Шавина Виктория - Научи меня летать
- Всем неудобно, - возразил ему Келеф, - но это, к сожалению, красиво и увеличивает рост.
- О, - протянул Хахманух, наконец, уловив суть. - Тут, значит, завлекать некого.
- А кого? - с улыбкой в голосе спросил Сил'ан.
- Люди - они и в Лете люди, - философски заметил червь.
- Подходящих я пока не чувствую, - отговорился Келеф и тотчас сменил тему. - Мне нужно найти воду. Я пойду сейчас.
- Ты можешь подождать день?
- Зачем?
- Тогда я мог бы пойти с тобой. А сегодня мне придётся остаться - привезут вещи. Не могу же я доверить Ре и Фа или Синкопе их встречать?
- Заманчиво, - спокойно ответил Сил'ан. - Но здесь пыльно и сухо, а днём снова будет жарко. Я боюсь потерять голос.
Хахманух испуганно встопорщил гребень и, вытянувшись вверх, потащил Келефа к выходу:
- Не наговаривай! Кому ты будешь нужен таким калекой? Иди быстрее! Но ты всё продумал? Вдруг ты повстречаешь местных - как ты станешь с ними объясняться?
- Не стану. Они и так убегут.
Червь хмыкнул и продолжил:
- Как найдёшь реку?
- Помню карту, знаю направление.
- А вдруг кто-нибудь тебя увидит без одежды? - неуверенно предположил лятх, останавливаясь.
- Им будет страшно, мне стыдно. Но я переживу.
Камень врат отошёл в сторону, открывая путь наружу, однако Хахманух всё не унимался.
- Может, я всё-таки пошлю кого-нибудь из собратьев с тобой?
- Я скоро вернусь, - уверил его Сил'ан.
Утром стало только хуже. Надани проснулась в обезлюдевшей крепости: исчезли слуги и стражники, мост был опущен. Женщина, набросив только накидку поверх ночной рубашки, поспешила к себе в кабинет. От волнения она долго не могла подобрать верный ключ. Наконец, дверь распахнулась и Надани бросилась к окну. Случилось то, чего она всегда боялась: в деревне горел костёр, хотя праздника не было, а до сбора оставалось восемь дней. "Они все ушли туда, - лихорадочно соображала женщина. - Что-то обсуждают за моей спиной. Нет, не позволю!"
Надани спешно вернулась в свою комнату - благо, она ещё не забыла, как одеваться без помощи служанки. Узкий подол вынуждал её делать короткие шаги, и это раздражало, ведь каждая минута была дорога. Женщина подвернула платье и, держа сандалии в руке, побежала на третий этаж.
- Гебье, - закричала она, колотя в дверь, что было силы. - Быстро, вставай и вниз. Нам нужно вдвоём управиться с экипажем. Ты отвезёшь меня в деревню.
Ведун открыл ей через десяток секунд, едва одетый. Окинув Надани взглядом, он не стал задавать вопросы.
Как женщина и ожидала, невезение следовало за ней по пятам: без всякой причины заупрямились динозавры, а Тадонг, на которого она хотела оставить Хина, лежал во дворе пьяный и напоминал груду мусора. Надани готова была волосы рвать на голове от злости и бессилия. Над крепостью пронеслись два странных зверя, они с любопытством заглядывали в окна.
"Всё из-за них, - с ненавистью подумала женщина. - Стоило им появиться, и всё рухнуло".
- Готово, - сообщил Гебье.
Надани спешно забралась в экипаж. Зашлёпали лапы, застучали колёса. Мост остался позади, и Гебье, рискуя, передал динозаврам указание бежать ещё быстрее. Экипаж подпрыгивал и трясся, женщина несколько раз больно ударилась. За двадцать айрер до деревни ящеры перешли на шаг.
- Будьте уверены в себе, - напутствовал Надани ведун. - Объявите им о прибытии уана, первая выкажите к нему доверие. Они колеблются, они боятся - что и понятно, если вспомнить историю этой страны. И всё же не так трудно будет убедить их дать ему шанс - если вы сами будете верить тому, что говорите, они послушают вас. Удачи, госпожа Одезри!
Женщина нервно кивнула. Экипаж остановился в десятке айрер от ближнего к дороге дома - круглой хижины с конусообразной крышей из соломы. Дома обступали площадь, на которой горел костёр, а вокруг него собралось множество людей. Надани с каждым шагом всё глубже погружалась в атмосферу страха и ожесточённости. Шум становился громче, наконец, она смогла разобрать слова.
- Чудовище не может знать, что нужно людям, - заканчивал речь один из загонщиков, мужчина средних лет, сильный и крепкий. - А нам хорошо и без него.
Его поддержали громкими криками. Поднялся один из стариков:
- Чудовище или нет, оно станет обирать нас, как делал прежний уан, - сипло сказал он. - Мы уже десяток лет ни с кем не делимся добычей.
- Пусть сам выходит на охоту! - закричали несколько воинов.
- Оно будет домогаться наших женщин, - продолжил старик, - ибо все эти правители одинаковы.
Яростные крики стали громче. Старейшине пришлось ударить в большой барабан, чтобы успокоить толпу.
- Оно заберёт наших сыновей, пообещает им богатства и славу. Поведёт на другие земли, и снова будет литься кровь, гореть дома. Много людей не вернётся домой, - докончил старик и повторил. - Все правители одинаковы.
- Весна причинила нам много зла, - хмуро высказался ещё один загонщик. - Не того вы боитесь: чудовище или нет, куда страшнее те, кто его прислал. Все мы знаем, что они хотят нас изжить и сами поселиться на нашей земле. Мы должны показать им, что этого никогда не будет.
Вновь раздались одобрительные крики.
- Что ты всё молчишь, Орур? - окликнул старейшину один из молодых воинов.
- Я вижу, что к нам пришла госпожа Одезри, - ответил ему тот. - Что ж, госпожа, вы слышали достаточно, чтобы понять, как мы настроены.
Разговоры смолкли, летни обернулись к Надани, а та изо всех сил пыталась вспомнить напутствие Гебье.
- Я, - пробормотала она, - я же объявила вам…
- Громче! - крикнули двое воинов.
Женщина попыталась втянуть в себя воздух, но он не входил, словно она забыла как дышать. Молчание затягивалось, и с каждой секундой Надани было всё сложнее заговорить.
- Вы сказали нам, что прибудет уан, - громко и отчётливо обратился к ней Орур. - Отчего же скрыли, что он из Весны, да и не человек вовсе?
Женщина сглотнула, ей казалось, что толпа вот-вот бросится на неё.
- Я… - начала она, но голос сорвался. - Я, - попыталась она снова, и неожиданно удушье прошло. Надани ясно поняла, что должна ответить, и живительная волна пронеслась по её телу. - Я сама ничего не знала! - воскликнула она. - К тому же он никакой не уан, а простой воин воздушной армии.
Поднялся шум: многие женщины завыли и запричитали, летни взволновано переговаривались. Воины, участвовавшие в сражениях шесть лет назад, с громким кличем потрясали руками так, будто держали в них копья. Старейшина дважды ударил в барабан, но и это не успокоило толпу. Тогда Орур закричал так громко, как только мог:
- Тихо! Уймитесь! Слушайте меня!
Наконец, большинство собравшихся обернулось к нему.
