Игорь Алимов - Дракон. Книга 1. Наследники Желтого императора
– Тебе понравится, авторитетно заверил он Чижикова, споласкивая чайник кипятком. – Я всегда так делаю.
И, надо признаться, Коте действительно понравилось.
Чай пуэр оказался черным как деготь. Дюша объяснил, что это нормально и в качестве иллюстрации привел пример с пивом.
– Вот, брат, есть светлые сорта, темные, есть всякие другие, но так или иначе укладывающиеся в какую-то классификацию. А есть Гиннесс, – сказал Громов, отвинчивая пробку с первой зеленой бутылочки. – И Гиннесс как бы вне классификаций, потому что один такой. Так и пуэр, не относится ни к светлым, ни красным, ни к белым, ни к каким другим чаям. Он сам по себе – навроде Гиннесса, брат. Во-о-от… – протянул Дюша, разлил китайскую водку по рюмкам, взял свою, поднес к носу и аж зажмурился от удовольствия. – Эх, родная!
Котя по примеру Громова понюхал содержимое: в ноздри ударил резкий сладковатый аромат.
– Здесь важно что? – продолжал учить его уму-разуму Дюша. – Если ты пекинской народной еще не пил, то нюхать не надо. А надо, брат, немедленно выпить. И следить за ощущениями. Ну, за встречу!
Прозрачная жидкость оказалась огненной и слегка противной на вкус, но всю прелесть пекинской народной Чижиков ощутил только тогда, когда она медленно протекла по пищеводу: Котю охватила точная волна умиротворяющего тепла.
А теперь пуэрчика!
Отведав горячего чая, Чижиков тут же признал, сколь прав оказался Дюша, настаивая на запивании водки этим чаем. Сочетание получилось на редкость удачным – да что говорить, с безликой русской водкой никакого сравнения! Мертвая вода.
Если в компании, где пьют пекинскую народную, кто-то один к ней не приложится – потом страдает весь вечер, – хрустя огурчиком, поделился опытом Громов. – Вонючая она, зараза и ото всех употребивших идет чудовищный выхлоп, для русского носа непривычный. Выпившие уже не чувствуют, а кто отказался – он нюхает, ох, нюхает. Так-то, брат… Вообще наши в Китае четко делятся на две группы: те, кто пьют привычную водку, и те, кто пьют китайскую. Бывают, понимаешь, такие люди, которые отказываются от этой прелести, – щелкнул Дюша ногтем по зеленой бутылочке. – На дух не переносят, бедняжки. А по мне, эрготоу – одно из величайших китайских изобретений. Чистая, как слеза, крепкая, и голова с утра не болит Знающий жизнь человек никогда от такой не откажется.
– Да-а-а… – протянул Котя, прислушиваясь к новым ощущениям организма. – Давай еще по одной?
– Молодец, брат! – заулыбался Громов. Было видно, что он с волнением ожидает окончательной реакции Чижикова на новый для него напиток, и увиденное Дюшу порадовало. – Это ты верно, брат, это ты правильно! Кипяточку только не забывай в чайник доливать, пуэр – он чай долгоиграющий. С ним да с пекинской народной любая пьянка превращается в изысканное отдохновение.
Изысканное или нет, но отдохновение в тот день и в последующий вечер действительно имело место. Котя с Дюшей степенно, не суетясь, сидели за столом, неторопливо и малыми порциями выпивали, лишь иногда отлучаясь на кухню заварить еще чаю, и беседовали. Дымя сигаретой, Чижиков вдруг подумал, что сильнее всего радуешься тем симпатичным людям, которые живут далеко и приезжают редко, но тут же с негодованием отогнал эту мысль как недостойную.
– Я, брат, теперь совсем зажиточный стал, – сообщил Громов. – У меня теперь в Пекине чайная лавка, ага.
– Ну? – обрадовался за друга Котя. – Как это?
– Ну как… Не так просто, между прочим! – Громов налил себе чайку. – Я всегда чаем интересовался, люблю я чай. Нравится он мне. Ну и стал им приторговывать понемногу, в Москву и Питер по случаю гонять. А тут где-то с полгода назад повстречался мне в одной компании китаец по имени Гу Пинь, и как-то мы с ним разговорились и глянулись друг другу. А недавно он мне предложил открыть на двоих лавку на Маляньдао, это такой район в Пекине, где чайная торговля. У меня тогда как раз свободные деньги были… Ну я и вошел в дело. Он все оформил – аренду, бумаги необходимые, я деньгами да связями в России вложился, и пошел процесс, брат! И вот что я хочу тебе сказать… – глаза Дюши заблестели. – Мне в жизни не так часто везло по-крупному, все больше по мелочам, но в этот раз, кажется, я поймал удачу за хвост. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
– А в чем везение? – спросил захмелевший от удивительной китайской водки Котя.
– В Гу Пине. Ты понимаешь, брат… – Громов задумался на мгновение. – Он сам словно талисман, страшно везучий мужик. Я когда только начинал с чаем работать, уже тогда слышал о китайце, которому в этом бизнесе удача так и прет. А тут – опа, сам с ним познакомился, в дело вошел. И смотрю: все правда! Какую сделку не заключает – она наивыгоднейшая, условия – просто пальчики оближешь!… Что такое, думаю? А тут мы на открытии нашей лавки выпили, и Гу Пинь признался, что он – особенный.
– В каком смысле? – заинтересовался Чижиков.
Ну вот особенный! Сказал, что у них это семейное, отец тоже удачливый был, и дед, и прадед… Сказал, что объяснить этого рационально не может, да только у них в роду по мужской линии все до одного везунчики! И еще у Гу есть отличительная черта глаза разного цвета. Знаешь, брат, я не то чтобы суеверный или там в чудеса верю, но у Гу Пиня один глаз зеленый, а другой голубой, и я ни одного больше такого китайца не знаю… Впрочем, это все неважно, все это фигня… – Дюша разлил по рюмкам очередную бутылочку. – Лично я, брат, думаю, что Гу Пинь просто создан для бизнеса, это у него в крови, а мне чертовски повезло, что мы с ним теперь работаем вместе. Вот где-то так.
– Здорово! За твою удачу! – поднял рюмку Чижиков.
– Ну а ты что сейчас поделываешь, брат? – спросил, выпив, Громов. – Чем нынче занимаешься?
– Про меня неинтересно, – отмахнулся Котя. – Чем я могу заниматься? Да ничем. С работы прежней меня вежливо попросили, а новую я, честно сказать, найти и не пытался…
– То есть ты – простой российский безработный? – восхитился Дюша. – А на что же живешь-то?
– Да так, проживаю былые запасы, – улыбнулся Чижиков, вовсе не желавший рассказывать о том, что понемногу распродает коллекцию, и рано или поздно придет черед нести в скупку вещи, которые ему особенно дороги и с которыми совсем не хочется расставаться.
– Слу-у-ушай! – Громов даже вскочил и горою навис над Котей. – Так бросай все и давай ко мне, а? В Пекин. Мы с Гу Пинем как раз расширяемся, еще одну секцию берем в аренду, работы будет – во! – Дюша на собственном горле ребром ладони обозначил, сколько конкретно будет работы. – Бизнес сейчас отлично идет, так что… Слушай, брат, по-моему, это превосходная мысль!
– Да, но… – несколько оторопел от предложения Чижиков.
