Владимир Михальчук - Смерть наудачу
Вурдель оскалился и, видимо, решил раскромсать мне лицо своими гнилыми зубами. Но я уже почувствовал надежду.
Мои колени подбросили мертвеца, затем сработало отточенное в армии движение стопами. Прямо – и вверх по диагонали.
Противник не смог удержаться. Он расцепил смертоносные объятия, в клочья раздирая мне кожу на шее. И отлетел метра на два.
Я даже не пытался встать на ноги. Как лежал – так и покатился к нему.
Пока вурдалак поднимался, я с размаху опустил ему на грудь оба своих локтя.
Милый треск ребер.
Убить живого мертвеца непросто. Надо запастись хорошеньким заклинанием, парочкой осиновых кольев и невероятным терпением. Оживленная с помощью магии древняя плоть может существовать и вне своего тела, и даже срастаться с другой такой же плотью через некоторое время. Это если она будет отчленена довольно большим куском. Чтобы уничтожить вурдалака или зомби, его необходимо нашинковать – тогда уж точно не поднимется и не сможет срастись.
Не найдя под рукой чего-нибудь острого, я решился на крайние меры. Схватил бандита за левую руку и хорошенько дернул. Конечность с треском оторвалась вместе с рукавом и ошметками кожи.
Затем пришел черед и правой руки. Дальше – ноги.
Когда я отвинчивал от постанывающего вурдалака голову, мне напомнили, что мы не одни.
– Кья-кью!
Я успел только повернуть голову и вблизи рассмотреть рубчатую подошву.
Трресь!
Из глаз посыпались искры, на светло-голубом небе исчезли изумрудные оттенки и появились ослепительно сияющие звезды.
– Ах ты, маленький…
Пока я поднимался и слепо шарил руками в поисках нового противника, проклятый гремлин успел отскочить.
Под правым глазом у меня разрастался синяк. Он стремительно набухал и мешал рассматривать окружающий мир. Впрочем, пялиться по сторонам и оценивать красоты пустынного проспекта мне совершенно не хотелось. Было единственное желание:
– Убью подлеца!
Я кинулся на гремлина, который стоял у подножки кареты, присев в какой-то странной позе. Полусогнутые конечности карлика и любезно раскрытые ладони напомнили мне о неких запрещенных единоборствах, практикующихся в закрытых монастырях на юге Валибура. Но я не обратил на это внимания.
И тут же поплатился.
Серокожий поднырнул под моим предплечьем и хрястнул меня головой в подбородок. Мои зубы прищелкнули, и, кажется, посыпалась эмаль.
Я уже в который раз отправился на боковую. Магасфальт принял меня в холодные объятия. Соглашаясь со мной, в небе прогрохотал гром. Со стороны Черного озера донеслись приглушенные шумы ливня и визг убегающих с пляжа девчат.
– Чтоб тебя демоны имели, – грязно выругался я, отплевываясь кровью.
На мне не осталось и кубического сантиметра живого места. Казалось, меня избили даже изнутри. Почки постреливали, печень ныла, в легких очень пессимистически похлюпывало. В глазах двоилось, а руки дрожали, как у заправского алкоголика. Налицо множественные внутренние повреждения и сотрясение мозга. Вся надежда только на естественную регенерацию организма оборотня.
– И чтоб ты демона имел! – продолжил я, красочно расписывая длительные половые отношения между коротышкой и бельяром – самым зловонным и мерзким демоном Дальних кругов. – А потом, чтобы вас двоих…
Никакого ответа.
Я бросился на карлика, бешено работая руками и ногами, но с удивлением заметил, что молочу в пустоту. В спину ударила твердая пятка.
Клянусь своим хвостом, я впервые встретил такую скорость и технику рукопашного боя.
– Дай ему! – радовался хоббит, ерзая на козлах. Непонятно, кому это он говорил?
Я попытался провести серию ложных выпадов и, стремительно развернувшись, ударил гремлина коленом в пах. Вернее, угодил коленом в воздух.
Где же враг?
А карлик уже взлетал надо мной, отталкиваясь мягкими сапогами от моих плеч.
– Н-на! – я ткнул его кулаком в пятку.
Серокожий перекувыркнулся через голову, но даже не изменил траекторию прыжка.
– Кья-кью! – снова повторил он загадочную фразу и плавно приземлился на носочки.
– Мать твою! – ответил я ему, совершенно не гнушаясь присутствия дамы в карете. – Чтоб ты на Круги провалился!
Внушительный удар тремя расставленными пальцами руки в солнечное сплетение в который уже раз свалил меня на землю.
Да что же это такое?!
Сил, чтобы подняться, уже не оставалось.
Гремлин не спешил в атаку. Одетый в просторный черный халат, он напоминал несокрушимую статую одного из валибурских богов. Кажется, Шабуба Непобедимого. Вот только в изрядно уменьшенной копии.
Каменное лицо, испещренное глубокими морщинами. Ни признака надменности, ярости или насмешки. Только холодный расчетливый взгляд. Прищуренные глаза профессионального убийцы.
– Что ж, – улыбнулся я распухшими губами, облокачиваясь на левую руку. – Добивай славного Ходжу, если сможешь, глиста миниатюрная.
– Ты имеешь в виду, что я небольшого роста? – внезапно спросил гремлин. Его узкие глазенки еще больше спрятались за сетью морщин.
– Именно! – подтвердил я. – Ты – самое ничтожное и мелкое существо после бактерии.
Кажется, мне удалось найти его слабое место.
Да-да, каждый боец имеет слабину, каким бы крутым он ни казался. У некоторых это ярость, у других – обидчивость. Кто-то обожает плотно покушать и мучается от избытка жира. А вот такие создания очень часто комплексуют из-за своего роста. И главное – воздействовать на их больную точку: пусть забудут на какой-то миг о здравом рассудке. Пусть озвереют. И проиграют…
– Пигалица недоделанная!
– Кья-кью! – гремлин так молниеносно бросился на меня, что я едва не пропустил удар.
Но все же приготовился.
В моей руке, невидимой для коротышки, покоился внушительный обломок каменной ступеньки крыльца. Этот кусок монолита и встретил сокрушительный пинок обеих ног недоделка.
– Ай-я-а-а! – запричитал коротышка, когда оказалось, что армированный колдетон куда прочнее тонких костей серокожего гремлина.
– Это восклицание мне нравится больше, – заключил я довольно, схватил паршивца за шиворот и замолотил его лбом о магасфальт.
Брызги вражеской крови добавили мне оптимизма.
– Не трогай его! – пискнули в стороне.
В воздухе опять просвистел невидимый кончик хлыста. Я ухитрился подставить под удар своего нового «друга».
– А-ай! – отозвался окровавленный гремлин, вокруг шеи которого обвилась шершавая петля.
– То-то же. – Я миролюбиво похлопал серокожего по затылку и, схватившись за хлыст, резко дернул.
Обожженные пальцы отозвались невероятной болью. Но кожаная плеть поддалась моим манипуляциям.
Хоббит, державший хлыст за рукоять, не удержался на козлах и грохнулся вниз. Он что-то перепуганно пропищал и забрался под карету. Из тени торчали только волосатые ступни и половинка тощего зада в золотистых штанах.
