Елизавета Абаринова-Кожухова - Берегись вурдалака
– Элементарно, Анна Сергеевна, – засмеялся Щепочкин, заводя "Москвич". – В том, что она где-то существует, я не сомневался. Это уже такое правило у всех, кто работает на компьютере, особенно если что-то пишет. Твердый диск может в любой миг сломаться, и тогда вся информация пропадет, поэтому нужно делать копию на дискете. Конечно, и с дискетами всякое случается, но чтобы и то, и другое сразу – это уж совсем редко.
– Ну и как ты ее отыскал? – не отступалась Анна Сергеевна. – Интуиция сыщика?
– Да не совсем, – еще более развеселился Щепочкин. – Просто у меня у самого когда-то был такой же письменный стол. Там за верхней шуфляткой имеется углубление, вроде тайничка. Конечно, если бы инспектор Рыжиков поискал, то без труда нашел бы. Кстати, завтра у нас репетиция, нужно будет с ним потолковать.
– И ты ему расскажешь о дискете? – усмехнулась Анна Сергеевна.
– Да нет, наоборот – постараюсь что-нибудь из него вытянуть. – И вдруг вся его напускная веселость словно куда-то улетучилась. – Анна Сергеевна, а вам пора выходить из игры. Пока не поздно.
Анна Сергеевна покачала головой:
– Нет, Вася. Я втянула Мишу в эту, как ты говоришь, игру, а сама в сторону? Такого ты мнения обо мне?
Вася помолчал. Потом нажал на сцепление, и машина медленно стронулась с места:
– Барон Альберт больше не проклевывался?
– Нет, я и сама удивляюсь.
– Ничего, скоро появится. И не сомневаюсь, что будет вас поторапливать с моим убийством.
– Ну и что же мне делать? – пригорюнилась Анна Сергеевна.
– Как что? Выполнять заказ! – с мрачным воодушевлением откликнулся Вася.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ПРОВОДЫ НА ЛИПОВОЙ УЛИЦЕ
– Ах я болван! – хлопнул себя по лбу князь Святославский. – У нас же уха стынет!
И князь, прихватив с собой Антипа, отправился в сени, где они впопыхах оставили котел и корзину. А вернувшись, они увидели, как Василий и боярин Андрей, установив закрытую бочку на подоконнике, живо обсуждают, как ее сбросить вниз, но так, чтобы она попала точно на телегу, а не на мостовую или, не дай Боже, на кого-нибудь из "Идущих вместе".
(Если бы князь Святославский был знаком с устным творчеством Ираклия Андронникова, то непременно вспомнил бы его яркий и образный рассказ, в котором Сергей Есенин точно так же высчитывал, в какой момент ему лучше всего сбросить из окна бочку с керосином, чтобы ненароком не пришибить двух старушек, движущихся по улице навстречу друг дружке).
– Возьми чуть левее! – кричал Василий кучеру. – А вы, ребята, расступитесь, а то и до греха недалеко.
– Еще бы! – подхватил боярин Андрей. – Охота мне из-за вас опять в темницу садиться!
– Да тебе, злодей, голову отрубить мало! – крикнула боярышня Глафира.
– Лучше о своей голове озаботься, дуреха! – не остался в долгу боярин Андрей. И это могло показаться весьма странным – доселе он ни в какие пререкания с митингующими не вступал и во время их акций даже к окну старался не подходить.
Наконец, вычислив, что теперь бочка уж точно не упадет мимо телеги, Дубов и боярин Андрей решительно спихнули ее с окна. Бочка тяжело упала на солому, постеленную на телеге, возница свистнул кнутом, и лошадка с резвым ржанием понесла ее мимо терема градоначальника.
(Елизавета Абаринова-Кожухова, "Царь мышей")Надежда шла в шушаковский особняк, чтобы вручить Ольге Ивановне несколько экземпляров только что полученной из Москвы газеты с ее статьей. И хотя статья получилась очень хлесткой, особенно в той ее части, где журналистка брала под защиту вдову, безосновательно обвиненную в убийстве мужа, "родная" газета под благовидным предлогом публиковать ее не стала, и Надя передала статью в газету не то чтобы "желтую", а так – слегка желтоватую. Но, по мнению Надежды, даже и эта публикация должна была хоть сколько-то поднять душевный настрой Ольги Ивановны, к которой она во время их недолгой встречи несколько дней назад прониклась искренней симпатией.
Однако, оказавшись на Липовой улице, Надежда увидела перед особняком роскошный "Мерседес"-катафалк из бюро похоронных услуг. А из дома несколько человек с трудом спускали по мраморным ступеням не менее роскошный гроб.
– Неужели Ольга Ивановна!.. – ахнула журналистка, вспомнив, в каком подавленном состании она застала вдову и как та в минуту откровенности даже высказала желание наложить на себя руки.
– Ха, размечтались! – раздался прямо над ухом чей-то очень знакомый голос. – Да ваша Ольга Ивановна еще простудится на наших с вами похоронах!
Надя обернулась – рядом стоял Гробослав. Правда, теперь он был одет не в строгий кафтан, а в яркую курточку с многочисленными цепочками и наклейками, на одной из которых значилось: "Радио FM Голубая волна". Судя по всему, теперь он был не соратником князя Григория и воеводы Селифана, а радио-ди-джеем Гробом.
– А кто же тогда? – удивилась журналистка. – Неужто Оля?
– Фредик, – с немыслимым сарказмом ответил Гроб. – Извините, Наденька, я на минутку – работа.
Ди-джей извлек из бокового кармана мобильный телефон, набрал номер:
– Алло, вы меня слышите? Да-да, сразу в прямой эфир… Уважаемые радиослушатели "Голубой волны", это я, ваш любимый ди-джей Гроб, и на сей раз говорю с вами не из студии, а с Липовой улицы, где, как вам всем хорошо известно, расположен особняк нашего покойного олигарха Ивана Владимирыча Шушакова. Ну да, того самого, которого его же благоверная женушка и "пришила". Не прошло и месяца, как отсюда выносили гроб ее супруга, и вот вам пожалуйста, новые похороны. На сей раз хоронят шушаковского любимца Фредика. Для тех, кто не знает – водолаза. Как говорят, он был единственным приличным человеком в этой разухабистой семейке. Знаете, дорогие радиослушатели, я лично не присутствовал на похоронах Шушакова, но мне кажется, что гроб у Фредика не менее шикарный, чем у его хозяина. Говорят еще, будто Ольга Ивановна хотела похоронить его рядом с супругом, но из этой затеи ничего не вышло. А так как собачьего кладбища в нашем городе пока что нет, то погребение состоится в загородной усадьбе Шушаковых… Я, конечно, как всем прекрасно известно, не люблю распространять сплетни, но из источников, близких к достоверным, на днях почерпнул, что будто бы госпожа Шушакова сожительствовала с Фредиком, и покойный супруг ей в этом приятном занятии вовсе не препятствовал, а очень даже наоборот.
Надежде стало противно слушать весь этот мутный словесный поток, и она отошла в сторонку. Глянув вверх, она увидала Ольгу Ивановну, стоящую на балкончике второго этажа. Она была в том же темном платье с ярким цыганским платком. Время от времени она утирала слезы, а когда катафалк, дав протяжный гудок, отъехал, печально замахала рукой. Заметив Надежду, Ольга Ивановна величественно кивнула ей и медленными шагами покинула балкон.
