Шимун Врочек - Фабрика уродов
Тибур едва не произнес «спасибо», но вспомнив о том, на кого в конечном итоге падет гнев за убийство служащего Второго Департамента сержанта Бергмана, передумал.
— Согласен, — коротко бросил он.
— Остаток пути вы проведете в этом вагоне. На станции Китар обязательно придет лакей, принесет завтрак и вино. Не гоните, его — это будет подозрительно. Улягтесь в постель, накройтесь одеялом и пробурчите что-то невнятное — оставит все и выйдет. Далее поезд сделает еще одну остановку перед Наолом. Там вам и предстоит выйти. Как раз окажетесь в ленных владениях барона фон Талька. Дальше все зависит только от вас, — дал последние наставления человек в шляпе с белым пером. — Ммм… кстати, я говорил вам, что барона за глаза называют Бесноватым? Полагаю, это будет великолепная встреча — одержимый и бесноватый!
— Мне не нравятся ваши оскорбления, — тихо произнес Тибур.
— Но поделать-то с этим вы ничего не можете, — в усмешке Джекоби вновь прорезалось что-то волчье. — Впрочем, утешайтесь тем, что на этой ноте наше знакомство должно закончиться. Если выполните свою миссию и останетесь в живых (в чем лично я не уверен), передайте нашему общему другу, что его услуга оплачена. Передайте также, что Хадер-Алая при себе я более не удерживаю. Он волен вернуться на родину, если того пожелает. Но, кажется, он желает остаться при мне. Удачи желать не стану. В конце концов, формально я еще подданный Блистательного и Проклятого, и это было бы не патриотично.
Дверь каюты приоткрылась.
— Вы считаете, разумным было со стороны ваших людей убивать офицера Второго Департамента Ура? — негромко спросил Тибур ему в спину. — Его ведь можно было взять живым, а потом отпустить.
— Мой друг, причем тут мои люди? — не оборачиваясь, ответил Дэрек. — Это ведь вам потребовались его документы, и его личина. Значит, это вы убили несчастного мессира Кегнита. Когда вас схватят и начнут пытать, на том и стойте. И все закончится гораздо быстрее…
Дверь закрылась.
Глава 4
ВИЗИТ К МОНСТРУ
(Дэрек)
Птица сорвалась и пронеслась над дорогой. Фпух-пурх-турх. Следом за ней (или наперекор, он пока не решил) заметались еще с десяток птиц. Дэрек не знал, как они называются. Биение крыльев, просверки темных тел в выжжено-голубом, прозрачном от жары небе. Пекло, растрескавшаяся земля, желтоватые края у листьев. Он придержал поводья — конь нехотя подошел к обочине, остановился, замотал башкой. Фыркнул. Хороший мальчик… Дэрек похлопал его шее, сорвал со свисающей ветки лист и надкусил черенок. От вяжущей горечи прояснилось в голове. Дэрек пожевал еще, вкус напоминал что-то из детства. Обернулся: Хадер уже догонял.
Жеребец под Дэреком лениво переступил ногами. Лоснящаяся коричневая шкура вздрагивала, словно под ней перекатывались упругие шары. Дэрек похлопал ладонью: мальчик, хороший. Тот дернул башкой. Хороший, черт.
Этот сукин сын уже дважды пытался ухватить его зубами за колено.
— Господин? — негромко позвал Хадер Алай, останавливаясь рядом. Под седлом у него была рыжая кобыла. Похоже, у нее должна была начаться течка — потому «мальчик» и нервничал. Дэрек покачал головой: сразу надо было догадаться. Посмотрел на эребца. Тот восседал в седле с прямой спиной, невозмутимый, в темной одежде, словно совершенно не чувствовал палящего солнца.
— Плохая примета, а, Хадер?
Алай повел глазами.
— Господин?
— Смотри. Вон там, под листьями… чуть выше обломанной ветки. Видишь?
Эребец прищурился, выставив черную колючую бороду. Его смуглое лицо исказилось непривычным выражением. Сомнение. Вообще-то совершенно несвойственная Алаю штука. Наконец, он понял.
— Что? О… саматхьях. Илленхе-анкяр!
Дэрек хмыкнул.
Святые слова, Алай.
Он слез с коня и повел его к дереву. Тень, неровная, почти прозрачная, легла на плечи почти телесным ощущением покоя. До того, как он очутился здесь, под защитой листьев, Дэрек не понимал, насколько устал от жары. И от смертей.
Впрочем, от смертей он устал больше.
— Господин, я… — Алай замолчал.
На стволе дерева, на покрытой зеленоватым налетом (мхом?) поверхности коры, выше Дэрека, приподнявшего шляпу, висела странная штука…
— Что это? — спросил Алай наконец. В его племени такое считалось оскорблением богов.
— Песочные псы. Это знак людей Мясника.
На дереве висела прибитая гвоздями черная, с подпалинами, кошка.
Кажется, она еще была жива.
Себе-то ты можешь признаться, подумал Дэрек с внезапной яростью. Мясник. Вот кого тебе совсем не хотелось бы видеть. Уродливый кусок плоти, истекающий салом из пор, рыжеватый, с мягкими ручками… С серо-голубыми глазами, смотрящими мертвенно-ледяным, замороженным взглядом. Словно к толстой откормленной ряхе приставили глаза злого ребенка. Вытянутые уши почти без мочек. Дэрека передернуло. Нет, он не ненавидит Мясника. Он его боится.
Зачем человеку в своем уме делать такое?
— Добей кошку, — сказал Дэрек устало. — Видишь, мучается.
— Я… — Алай сглотнул, посмотрел на хозяина. — Я… я не могу…
По его вере эребцев, человек, убивший кошку — животное, посвященное богам, — мог больше не рассчитывать на удачу в жизни. Он проклят.
— Дай сюда нож, — велел Дэрек. Все приходится делать самому.
Закончив, Дэрек воткнул нож на землю и устало забрался в седло. Жеребец возмутился было, но, получив кулаком по морде, успокоился.
— Поразвлекались, — Дэрек скривил губы. — и будет. Алай! Поехали.
— Да, хозяин. — теперь во взгляде головореза было нечто особенное. Нечто, не поддающееся логике.
Дэрек усмехнулся про себя. Надо же… как меня угораздило.
Это была — преданность.
Глава 5
ТОРГ УМЕСТЕН
(Дакота)
Хрясь! Хрясь!
Перед глазами снова затанцевали темные пятна, а звон в ушах стал еще более противно-нестерпимым. Как будто голову выдолбили изнутри на манер тыквы и запустили внутрь огромного комара.
Зато мысль почему-то ясная-ясная. Это от первых ударов голова шла кругом, но после дюжины (или около того) оплеух пополам с зуботычинами наступило что-то вроде просветления. Как ни странно, сознание очистилось, мышление прояснилось, а восприятие не притупилось, а напротив — усилилось. У меня возникло такое ощущение, словно я раздвоился. Одна часть меня получает тумаки и мешает слюни с кровью, другая же холодно и отстраненно наблюдает за ситуацией.
Просчитывает, ловит момент.
Все не так плохо. Да, бьют, но ведь не пытают. Значит, еще есть место для переговоров и торга. Надо только дождаться, когда Корт Малиган устанет махать кулаками…
