Ольга Ильина - Последняя из рода Леер - 3 Глава1-11
— Не узнают, — улыбнулась Мила, — Они все сейчас смотрят только на них.
— И какой же сюрприз ждет Лестара, когда он все поймет. Хотел бы я на это посмотреть.
— А вот я бы не хотела. Век бы его не видеть, — ответила Милава и, так же как и все, восхитилась красотой невесты, которая сейчас ступала по усыпанной лепестками роз ковровой дорожке и счастливо улыбалась, но в зелени ее глаз то и дело вспыхивали карие всполохи настоящей радужки.
* * *Он пришел, чтобы просто убедиться, посмотреть еще раз и окончательно разорвать свою душу на тысячи кусочков. Знал, что не должен, что это будет тяжело, невыносимо. И все же пришел и жадно вглядывался в нее. Как же она была прекрасна в этом своем белом платье. И улыбалась именно так, как он любил. Он все в ней любил. Даже сейчас. И не мог насмотреться, оторвать глаз, развернуться и уйти, хотя снаружи ждал Аен, и все это было очень опасно. Лестар уже давно начал на него охоту, и не успокоился даже сейчас. Зачем? Он раз за разом задавал себе этот вопрос. Ведь этот чертов принц получил все, что так отчаянно желал он.
А эти клятвы. Она была искренна, а этот гад вложил в них такую малость. Если бы он стоял сейчас там, то сказал бы, что клянется всегда оберегать, защищать, быть верным, преданным и любящим. И любить ее всегда, даже после смерти. А потом он вспомнил, что она наговорила ему тогда. Вспомнил ее глаза, и пришла ярость, сминая любовь, и боль. Ему хотелось доказать ей, насколько она была не права, заставить проглотить те злые слова, пожалеть о них, сожалеть всю жизнь, просить, нет, умолять о прощении. И он докажет. Сделает все. Пройдет через ад, но встретится с ней снова. Но уже не как раб, не как побратим, а как кто-то другой. И в глазах будет только холодная ярость, желание наказать за все, за каждое сказанное слово, за этот день, за ложь, за каждый поцелуй. И он накажет. Заставит ее страдать так, как страдает он сам. Выжжет в ее душе те же раны, что она выжгла в его. Когда-нибудь…
Глава 7
Нэйна и Карим, как я предполагала, оказались братом и сестрой. Он моряк, капитан этого замечательного судна. Всю свою жизнь провел в море. Сестра с родителями жила на Белом острове. И все было хорошо, пока однажды он не вернулся домой из долгого плавания, а их деревни больше нет. Все было выжжено и даже некому сказать, выжил ли кто, и что случилось. Он стал по крупицам собирать информацию, а потом выяснил, что это безликие. Эти твари часто совершали подобные набеги. Зачем и почему, никто не знал.
А потом он оставил свое судно, команду, прежнюю жизнь и бросился в Легорию, надеясь там найти хоть часть ответов на вопросы, которые снедали его душу. Десять лет он искал ответы, обретал и терял надежду вновь и вновь, пока однажды случай не свел его с повстанцами. Они и рассказали ему, что возможно, его сестра жива. Ходили слухи о слепой девочке, провидице, которая жила во дворце и предсказывала своему господину будущее. Он рванул туда. Повстанцы помогли с документами, легендой и вот уже во дворце обретается новый рыцарь, готовый служить безликим верой и правдой. А чтобы доказать свою преданность, он готов встретиться с той самой провидицей, которая не хуже читателей душ может отличить ложь от правды. Он решил тогда: все или ничего. Жизнь или смерть. Потому что устал за эти десять лет вновь и вновь погружаться в море отчаяния.
— Провидицей оказалась ты, — то ли спросила, то ли подтвердила я. Просто не знала, как реагировать. Легория была для меня загадкой, не хуже самого Адеона. Я прекрасно знала, что там правят бал безликие, и не сомневалась, что кто-то в тени дергает за ниточки. Раньше я думала, что это тьма. Но что если это не все? Что если она только следствие?
— Да, — улыбнулась девушка и переплела свои пальцы с пальцами брата, — Ты даже представить себе не можешь моего состояния тогда. Я словно домой вернулась, на мгновение.
— А потом мы сбежали, — продолжил Карим, — Повстанцы помогли. Там много хороших людей. Они так отчаянно борются за свою страну, так хотят вернуть былое процветание.
— Я понимаю.
— Нет, это трудно понять, пока сама не увидишь.
— Я надеюсь, этого никогда не случится, — ответила я.
— Не зарекайся, — проговорила Нэйна.
— Это ты как пророчица сейчас говоришь? — спросила я.
— Нет, как слепая девушка, которая видит в тебе куда больше, чем ты сама.
— Кстати об этом, — проговорила я, не желая развивать тему. Знаю я эти разговоры. Слышала и не раз, — Почему Карим чуть из меня подушечку для булавок не сделал. За кого он меня принял и почему?
— За ту тварь, что сделала меня такой, — с жаром ответила девушка, — Я не всегда была слепой. Но гадина захотела, чтобы мой дар раскрылся в полную мощность и почему-то решила, что без глаз я буду видеть лучше. Она вырезала их.
— Это чудовищно.
— Да. Она и была чудовищем.
— Я все же не понимаю, почему вы решили…
— У нее была одна отличительная черта. Сияние, что она излучала. Похоже на твое.
Я задумалась. Что она имела в виду, когда говорила об этом? Какое сияние?
— Теперь я чувствую тоже. Твое кольцо.
Я посмотрела на руки, снова перебинтованные. И кольцо, подаренное им. Странно, но оно не снималось. Никак и никогда. Я уже четыре года носила его, а ни разу так и не удалось снять. И ведь свободно сидело на пальце, ничего не пережимало. Впрочем, допускаю, что это какая-то магия. С него станется.
— Все дело в кольце?
— Да. Я больше не вижу, но ощущаю свет. От кольца идет то же мягкое, лунное сияние, что и от ее браслета.
— Браслета? — переспросила я.
— Да. Я никогда не забуду его. Две змеи, переплетенные между собой. И надпись на непонятном языке.
— Браслет. Интересно.
А не тот ли это браслет, что подарил повелитель Адеона своей супруге Гвинерве? Надо бы у Азраэля спросить, вот только встречаться совсем не хочется. Точнее хочется, но не стоит. Вот припрет к стенке и схожу, но не сейчас. Пусть мучается. Жаль и мне приходится вместе с ним. Ну да ладно. Так о чем я? О браслете.
Нэйна многое еще рассказала о браслете и о женщине той. Красивая, черноволосая и холодная, как лед. Что на ощупь, что по ауре своей.
— А что ей было от тебя нужно?
— Многое. Она следила словно за всеми и ни за кем конкретно. Искала.
— Это она руководила безликими?
— Я не знаю, — ответила девушка, — Но она сама предпочитала пытать людей. И мне глаза вырезала наживую.
Тварь. Неужели это Гвинерва? Во что она превратилась? И почему?
— Мы украли его, — вдруг сказал Карим.
— Браслет?
— Да. Но потом отдали одному перекупщику за гроши. Да он и не стоил ничего.
