Дмитрий Бондарь - У всех разные игрушки
И я подумал, что теперь не очень уверен в том, что это Лу "подвел" меня к мистеру Брауну. Выглядело все так, будто это я глупый карась, попавшийся в хитромудрый садок.
- Я рад, Зак, что нам удалось договориться. Надеюсь, встречаться мы станем чаще, - мистер Браун добродушно улыбался тонкими губами. Глаза оставались безучастны. - Завтра мне нужно быть в Милане на встрече с людьми из Хэмптона. Так что вынужден откланяться. Если потребуется что-то от меня - не стесняйтесь, звоните в любое время дня и ночи, я почти не сплю.
Я не стал уточнять, что за люди прибудут из Хэмптона. Это могли быть либо ЦРУ-шники, если речь шла о вирджинском Хэмптоне, либо кто-то из тамошних толстосумов-биржевиков, если имелся в виду Нью-Йоркский пригород - выбор на самом деле невелик.
Мы простились не добрыми друзьями, но очень хорошими знакомыми.
Глава 3.
- Не люблю Нью-Йорк, - мотнул головой Серый. - Шумно, суматошно, мокро. И если есть телефон, то зачем мне быть в Нью-Йорке? Если есть компьютер - какой смысл в моем физическом там присутствии? Снайл, Ландри и Алекс за всем присмотрят. Здесь мне нравится гораздо больше. Здесь есть все: биржа, модемы, брокеры, банки - все тоже самое, что и в Нью-Йорке, но нет ощущения Вавилона.
Он открыл еще один офис в Чикаго и теперь частенько мотался сюда из Луисвилла.
- Семь миллионов и проблема потери времени на перемещение решена, - продолжал Серый. - Оказывается Иллинойс и Кентукки совершенно рядом. Всего лету - два часа. До Нью-Йорка вдвое дальше.
Понятно. Как у Крылова в басне о лисе и винограде. Шумный он и суматошный - потому что лететь четыре часа.
- Шестьсот пятьдесят миль - четыре часа? - удивился я. - Кукурузник из Рязани выписал? За семь миллионов? Тебя определенно нагрели. Эта фанера больше трехсот тысяч стоить не может.
- Не, что ты! Ну какой кукурузник? Просто кто-то покупает самолеты, а кто-то, победнее, вертолеты.
Вечная фроловская манера прикидываться бедным родственником почему-то не надоедала.
- Посмотрел бы я на себя, ковыляющем над Атлантикой в вертушке. Всего какие-то сутки, пять дозаправок, и я на месте, - хмыкнул я. - Покатаешь?
- Покатаю, - заржал Фролов. - Ты как ребенок. На лифте тебя не покатать? Или ты уже самостоятельный - сам лифты водить умеешь?
- Да уж, научили.
Серый набрал еще фунтов двадцать веса, стал похож на молодого Будулая.
- Рассказывай, чего примчался? Что опять у тебя не получается?
- С чего ты взял, что у меня что-то не получается?
- Ты же просто так, проведать старого друга, не заедешь, все какую-нибудь проблему норовишь привезти. Чтоб я ее решал. Заметь - бесплатно! Чистый альтруизм с моей стороны. А! - он махнул рукой, - Наверное, так и нужно поступать с друзьями? Ладно уж, пользуйся.
Настроен Фролов был неожиданно благодушно. Вопреки сложившемуся у меня образу современного Павки Корчагина.
- Поэтому и предел твой - вертолеты, - сказал я. - На большее тебе не скопить.
- Верно, всему виной моя доброта. Выкладывай.
И я стал в подробностях рассказывать ему о встрече с Брауном, о своих делах в Европе и Союзе. Монолог, иногда прерываемый уточняющими вопросами, затянулся на целый час.
- И вот скажи мне, Сардж, в чем смысл наших действий? Если я делаю нечто, что еще быстрее толкает Политбюро на разрушение страны, а ты мне в этом никак не противодействуешь?
Серый встал с дивана, подошел к огромному панорамному окну с видом на озеро Мичиган и Стритервилл.
- Видишь эти дома? - спросил он. - Знаешь, что это такое? Чья-то воплощенная мечта. И я хочу, чтобы мечта москвичей была чем-то похожа на Lake Point Tower, - он показал пальцем на одиноко стоящее у самого берега здание высотой этажей в пятьдесят-шестьдесят, - это жилой дом с собственным парком. Или пусть эта мечта будет похожа на AON, - он топнул ногой по полу. - Но не на панельное девятиэтажное чудовище. Я хочу, чтобы где-нибудь в районе Новодевичьего монастыря в небо поднимались башни повыше, чем здешняя Sears. Кстати, не хочешь прикупить пару офисов? Дела у нынешнего владельца после того как съехал сам Sears, идут не лучшим образом. Нет?
- Ты - новый владелец?
- Не совсем, - покачал головой Серый. - Вернее, совсем "не". Еще вернее - никаким боком. Лично я - никаким боком.
- Не знаю, зачем мне здесь офисы?
- Дешево. Посмотри - вон с крыши спускается стекломойная машина. Разве не чудо?
- Все равно не хочу. Даже с машиной.
- Ну и ладно. Лучше купить такой же, но в Москве, да?
- Было бы неплохо.
- Было бы отлично! Но я не знаю, как это сделать, пока в Кремле сидят те люди, которые там сейчас сидят! Не знаю, как это возможно, пока есть идеологическая составляющая в экономических планах.
- Не понял. Чем мешает Советский Союз постройке таких зданий?
- Тем, что он их не строит! - засмеялся Серый. - И речь идет не о каких-то тридцати-сорока этажах одинокого здания вроде СЭВ в Москве. Пусть таких зданий будет сто-двести-триста! И в каждом по сто этажей! Как здесь. В этих муравейниках - жизнь. Люди заезжают, богатеют, разоряются, что-то делают, создают, живут в конце концов, совсем не надеясь, что им поможет партком или собес! Живут, а не отбывают трудовую повинность.
Он смотрел на меня взглядом школьного учителя, объясняющего двоечнику очевидные истины в пятый раз.
- Ладно, не бери в голову, это так, отступление лирическое и мозгоклюйство. Айн Рэнд на ночь перечитал, - Серый засмеялся. - На самом деле история у наших с тобой метаний другая. Наливай, насухую тебе не понять.
- А тебе?
- А как ты думаешь, почему я уже три года не просыхаю? - опять засмеялся Серый.
Он был непривычно возбужден.
Мы выпили залпом по пятьдесят граммов виски, совсем не по-американски, залпом.
- Я всегда говорил тебе, что знаю, что следует делать, - начал Серый, занюхав виски кулаком. - Мне самому хотелось так думать. Но чем больше я думал над этим, тем к более неутешительным выводам приходил. Знаешь, в чем основная проблема Нобелевского комитета, раздающего главные научные премии?
Я пожал плечами, изобразив полное неведение.
- Некачественная экспертиза, - сказал Серый так, будто все этим объяснил. Посмотрел на меня и подсказал: - Ты знаешь хоть одного шведа-академика с мировым именем?
- Нет, не слышал даже.
- Потому что их нет. Там сидят очень неглупые люди, но они ничего не понимают в тех вещах, о которых берутся судить. Им поручили это делать и они это делают. В силу своего разумения. Но не понимают, с чем имеют дело. Поэтому они вынуждены часто ждать, пока какое-нибудь открытие проявит себя на практике. Из-за неспособности оценить перспективы имеющихся открытий. И часто премии раздают не тем, кто их достоин, а тем, кому выгодно политически их дать - потому что так проще выглядеть компетентным. Я приведу тебе простой пример: через несколько лет весь финансовый мир будет рукоплескать двум парням, математически доказавшим корреляцию между ценой опционов на акции и ценой самих акций. А еще через пяток лет созданный ими хедж-фонд, работающий по их математическим моделям, благополучно накроется, забрав у вкладчиков почти пять миллиардов. Ровно на следующий год после вручения им Нобелевской премии. Все как у нас с тобой. Но разве мы хотим подобного?
