Мария Галина - Бард
– Мертвые трех гнезд лежат на этом плоту. Три гнезда ждут твоих песен.
– Я помню, - сказал Фома, - вы теперь пускаете своих мертвецов вплавь днем. Они так и плавают по Дельте взад-вперед, их носит приливом, пока человеческая машинка не сработает и не подожжет их…
Мертвецы лежали рядами, волосы измазаны в липкой черной крови, веки сомкнуты. Элата уложил в ногах у них грубо сработанное взрывное устройство и оттолкнул плот. Плот поплыл, казалось, сам по себе. Его не крутило в воде, как это обычно бывает, он качался на волне отлива, мертвые лежали, открыв лица бледному небу…
– Пой, - сказал Элата. Глаза его были полны слез.
И в груди у Фомы словно забила крылами птица, пытаясь вырваться на волю.
Уходят мертвые,
по лезвию луча,
по колесу вод,
под ними улитки, рыбы,
над ними стрижи, зимородки,
пяденицы, златоглазки,
они посредине плывут, ничего не видят…
«На каком языке я пою? Откуда знаю слова? Словно в моей голове звучит чужой голос, а я только повторяю за ним. Это - голос кэлпи, и я стал кэлпи, я стал жабой, большой белой жабой».
Но он пел и не мог остановиться, и арфа Амаргена пела вместе с ним, и грозные кэлпи стояли неподвижно, по высоким скулам текли слезы. Двое из них подошли, скрестили руки, подняли Фому над землей и понесли в лодку.
Элата уже стоял в своей лодке, гордый, что у него есть бард, а Ингкел прыгнул в другую лодку, принял Фому и усадил его на скамью.
Лодки отчаливали от берега, окружали плот с мертвецами, плыли по зеленой протоке, и ветки деревьев смыкались над ними. В зеленом сумраке кэлпи казались почти невидимками, даже одежда на них была - серебро и зелень. Повеяло морем, пересвист зимородков сменился резкими криками чаек. Стая рыбок пронеслась под днищем лодки - серебряные рыбки с темными спинами, морские рыбки.
– Дальше он пойдет сам, - сказал Ингкел Фоме, которого от разрядившегося напряжения била дрожь. - В далекое соленое море, по открытой воде.
– Ты ничего не слышишь, Ингкел? - спросил Фома тихо.
– Погоди…
– Кажется… - Элата взмахнул шестом и закричал: - Назад, все назад!
Течение вынесло плот на открытую воду, закрутило, но, вместо того чтобы вспыхнуть чистым огнем, он окутался бурым дымом, а из соседних проток, из-за плавучих островов, чихая и кашляя моторами, вырывались лодки людей, легкие катера, крытые броней, с пулеметами на носу и на корме, удар разметал первый ряд лодок кэлпи, остальные рассыпались меж плавучими островками. Якорь на тросе упал на плот, кошка пропахала лицо мертвеца, зацепилась за легкое бревно, трос натянулся, катер рванул, плот с мертвецами запрыгал за ним на волнах, точно поплавок…
Элата выкрикивал проклятья, воздев кулаки к небу, лодка его была разбита в щепу, и он чудом выбрался на плавучий островок. Ингкел успел увести лодку со своим бардом от удара, подплыл к нему, ловко балансируя шестом, и Элата прыгнул на скамью.
– Они забрали наших мертвых! - воскликнул он. - Наших мертвых!
Голос, казалось, ударил с неба.
– Вы, зеленые твари! - кричал голос. - Жабы! Знаете, что мы сделаем с вашими мертвецами? Мы развесим их вниз головой на ограждениях, развесим за ноги, вы, уроды! За каждую подорванную платформу, за каждый школьный автобус, за каждого нашего, мы будем вешать вас, твари, и живых, и мертвых! Я вам человеческим языком это говорю! А не поймете, вам же хуже, жабы. Но вы понимаете, я знаю!
Кэлпи взвыли в бессильной злобе и ярости, пулемет на корме катера развернулся, пули веером пошли по кустам, сбивая листья и ветки… -…Они забрали наших мертвых, - плакал Элата.
Три гнезда кэлпи, вернее, их остатки, плакали вместе с ним.
В укромном поселении на сваях, обросших мягкими водорослями, глубоко в сердце Дельты, новые мертвые лежали на тростниковом настиле, вытянувшись, отвернув от живых серые лица. Над свайными постройками смыкались кроны мангровых деревьев. Вдали рокотал прилив…
– Это все твои идеи насчет барда, Элата, - сказал чужой грозный кэлпи. - Эта маленькая бледная лягушка не бард. Это подделка. И песни его - ложь.
Он подскочил к Фоме и замахнулся, но Ингкел, который был начеку, перехватил его руку.
– Он пил молоко королевы, - сказал Ингкел. - Он бард!
«Я понимаю, что они говорят, - думал Фома, - они говорят не по-людски, а я понимаю их. Они говорят, что я не фомор… Но раз я понимаю их, значит ли это, что я уже и не человек? Я не ребенок и не взрослый… я никто».
Вожди чужих гнезд поднялись.
– Трусы, - горько сказал Элата, - отступники. Вам просто понравилось воевать без бардов. Потому что. это безопасно. Вам понравилось прятаться во тьме и пакостить по мелочам. Вам понравилось быть трусами.
– Следи за своими словами, Элата, - его собеседник потемнел лицом и даже сделал движение, будто хотел ударить Элату по лицу, но удержал руку.
– Мы будем драться между собой, - сказал Элата, - но сначала мы будем драться с людьми.
– Бард он или нет, - сказал чужой кэлпи, - но вот что я скажу тебе, Элата. Верни наших мертвых. Верни наших мертвых, и мы пойдем за тобой.
Чужие кэлпи попрыгали в свои пришвартованные к сваям лодки, погрузили в них новых мертвецов и оттолкнулись шестами. Остальные стояли, озадаченно глядя, как камыши смыкаются за ними.
– Это не твоя вина, бард, - великодушно сказал Элата. - Ты пел правильно. Это вина людей.
«Но я человек», - подумал Фома.
Он прижал арфу к груди и ничего не сказал.
– У людей что, совсем нет чести? - сумрачно спросил Ингкел. - Мы же сопровождали мертвых.
Фома перевел дух. Как и в прошлый раз, мир после песни сделался болезненно-четким, а каждый громкий звук заставлял вздрагивать и причинял болы Теперь что, всегда так будет?
– О какой чести вы все время твердите? - спросил он. - Вы же напали на автобус с детьми.
– Мы положили четверых, - напомнил Элата. - За одного вашего.
– Но автобус был с детьми, - повторил Фома.
– Но мы не причинили вреда Вашей молоди. Мы убили только того, кто вел железку. И у нас тогда не было барда.
Он помолчал и вновь сказал, словно это было самым лучшим доводом:
– У нас тогда не было барда. А на эту мерзость, которой вы ковыряете Дельту, на ту, что достает со дна горючую грязь, мы напали честно. Мы закричали, мы зажгли огни. Мы щадили людей. А у самих был полный плот мертвецов. - Он схватился руками за голову и повторил: - Целый плот мертвецов! И теперь они повесят их за ноги! Надругаются над нашими мертвыми! Они просто животные, не знающие чести.
***
– Будем играть в войну! Войну с кэлпи! Нет, Фома, ты не будешь командиром отряда. Ты будешь кэлпи! Вонючим кэлпи! И мы тебя убьем. Ты будешь прятаться, а мы тебя найдем и убьем.
