Ирина Якимова - Ex ungue leonem: по когтю льва
— Путь раскаяния?
— Путь, найденный Вальде десять лет назад. Карл указал мне его, давно. Особое зелье!
Глаза Гесси горели фанатичным огнём, и Мире вспомнился младший брат Давида, Даниель. Но огонь в глазах старшего был не таким холодным. Вампирша отступила, выдернула руку.
— Верю, — ещё с ненавистью выдохнула она. — Хорошо. Ухожу. Не могу быть с Красом, не хочу. Оставайтесь.
— Сумасшедшая! — Давид бросился за ней. — Куда ты пойдёшь? На солнце?!
Они оставили Краса под присмотром куклы Миры. Гесси довёз её до главного убежища и сейчас же повернул обратно.
Мира зашла в холл дома Гесси и сразу же остановилась, прислонившись к двери и закрыв глаза. Она отдыхала. Габриель по-прежнему была здесь, и лучи её Дара пробуждали сердце вампирши. Это было больно, очень больно, но Мира терпела. Ей даже нравились эти моменты — они приближали её к навсегда потерянной жизни.
Винсент, услышавший, как хлопнула дверь, вышел из малой гостиной.
— Тётя, куда вы так спешили утром? — рассеянно спросил он.
— Я захватила Краса, — еле слышно похвасталась Мира. Боль покалеченных кукол всё ещё терзала её. — В Академии. Та моя уловка с центром Покрова…
— Замечательно! Где же герцог?
— На Закатной. Давид сейчас с ним, — Мира прислушалась к разговору охотника и Краса, но их голоса тонули: все ощущения от неповреждённых кукол перебивала сильнейшая боль от трёх обожжённых. — Слушай, Винсент. Наведайся сейчас в Первую Королевскую. Там остались мои куклы, их нужно отрезать от меня. Воду из Источника в сердце или серебро в затылок. Ты знаешь.
— Сильно тебе досталось? — его голос изменился. — Мира, тебя ранили! Чем?
— А, ерунда. Обычная пуля. Уже всё зажило.
— Сквозная, — подойдя, он быстро проверил её рану на плече. — Это хорошо.
— Чего хорошего? Платье совсем испорчено! — Мира нашла силы улыбнуться.
— Если б не сквозная, пришлось бы доставать пулю.
Робкая улыбка погасла: — Зачем?!
Винсент обнял её и проводил до дивана в малой гостиной, усадил и сам устроился рядом.
— Потому что когда ты исцелишься, пуля, оставшаяся в теле, может тебе навредить, — очень мягко сказал он.
— Винсент…
— Мы пришли к тому, с чего начинали. Снова я бьюсь над тем, как вернуть тебе жизнь.
Мира вздохнула, ничего не сказала. Действительно, они вернулись к началу! Когда-то он, ещё будучи Избранным, мечтал исцелить её. Потом, наоборот, она клялась исцелить его от вампиризма… Её клятва была исполнена, но дорогой ценой: Мира не могла сама вернуться в жизнь. Дар исцелил многих вампиров, но её удел теперь — вечно быть carere morte.
— Винсент, ты же знаешь, что это невозможно!
— Слушай! Я читал в старой книге. Одному carere morte удалось достичь просветления и его исцелило солнце.
— Это же чушь.
— Не чушь! Ты сама говорила, Дар подобен солнцу. Он действует подобным образом, а значит…
— Открытое солнце сожжет меня в мгновение ока. Это сказка, Винсент. Некоторые сказки carere morte — это просто сказки.
— Как мне не нравятся эти твои куклы! Я понимаю, они необходимость, но неужели нельзя обучить этому Марсию, поделиться с нею обязанностями хозяйки?
— Она слишком молода для кукловода…Где ты был весь день? — Мира поспешно сменила тему.
— Я записался вольнослушателем в Университет. Там сейчас много студентов Первой Королевской и… то, что они говорят о декабрьских событиях, воодушевляет.
— Они сильно увлечены? Я боюсь, не занялся бы ими Дэви.
— Сильно. Я боюсь того же. Так что попробую увести их в нужное нам русло, — Винсент хитро улыбнулся. Мира легонько пожала его руку:
— Молодец. Здесь я тебе доверяю.
— Мира, ещё насчёт твоего исцеления…
— Оставим эту тему, пожалуйста! Сейчас мне нужна помощь в Академии. Винсент…
— Понял. Уже ухожу, — юноша поднялся с дивана, и Мира тут же пожалела о резких словах. Винсент так старался ей помочь, больше быть с ней, а она гнала его прочь, стыдясь своего вида — потрёпанной и полубезумной кукловодши.
— Прости. Подожди. Хотела тебя спросить… В последней стычке с куклами Дэви ты чуть было не…
— Погиб? Нет, тётя, с меня этого хватит. К тому же ваша кукла как всегда поспешила на помощь.
Мира машинально потёрла руку, словно та ещё болела от удара меча.
— Я не понимаю. Это была простая кукла! Где твоя защита? Ты говорил, что прошёл посвящение в Карде в годы поисков Дара.
— Да?
— Ты что, соврал?
Винсент досадливо вздохнул.
— Соврал, — сознался он. — Я не охотник.
— Так в чём дело?! Пройдёшь посвящение вместе с Кристиной.
— Нет. Тётя… Пойми: если ты пойдёшь против Ордена — а ты обязательно совершишь какое-нибудь с точки зрения охотников святотатство! — и мне нужно будет поддержать тебя… Я бы не хотел при этом нарушить клятву.
— Но…
— Ухожу-ухожу, — озорно сказал он и вышел.
Вечером была ещё одна тренировка. Теперь со старшими, опытными охотниками. Мира, повеселевшая после того, как Винсент отрезал её от покалеченных отражений, сражалась в полную силу, и битва получилась жаркой. В конце концов, все куклы вампирши были побеждены. Последнюю Дара Меренс поразила в сердце и приставила к горлу меч:
— Голову с плеч. Мира, думаю, нам пора заняться очисткой Карды. Мы достаточно сильны.
Вампирша на галерее покачала головой — кукла перед Дарой проделала то же самое:
— Да, вы сильны. У нас есть всё, чтобы идти в Карду, но… пока рано. Пока вся Дона не станет ясной, открытой и предсказуемой для нас, рано думать о Карде.
— Я предлагаю ударить по старейшим Карды. Дэви тут же возвратится в вампирскую цитадель — он не готов терять её — и тогда мы ударим по «Тени Стража»! — выпалила Дара — У нас был шанс победить Дэви ещё во времена охоты за Кукловодом! Карл тогда тоже говорил: подожди. И чего мы дождались?! Мира! Сейчас у нас есть сила, а скоро её не будет!
Мира нахмурилась, но уже не дала эмоции отразиться на лице куклы внизу. Вот как! Значит, слухи, что Дар слабеет, ходят уже и среди охотников?
— Пока Дона не принадлежит нам, нечего и думать о Карде! Здесь всё ещё много тени. Когда столица сделается ясной, предсказуемой, тогда…
— Разве ты не хочешь отомстить Дэви… Красам? — сухо спросила Дара. Покрасневшие, припухшие глаза охотницы смотрели не строго, как прежде, — зло.
— Дара, в тебе сейчас говорит месть. Подожди, когда её вопль утихнет, — неожиданно заметил Марк, самый старший в группе. Мира удивлённо посмотрела на него и неловко качнула головой в знак согласия. Восемнадцать лет Марка называли «Мстителем», за утолением мести он пришёл в Орден… и теперь наконец-то сумел отпустить свою ненависть.
