Ратибор Степанов - Призма-2
— Орфей. Это какой-то волшебник Земного мира? Ты ничего не рассказывал мне о нем. — Алесия наклонилась к мужу и поправила его одежду, вернее то, что от нее осталось.
— Он был фраконским бардом, великим учителем и просветителем, обожествленным за много веков до Нуса Спасителя. Первый из пророков и поэтов, отпрыск Муз, который учил древних родовичей ритуалам и Мистериям. Любовь Орфея и Эвридики — архаичная легенда, красивая и трагичная. Орфей, один из немногих бессмертных, кто пожертвовал собой, чтобы люди могли иметь мудрость богов. Посвященные орфики считали его сыном бога Аполлона и Калиопы, музы гармонии и ритма, а орфизм секретной доктриной, открываемой через музыку. Наше Братство, согласно Истории времен считает его пророком из ранков, скрывавшимся от преследований среди племен фраконцев. Что особенно важно для нас, наши братья полагали, что именно он спас и сохранил часть Книги Предков.
— Очень интересно. И есть данные где она теперь? — до того почти равнодушная Милегра проявила живой интерес. — Наши сказания говорят о том, что именно в «Родовине» полностью описана Магия Узелков. Мне бы очень хотелось посмотреть на эту легендарную книгу.
— Еще бы, и не тебе одной. На то много охотников, например тех же мергулов. Но она скрыта от нас под толщей пыли тысячелетий.
— Так выходит, что Орфей наш соплеменник. Если не ошибаюсь, ранки были близкими родственниками наших предков, анийцев. — Милегра была несколько огорчена. Казалось, какая-то ниточка появилась и вновь потерялась. А ей уже грезились Книга Предков, спрятанная где-то в храме мергулов, и она ее спасительница. «Очень жаль» — только и подумалось.
— Согласно наших преданий, да, впрочем, как и фраконцы. Ранки, древнее племя, родственное ванам-ванатам, анийцам и арьям-панарам. Не прямой наш родственник, но близкий.
— Может, отправимся по этой дорожке. — Алесия кивнула головой в сторону нижнего прохода, уходящего несколькими ступеньками под основной уровень пещеры и поднимающегося обратно ближе к середине, наиболее приближенном к таинственному колодцу в центре зала.
— «Дорога Вакха». Видите, буквально у нас под ногами изображения. — Венгард чуть дунул на ближайшие камни, освобождая их от вековой пыли. Взору открылись истертые изображения юного Вакха-Диониса. — Вакх представляет рациональную душу низшего мира. Он был разорван на мелкие кусочки Титанами, для того чтобы когда-нибудь быть собранным воедино и воскреснуть. Титаны во время умерщвления Вакха заставили его смотреться в зеркало, что и стало причиной его падения в море иллюзий. Видя свое изображение, он принимает его за свое подобие и одушевляет его. Рациональная идея одушевляет отражение — иррациональную Вселенную. Вакх посмотрелся в зеркало и последовал за своим отражением в материю. Титаны взяли расчлененное тело Вакха и сварили его в воде, но его сердце, источник, они не смогли уничтожить.
— Грустная история. Надеюсь это всего лишь миф и в реальности она не происходила.
— Сложно сказать, что в реальности является реальностью, а что легендой. Главное в этой истории чтобы зеркало было не кривое. Кстати отец Вакха, Юпитер, наказал Титанов и создал из их пепла человечество, как физических тел и души Вакха, кусочки которого они съели. Вот такая необычная история. Поэтому я не хочу идти по этому пути. Давайте посмотрим другие.
— А как тебе вот этот. — изящный пальчик Милегры указал на входную колоннаду с какими-то едва просматривавшимися рисунками по верхней балке. Венгард прищурился, напрягая почти ослепшие глаза, но белая пелена уже охватила их серую оболочку, мешая смотреть. Пришлось грязными пальцами выковыривать эту паутину при этом вынужденно чертыхаясь. Лишь после этой неприятной процедуры он смог рассмотреть неясные образы над еще одной «дверью» ведущей в таинственный коридор.
— Это, пожалуй, интереснее, во всяком случае более знакомо. Это друидские символы, и тебе, Милегра, они должны быть хорошо знакомы. Именно на их магии основаны твои Узелки. — Венгард на секунду задумался, внимательнее всматриваясь в замысловатые рисунки, казалось бы хаотично разбросанные по колоннам, и попытался как можно ближе подползти к портику. — Хотя я вижу немало знаков не относящимся к древним кельтикам. Судя по всему эта древняя мистерия легла в основу их магии, а к тому времени уже было многое потеряно. Прослеживается более глубокая картина символики, а значит более древняя и могучая.
— Трудно с тобой не согласиться, брат. Я, надеюсь, неплохо знаю древние обряды бардов, но многие знаки мне не знакомы. Вот хотя бы эти, — Хранительница чуть прихрамывая приблизилась к самой грубо отесанной из колонн и показала на несколько тусклых изображений. — Я, не узнаю их. С тем, что справа все понятно. Это Архи-Друид в традиционном одеянии, в нагруднике справедливости, в тиаре-ангуинуме, поясе с белым камнем и с золотым серпом. А вот это что за молодой человек в лодке, с арфой и полосатом плаще?
— С ним то как раз все понятно. Это бард, неофит. Посвящение в Друидические Мистерии происходило во время полночной церемонии и достигалось через стеклянную лодку, называемую Cwrwg Gwydrin. Эта лодка символизирует Луну, которая, проплывая через воды вечности, защищает семена живых созданий внутри лодкообразного полумесяца. А полосатый плащ говорит о том, что этот красивый юноша принадлежал второй школе друидов — Бардов или Бейрдов. Вот только струн на его арфе больше чем должно быть. Их число должно совпадать с числом ребер человека, а здесь иначе. Вряд ли это оплошность мастера, творившего эту красоту. Мергулы в таких моментах не ошибаются. Это интересно. — Венгард попытался поскрести ногтем рисунок в этом месте, но тут же болезненно поморщился. Ногти были до такой степени изломаны, что представляли уже кровавое месиво. Рука отдернулась инстинктивно.
— Погоди, милый, я тебе помогу. — Алесия вовремя подставила колено и подхватила заваливающееся набок тело мужа. — Вот так, сядь поудобнее. Помоги мне Мила. — Милегра тут же подложила сумку под голову брата и устало опустилась рядом. Лицо ее не выражало обычной решимости и уверенности.
— Я теряю надежду. Времени у нас все меньше, а выхода по прежнему не вижу. Этот оставленный храм мергулов погубит нас. Что толку нам в этих древних храмах и артефактах. Тут нет ни еды, ни воды, ни медикаментов, чтобы спасти нас. А главное, я испытываю все нарастающий страх. И источник его, вон там, в центре.
Венгард чуть улыбнулся уголками рта и здоровой рукой погладил сестру по слипшимся волосам.
— Не раскисай, сестренка. Я и так чувствую себя виноватым, что вы здесь. Уверен выход существует. Нам необходимо разгадать загадку храма. И сделать это нужно как можно быстрее. Меня тоже парализует эта сила из того колодца. Но чувствую — не достигнув центра храма, мы не сможем отсюда вырваться.
