Stashe - Судите и судимы будете
— Пусть слушают, смотрят. Там сами увидят, что Альберт — пшик. Его власть сейчас фикция, на честном слове держится. В любой момент снять могут. Глядишь, осмелеют работнички, что интересное да скажут. Уж ты постарайся, Дан, чтобы сказали.
Шептунов кивнул.
— Мить, я, пожалуй, в криогенный отсек схожу. Там хранятся останки аборигенов, нескольких человек. Надо поговорить с теми, кто вскрытие проводил, поглядеть из-за чего сыр-бор подняли. Хотя, знаешь, глупо как-то. Из разговора с Лео я уяснил одну вещь. На Янусе живут предки колонистов. Вот на фига пиратам люди? Животные редкие, топливо, что-то еще, понимаю.
— Так, — кивнул напарник.
— Тогда, какой смысл? Это ж бред. Проще нападать на планеты в обжитом секторе, чем пилить за тридевять земель ловить удачу. А тут что топливо, что время. Год сюда лететь, потом обратно еще. Может, для отвода глаз? Но никаких особенных ископаемых на Янусе нет.
— Дан, — лениво ответил Митька, — иди, куда ты там собирался. Первая ошибка инспектора — делать выводы без достаточной базы улик. Вали давай.
— А ты? — Богдан поднялся.
— Я? — напарник потянулся и сцепил руки в замок за головой. — Схожу в оранжерею. Там работает одна миленькая девушка, Лерочка. Допрошу ее. Она как раз на дежурстве в тот день была. Ну и вообще, кто его знает, сколько придется здесь торчать? Общаться-то надо.
— Ага, — проворчал Дан, — меня, значит, в морг, а сам по девочкам?
— Точно, — безмятежно отозвался Митька, широко улыбаясь, — вечером у меня. Обменяемся новостями. Еще отчет писать, помнишь?
Дан махнул рукой и отправился к выходу. Да уж. Хотя они и были номинально напарниками, Пелев считал, что имеет чуть больше полномочий. Например, право налево в рабочее время. Усмехнувшись собственным мыслям, инспектор вышел в коридор. Теперь бы найти еще этот криогенный отсек. Он извлек из кармана плоскую коробочку и развернул схему. Судя по ней, нужное место находилось на четвертом уровне, практически впритык к оси вращения корабля. Значит, нужно найти спуск, а лучше лифт. Дан крутился в коридоре, пока не нашел расходящиеся створки в стене. Стеклопластик на стыках внутри круглой кабины был выкрашен в приятный абрикосовый цвет. Он назвал уровень, створки сомкнулись, и лифт мягко поехал. Определить куда — вверх или вниз — оказалось сложной задачей. Богдан не чувствовал направления движения, особенности искусственной гравитации. Наконец половинки двери мягко разошлись в стороны, и Дан шагнул вперед.
— Ай! — Вскрикнула девушка, с которой они столкнулись лбами. Незнакомка скривилась и уставилась на него совершенно недружелюбно.
— Шептунов. Богдан. Я инспектор, вчера утром прибыл, — промямлил мужчина, потирая ушибленное место.
— Дана. Лингова. Работаю здесь. Вы к кому?
— Простите меня, — Богдан отошел в сторону, — неловко вышло. Я ищу криолабораторию.
— А… Тогда вам ко мне. Я, правда, хотела выпить чаю. Ну ладно, раз уж свалились мне на голову, точнее столкнулись лоб в лоб, идемте.
— Подождите, я не хочу создавать неудобства, — Дан чувствовал себя глупо, — могу составить компанию. Поговорим за чаем, а позже покажите лабораторию.
— Ну, уж нет, — девушка покачала головой. Из ее гладкой прически, зачесанных назад и сколотых заколкой волос, выпала прядка. Богдан поймал себя на мыслях, совершенно неслужебного порядка. Высокая, подтянутая, темноволосая. Хорошенькая сотрудница грозно плавила его взглядом серых глаз.
— Неужели, так больно? — Шептунов протянул руку к Дане, но та решительно отвела ее в сторону.
— Да хватит уже. Вы идете?
— Конечно.
Дана развернулась и быстрым шагом пошла по коридору. Шептунов, немало раздосадованный совершенно дурацкой ситуацией, поспешил следом.
В помещении криолаборатории воздух оказался очень сухим, прохладным, а атмосфера на удивление неуютной. Богдан задумался, зачем молодой, красивой девушке работать так далеко от контактных миров?
— Здесь отец работал, и жила его семья, то есть мы. Год назад он умер. Сердечный приступ. Совершенно идиотская смерть. Он проработал на станции пятьдесят лет. Я единственный, поздний ребенок. Папа повидал самые тяжелые времена, когда нас хотели закрывать и когда перебои с продовольствием и техникой случались. Это последние лет десять здесь относительно комфортно. Мы очень далеко ото всех. Край вселенной. Или дыра, если попроще, — Дана неожиданно улыбнулась, и Богдан смутился.
— Извините еще раз.
— Да ладно, — она повела плечом, — мне часто задают одинаковые вопросы. Особенно разочарованные новички, кому выпало счастье исследовать Янус. Летят за романтикой, а получают сплошные серые будни. У нас имена похожи немного. Знаете? Вас Даном не называют?
— Называют, — Шептунов присел на стул. Интересненько. В лаборатории Яши и Лео он чувствовал себя значительно свободнее.
— А знаете, как на языке аборигенов звучит Дан? Такая забавная ассоциация.
— Дана! — послышалось из соседнего помещения. Девушка нахмурилась и вышла. После секундного промедления, Богдан вскочил и направился за ней.
В этой части лаборатории было еще холоднее, а за плотными створками, отделяющими криоотсек, наверное, просто мороз. В небольшом аппендиксе, примыкающем к отсеку стояли полноватый мужчина в странном, видимо, защитном костюме абрикосового цвета и Дана. Девушка увидела Шептунова и нахмурилась.
— Знакомьтесь. Это Богдан Шептунов, прибыл к нам проводить расследование. А это доктор Мякишев Феофан Аркадьевич. По совместительству ксенобиолог и патологоанатом. Он не успел рассказать о цели своего визита, Феофан Аркадьевич.
— Очень приятно, — Дан крепко пожал протянутую руку и дружелюбно ответил:
— Взаимно. Не знаю, вводил ли вас Шауров в курс дела по поводу нашего пребывания на станции? Если вкратце, мы расследуем инцидент годовой давности. Это когда совершили нападение на Янус. А также его последствия. Больше сотни мертвецов на неуправляемом корабле. Альберт сказал, что несколько трупов подвергли криозаморозке для дальнейших исследований. Это так?
— Да, так. Глупо упускать возможность изучать представителей планеты. Янус неконтакт. Добыть образцы живых тканей задача практически невыполнимая. Говорить даже о временном пребывании разумных представителей цивилизаций Януса на станции для проведения тестов или взятия проб нереально. Так что это горе, так получается, удача для нас, ученых. Тоже хотите полюбопытствовать? — спросил Феофан, чуть подслеповато щурясь. Затем вынул из кармана очки и водрузил на нос.
— Хочу. С вашими комментариями, если возможно.
