Юрий Райн - Бестиарий спального района
Только парное, трещала Вика, и только на рынке, а в магазинах не парное, а размороженное, а тебе, Димочка, и «улан-батору» твоему размороженное как мертвому припарка, а парное вас обоих поставит на ноги, ну и бутылочка красненького, а экзотический секс – это, Димуля, залог здоровья и долголетия и верное средство от целлюлита, и так без умолку, не стесняясь попутчиков по маршрутке.
На рынке она основательно выпотрошила мужа. И не только в смысле финансов выпотрошила. Мясо выбирала часа полтора – с Димы, ненавидевшего всякий шопинг, сошло если не все семь, то уж точно пять потов. В конце концов остановилась на туше, которая еще вчера якобы хрюкала. Почему-то никому не верила, а вот этому рубщику поверила.
На Диму же мужик произвел впечатление скорее жутковатое. То ли кореец, то ли китаец, но не щуплый, как обычно бывает, а крупный, даже громоздкий. На левой руке трех пальцев не хватает. Хромой на правую ногу. И ко всему – одноглазый. Из щелочки единственного глаза словно лазер бьет. Голос скрипучий, акцент ужасный, почти ничего понять нельзя. Во сне такого увидишь-услышишь – можно простыни менять.
А Вике словно нипочем. Потом объяснила: он же, Димочка, не продавец, он рубщик, он просто продавца на минутку заменяет. Продавец, вернее, продавщица куда-то отошла. В туалет, наверное, но это не важно. А важно, Димуля, что продавцы всегда врут, а рубщик врать не приучен, а этот чучмек такой тупой, что вообще врать не умеет. Так что шейка, Смирнов, стопроцентно парная. Сейчас мы ее дома замаринуем и… ну, что-нибудь придумаем! Только вина еще не забыть!
Вина купили тут же, в магазинчике при рынке. Дима нацелился было на пиво, но возмущенная Вика так резко повернулась к нему, так взметнула своей коротенькой юбочкой, что он не решился настаивать. Купили бутылку какого-то французского. Название «Гранд амур» показалось Диме сомнительным, но Вика прошипела:
– Амур, Смирнов! Амур же! – И бутылка улеглась в сумку.
Еще прихватили литр кефира, которого Дима вознамерился отпить, но не успел.
– Это не для питья кефир, – сказала Вика, – это для маринада. Какие же вы, мужчины, все-таки бестолковые!
Уже почти на самом выходе с рынка, в тамбуре, Вика вдруг воскликнула:
– Черемшу же забыли! И не надо так вздыхать, Димасик, черемша очень потенцию повышает! – Громко воскликнула, без стеснения, причем в тот самый момент, как с улицы вошел в тамбур нескладный долговязый очкарик лет то ли тридцати, то ли сорока. Дима покраснел, и очкарик покраснел, и тут же в тамбуре стало трудно дышать. Надо же, подумал Дима, перднул чувак от смущения, да вонюче как. А Вика наморщила носик и решительно сказала:
– За мной, Смирнов!
Прошли через фруктовые ряды – Дима отметил забавную сценку: смуглый узбек, а может, туркмен, покупал курагу, витиевато торгуясь с продавцом-азербайджанцем – и попали к прилавкам с соленьями-квашеньями. Пахло одуряюще. Купили черемши, снова наткнулись на давешнего очкарика, пробовавшего маринованный чеснок, и наконец покинули рынок.
Дома Вика велела мужу нарезать шейку на куски средней величины, сложить все вон в ту кастрюлю, посолить, поперчить, перемешать, выдавить туда же лимон, снова перемешать и залить кефиром, после чего закрыть кастрюлю крышкой и поставить в холодильник.
– А я, – сообщила Вика, – в душ пойду, а то запарилась тут с тобой. – И подмигнула непристойным, развратным каким-то образом.
Эх, подумал Дима, исполняя поручение, напрасно отгул взял… Сидел бы сейчас в кафе, пивко бы потягивал… А в Викторию прямо бес какой-то вселился… Он залил мясо кефиром, выпил все-таки с треть стакана, засунул кастрюлю в холодильник и услышал Викин голос: «Димочка!»
Он вошел в ванную. Вика, блаженно стоявшая под душем, выглядела, он не мог не признать, чрезвычайно соблазнительно.
– Фу, Смирнов, – сказала она капризно, – какой ты потный! А ну, иди сюда!
«Может, все же не зря я отгул взял», – подумал Дима, сбрасывая одежду и залезая под душ.
В узкой ванне было тесно и скользко. В конце концов Вика встала на четвереньки и скомандовала:
– Давай, Димка! Ну, давай! Ну! Ну! Ну! Ну!
Дима, пристроившись сзади, хрипло вторил:
– На! На! На! На!
Когда все закончилось, Вика объявила, что это уже лучше, а теперь она хочет спатеньки, и Димуленька должен завернуть ее в полотенечко и отнести в кроватку.
– Ой! – нашелся Дима. – Мне в туалет.
Вика пропела ему вслед:
– Како-о-ой!
Он проторчал в сортире минут пятнадцать, гадая, что же сделали с его женой в этом солярии. Потом осторожно вышел, тихо оделся, заглянул в спальню – Вика как будто спала – и пробормотал:
– Я за хлебом… Хлеба купить забыли…
– Зачем тебе хлеб, – сонно проговорила Вика, – когда у тебя есть я? Иди скушай свою девочку…
Не открывая глаз, она сбросила одеяло, бесстыдно раскинула ноги во всю ширь кровати и, чуть слышно постанывая, принялась поглаживать руками свою грудь.
– Викусь… – ошарашенно выдохнул Дима, – ты чего? – Как-то не замечал он раньше за женой такого… такой… он даже затруднялся назвать, чего такого или какой такой.
– А потом я тебя скушаю… – сдавленным голосом пообещала Вика.
Что ж, первая часть Диме, в общем, удалась, а вот вторая… Короче говоря, его «улан-батору» требовался отдых. Даже, пожалуй, самому Диме он требовался: последние события, особенно поход на рынок, совсем его измотали. И очень хотелось пива.
Впрочем, жена, кажется, не была в претензии.
Он все-таки выскользнул из дома, добрел до киоска, что на автобусной остановке, купил бутылочку «Туборга», выпил ее, сидя на скамейке у подъезда, – про хлеб забыл – и вернулся домой. Вика спала. Он включил телевизор, приглушил звук, прилег на диван – и тоже задремал.
Спалось плохо: привиделись какие-то мерзкие коты, рыжий и черный. Рыжий был издевательски вежлив, даже елеен, черный же не скрывал враждебности и все норовил цапнуть Диму когтями, приговаривая: «Вставай, Смирнов, хватит спать!»
Дима сильно вздрогнул и проснулся, весь в поту. Над ним стояла обнаженная Вика, говорившая обиженным тоном:
– Вставай, Смирнов, хватит спать! Это все не экзотика была! Собирайся!
Что ж, деваться было некуда. Тем более что Димин «улан-батор», в отличие от своего хозяина, казалось, все же набрался новых сил. Дима попытался было обвить рукой стройное и гладкое бедро жены, но та заявила, что домашняя сессия закончена. Собирайся же, Смирнов, не тормози!
Собрались, и Вика потащила мужа в сторону леса.
– Давай, Димочка, давай! – щебетала Вика, бросая на мужа жгучие взгляды. – Кончай ныть, уже почти пришли!
