Генри Балмер - Ключ к Ируниуму
Алек вскинул руку и расстрелял полную обойму из своего «Люгера».
Конечно, как хорошо видел Престайн, все пули ушли в никуда.
Вертолет разворачивался для нового захода. Марджи возилась со своей сумочкой, доставая ключи от автомобиля. Алек закричал:
— Скорей, Марджи! Он нас возьмет тепленькими!
Глядя вверх, против режущего белого сияния солнца, Престайн видел, как хищная черная тень наползает на ресторан. Хозяин и его жена бросились внутрь и захлопнули дверь; других посетителей не было. Вертолет с пыхтением приближался. Престайн отчетливо видел ствол автоматической винтовки, торчащий из раскрытого оконца позади пилотского сиденья.
— Это графиня? — спросил он с таким ощущением, будто его рот был полон конских каштанов.
— Один из ее наемников — не труг, а землянин, — Маклин стоял рядом с автомобилем, между тем как Марджи наконец распахнула дверь и Алек нырнул внутрь. Скорость, с которой он собирал свою винтовку, поразила Престайна. Маклин оттащил его на другую сторону автомобиля.
— Марджи заплатила больше пяти тысяч фунтов за пуленепробиваемый щит для нас, — заметил он таким тоном, будто отмочил неплохую шутку.
Пригнувшись рядом с Маклином, в то время, как Марджи выбиралась из ближайшей дверцы, чтобы присоединиться к ним, а Алек выставлял свою винтовку навстречу грозно надвигавшемуся вертолету, Престайн гадал, в чем же состоит шутка. Сквозь шум лопастей прорвался треск автоматической винтовки и Алек огрызнулся шестью короткими очередями. Вертолет над ними резко развернуло. Престайн не заметил в нем никаких повреждений. Он слышал громкий и сердитый звон пуль, ударяющихся об автомобиль. Вертолет, задрав нос, начал опускаться; Алек выстрелил снова и на этот раз Престайн увидел, как лобовой колпак вертолета разлетелся острыми осколками. Пилот, сложившись пополам, осел набок. Вертолет на миг замер в воздухе.
Престайн услышал крик Марджи:
— Он падает прямо на нас!
— Все в стороны! — гаркнул Маклин.
Сам не зная как, Престайн оказался на ногах и почувствовал, что его пальцы стискивают локоть Марджи, помогая ей встать. Ему показалось, будто лоб его стискивает металлическая лента, воображаемая полоска стали, грозящая сокрушить череп и расплескать мозги. Престайн бросился бежать, волоча за собой Марджи. Перед ним, как в безумном бреду, мелькали ботинки Маклина с подметками, пыльными от бетона, лицо Алека, рычащего и продолжающего стрелять, хотя огромная черная тень неуклонно рушилась на них с воздуха. Престайн бежал.
Он все бежал и бежал без остановки.
Бетон под ногами у него вдруг исчез и обнаружилось, что он прокладывает себе путь по желтому песку, среди узловатых листьев какой-то темно-зеленой раздутой растительности. Ногам стало больно. Песок отдавал тепло пропорционально жару летнего итальянского солнца, даже сквозь подметки престайновых ботинок, сработанных вручную из хорошей английской кожи. Не было слышно ни шума вертолетных двигателей, ни стрельбы Алека, ни призывов Маклина к бегству; не было слышно визга Марджи, как не было и руки ее под пальцами, стиснувшими вдруг пустой воздух. И тут Престайн понял.
Глава 5
Значит, это все-таки не сказки.
Вот он и здесь — в Ируниуме.
Здорово.
Как же ему теперь вернуться?
Все внимание Престайна было сосредоточено на том, чтобы убраться подальше от падающей «Агусты» и оттащить в безопасное место Марджи. Должно быть, предположил он, смутно припомнив с отдавшейся в голове тупой болью ту воображаемую стальную ленту вокруг своего черепа, я катапультировал себя в это место просто в сильном припадке трусости. Солнце по-прежнему сияло. песок хрустел под ногами. Небо стало еще голубей, чем было, а трава, растущая в нескольких сотнях футов, там, где кончался песок — еще зеленее. Из песка росла группа оранжевых деревьев, напоминавших по форме кегли и, оглядевшись по сторонам, Престайн заметил множество других изолированных куп этих же растений, испещряющих местность. Некоторые из куп имели охристый оттенок. Ему показалось, будто он видел птицу, пролетавшую на одном уровне с размытыми облаками, но в точности он не был уверен. Оценив по солнцу свое местонахождение, Престайн решил, что темная полоса, протянувшаяся вдоль горизонта, находится от него прямо на севере; впрочем, опять-таки с уверенностью он не мог этого сказать, так как сосредоточить взгляд на пылающем светиле не было никакой возможности.
Насколько он мог видеть, пейзаж состоял из чередующихся странным, непредсказуемым образом участков голого грубого красного песка, пятен мелкого золотистого песка и участков сине-зеленой травы, растущей на этих местах в роскошном изобилии и оттеняемой бутонами мириадов красных как мак цветов. Престайн обратил внимание на то, что ветра как будто не было; по крайней мере, он ветра не чувствовал и трава не колыхалась — и однако ему казалось, непонятно почему, будто ветер непременно дуть должен.
«Вот я и здесь, — сказал он себе. — Здесь. Стало быть, нужно вернуться обратно. Но как?»
Надо полагать, где-то здесь должна находиться узловая точка, через которую он, вместо того, чтобы пропихнуть кого-то другого, волей-неволей проскочил сам. Если он сумеет еще раз отыскать то же самое место — а он прошел не больше шага-другого с тех пор, как перестал бежать — то тогда можно будет… Можно будет — что?
Как же ему вернуть себя в знакомый мир?
Какой механизм он должен использовать? Какую абракадабру набормотать? Какие психологические приемы для усиления ментальной активности применить?
Престайн признался себе, что не имеет ни малейшего представления о том, как попасть обратно — разве что просто усиленно думать и надеяться.
К тому же ему чертовски хотелось пить.
Жар от песка стал в конце концов совершенно невыносимым и Престайн направился к участку травы. Ему казалось, будто он ее каким-то образом оскверняет, однако ноги терпеть больше не могли.
Исследовательский дух завладел им до такой степени, что отчасти вытеснил страх — а напуган Престайн был сильно и смутно догадывался, что может еще сильней напугаться в будущем. Если он хочет попасть обратно в Италию, ему придется поработать над этой проблемой. Стоять на месте и переживать было совершенно бессмысленно, тогда как несколько экспериментов могут ответить на многие вопросы. Сухость в горле усиливала жажду и, как подумал Престайн со вспышкой гнева, страх тоже.
Что же делать? Он вновь принялся осматриваться. Ничего нового не появилось — только безликий чужой ландшафт, странные бутылковидные деревья, высокая трава, песок, запустение и чуть заметная дразнящая темная полоска по всему северному горизонту.
