!"
Тут вдруг голос его разума сделался пронзительнее и четче. Как и его боль.
«Земля раскатисто стонет, Идай... Оборони нас Ветры! Горы!.. Горы оседают!»
«Ток, что ты...»
«Это Старик! Идай, огонь приближается!.. Мне конец, не забывайте меня!.. Идай, берегитесь, Старик поднимается!..»
Потом последовала тишина.
Релла
Я опасалась, что Вариен готов горевать долгие часы. К нему совершенно нельзя было подступиться, и все же я дала ему не больше получаса — после чего вновь подошла к Шикрару.
— Есть ли какая перемена? — спросила я вполголоса.
Шикрар нагнул ко мне свою здоровенную голову, и я едва пересилила себя, чтобы не отпрянуть. О Богиня, я все же позабыла, насколько он велик!
— Он уже не взывает к ней по имени, госпожа, однако все еще не позволяет мне обратиться к нему. — Он посмотрел на меня: пусть лик его казался непроницаем, но глаза были достаточно выразительны, чтобы я поняла, о чем он думает. — Признаюсь: я в замешательстве и не знаю, чем ему помочь, — добавил он.
Что ж...
— У меня есть парочка мыслей на этот счет, — сказала я и зашагала по направлению к Вариену, все еще стоявшему на коленях. Он так и не двинулся с места после того, как исчезла Ланен.
— У тебя так того и гляди ноги затекут, между прочим, — обратилась я к нему как можно беспечнее.
— Оставь меня, — проговорил он отрешенно.
— Ну уж нет, — возразила я и в следующее мгновение уже стояла прямо перед ним. — Нет, Вариен, я буду стоять здесь и надоедать тебе разговорами, пока ты себя не пересилишь.
— Поди прочь, — сказал он.
— Нет, — ответила я и легонько шлепнула его по щеке.
— Как ты смеешь? — взрычал он. Что ж, все лучше, чем ничего.
— Смею, потому что думаю, что она все еще жива, Вариен, и мы ничем ей не поможем, если будем предаваться тут коленопреклонениям.
