Дэвид Геммел - Волк среди теней
— Ты сегодня видел хоть одну травинку, Джим?
— Я же говорил только о том, что им требуется!
— Судя по карте, не позже, чем через три дня, мы доберемся до хороших пастбищ. — Гриффин снял шляпу и утер мокрый лоб.
— Это по чьей же карте? — спросил Берк с ехидной улыбкой.
— Кардигана. Она вроде бы самая надежная из них.
— Ага! И ведь это он своими глазами видел любителей человеченки? Они вроде бы зажарили его спутников живьем?
— Так он рассказывал, Джим. И говори потише!
Берк кивнул на дородную фигуру Аарона Фелпса, чернокнижника, который направлялся к фургону Этана Пикока.
— Вот им бы эти разбойнички хорошо подзакусили бы!
— Кардиган был в этих краях двадцать лет назад. Нет никаких оснований полагать, что они все еще здесь, — сказал Гриффин. — Зачинатели войн по большей части долго на одном месте не задерживаются.
— Правда ваша, мистер Гриффин, — согласился Берк со злокозненной ухмылкой. — А я бы все‑таки в разведку послал Фелпса. Им целое племя до отвалу наестся.
— Лучше я тебя пошлю, Джимми: ты их сразу от человечины отучишь! Ты же за пять лет, как я тебя знаю, ни разу не мылся!
— От воды — морщины, — ответил Берк. — Я это запомнил, еще когда мальцом был. Вода сушит.
Гриффин взял миску, которую протянул ему Берк, и попробовал варево. Оно оказалось даже еще более омерзительным, чем его запах — насколько это было возможно. Однако он продолжал хлебать его, закусывая круто посоленным хлебом.
— Не понимаю, как ты умудряешься стряпать такую дрянь, — сказал, наконец, Гриффин, отодвигая миску.
— Так не из чего же готовить! — ухмыльнулся Берк. — Вот если бы ты Фелпса мне подстрелил…
Гриффин покачал головой и встал. Высокий, рыжий, на вид старше своих тридцати двух лет. Плечи у него были широкие, а живот выпирал над поясом, несмотря на недостатки Берка в роли повара.
Он прошел между фургонами, обмениваясь двумя‑тремя словами с сидящими у костров, даже не поглядел на пререкающихся Фелпса и Пикока и остановился у тейбардского фургона.
— Можно вас на пару слов, мистер Тейбард? — сказал он.
Йон Шэнноу отставил миску, легким движением поднялся на ноги и последовал за Гриффином дальше по тропе. Проводник сел на камень, Шэнноу сел напротив.
— Впереди могут быть трудные дни, мистер Тейбард, — начал Гриффин, нарушая молчание, становившееся все более неловким.
— В каком смысле?
— Несколько лет назад в этих местах орудовала шайка кровожадных разбойников. Когда мы переберемся через эти горы, то, наверное, найдем воду и траву, и надо будет устроить привал по крайней мере на неделю. И все это время нам будет угрожать внезапное нападение.
— Чем я могу вам помочь?
— Вы не фермер, мистер Тейбард. Мне кажется, вы скорее охотник, и я бы хотел, чтобы вы стали нашим разведчиком — если вы согласны.
Шэнноу пожал плечами.
— Почему бы и нет?
Гриффин кивнул. Ни одного вопроса о разбойниках, о их возможном оружии.
— Вы странный человек, мистер Тейбард.
— Моя фамилия не Тейбард, а Шэнноу.
— Я слышал ее, мистер Шэнноу. Но пока вы останетесь с нами, я буду называть вас Тейбардом.
— Как вам угодно, мистер Гриффин.
— Почему вы сочли нужным открыться мне?
— Я не люблю лгать.
— Ну, большинство людей это не смущает, — заметил Гриффин. — Впрочем, вы не похожи на большинство. Я слышал о том, чего вы добились в Ольоне.
— Все впустую. Едва я уехал, разбойники вернулись.
— Не в том суть, мистер Шэнноу.
— А в чем же?
— Вы можете лишь показать путь, а следовать ему — дело других. В Ольоне они поступили глупо: кончив подметать, метлу не выбрасывают.
Шэнноу улыбнулся, и Гриффин заметил, как напряжение оставило его.
— Вы книжник, мистер Гриффин?
Проводник улыбнулся в ответ и покачал головой.
— Я всем говорю, что не умею читать, но да, я читал Книгу, и в ней много мудрости. Но я не верую, мистер Шэнноу, и сомневаюсь в существовании Иерусалима.
— Человеку необходимо что‑то искать, даже пусть это и несуществующий город.
— Поговорите‑ка с Пикоком, — сказал Гриффин, — у него целая тысяча всяких обрывков времен Темного Века. А теперь зрение у него слабеет, и ему нужен помощник, чтобы изучать их.
Гриффин встал, собираясь уйти, но Шэнноу остановил его.
— Я хочу поблагодарить вас, мистер Гриффин, за то, что вы оказали мне добрый прием.
— Чепуха. Я ведь не слаб, мистер Шэнноу. Тени меня не пугают, как и репутации вроде вашей. Однако мне хотелось бы, чтобы вы подумали вот о чем: какой смысл искать Иерусалим? У вас чудесная жена, подрастающий сын, и им ваши таланты нужны дома, где бы этот дом ни был.
Шэнноу ничего не сказал, и Гриффин неторопливо вернулся к кострам. А Шэнноу продолжал сидеть один под звездами, погруженный в раздумье. Около полуночи его нашла Донна и села рядом, обвив рукой его плечи.
— Тебя что‑то тревожит, Йон?
— Нет. Я думал о прошлом.
— Пресвитер говаривал: «Прошлое умерло, будущее не родилось. У нас есть только Настоящее, а мы отдаем его на поругание».
— Я не сделал ничего, чтобы быть достойным тебя, госпожа моя, но, поверь, я ежедневно благодарю Господа, что ты со мной.
— А что было нужно мистеру Гриффину? — спросила она, смутившись от страстности его слов.
— Он хочет, чтобы я завтра отправился на разведку.
— Почему он выбрал тебя? Тебе же эти места неизвестны.
— Но почему и не меня, Донна?
— Это опасно, как ты думаешь?
— Не знаю. Быть может.
— Будь ты проклят, Йон! Ну почему ты не научишься немножко лгать!
Шэнноу уехал от фургонов час спустя после рассвета, и едва они скрылись из вида, как он достал из седельной сумки Библию и положил ее на ладони так, что она раскрылась сама. Опустив взгляд на страницу, он прочел:
«Я творю новое небо и новую землю, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце».
Он закрыл книгу и опустил ее в сумку. Перед ним простирались черные пески, и он пустил мерина рысью на север.
Уже несколько недель он прислушивался к мелочным пререканиям двух книжников, Фелпса и Пикока, и хотя почерпнул некоторую пищу для размышлений, чаще они заставляли его вспоминать слова Соломона: «Во многой мудрости много Печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».
Накануне вечером эти двое более часа спорили о слове «поезд». Фелпс утверждал, что в Темном Веке оно означало механизированное средство передвижения, а Пикок настаивал, что это просто обобщенное понятие, означающее группу экипажей или фургонов, следующих вереницей. Фелпс доказывал, что у него была книга, в которой объяснялась механика поездов. Пикок тут же показал ему обрывок старинной страницы, на которой шла речь о кроликах и кошках, которые надевали свои лучшие наряды, чтобы пойти пообедать у крысы.
