Павел Буркин - Полночь мира (=Пепел Сколена)
Ага, есть. Все три вражеских стрелка готовы, у двоих стрелы торчат из шеи и затылка, третий корчится в кровавой грязи: стрела вонзилась в спину пониже лопаток, зато вошла в беззащитное тело по самое оперение. В ответ свист стрел, и надо пригибаться к бурой от ржавчины воде, чтобы шальная стрела не вышибла мозги. А там, на дороге, уже столкнулись две стальные лавины. В образовавшееся столпотворение редко, да метко летели алкские стрелы. Они вырывали самых заметных и храбрых сколенских воинов, срезали командиров, сеяли панику и убивали надежду на спасение.
Предводителя Тьерри приметил довольно скоро. Рослый, плечистый, немолодой уже мужчина, один из немногих обладателей меча. Тьерри невольно залюбовался врагом. Вот на сколенца надвигается рослый латник с кистенем в руках. Взмах - но воин не стал уклоняться. С негодующим "бу-у-ум" щит отбросил оружие алка, молнией сверкнул меч - и латник короля Амори корчится в грязи, из рассеченных коленей хлещет кровь. А меч уже отбрасывает клинок алкского наемника, чтобы атакующей змеей прянуть к его горлу...
Но потери - полбеды, на то и война. Хуже то, что сколенец, наверняка пятидесятник, а то и сотник, словно вдохнул в соратников новые силы. После первого хаоса ополченцы отбивались все яростнее, начинал сказываться перевес в силах. Алки остановились, потом на шаг подались назад. Потом еще на шаг: сколенцы медленно, но верно пробивали путь к бродам. Там, за бродами, можно будет отдохнуть, поесть из запасов в обозе, перевязать раны и, дождавшись рыцарей, сквитаться за все. Тьерри понял: если не остановить здоровяка с мечом, сколенцы прорвутся. И тогда за всю алкскую пехоту он бы не поставил и гроша. Он вытянул стрелу из колчана, поднял лук и прицелился в широкую, обтянутую старинной кольчугой спину.
Закаменев лицом, Амори смотрел, как тает его пехота. Отборные, отобранные им лично из всякого сброда вояки отходили, держа строй, огрызаясь контратаками и дорого продавая свои жизни. Но - отходили. Фаланга неуклонно таяла, как брошенный в кипяток лед.
Правда, десятками ложились в окровавленную траву и ополченцы. Но их было больше, а главное, Империи куда проще восполнять потери. А вот ему стоит один только раз потерпеть поражение, лишиться армии... На флангах, в перелесках, ждали своего часа две сотни отчаянных рыцарей, верящих своему королю почти как Алку Морскому. Но глядя, как яростно и умело прорубается к холму с королевским штандартом высокий воин с мечом, как подобно нити за иглой идут за ним ополченцы - и таяла уверенность, что этот натиск остановят даже рыцари. Амори не был трусом, трус бы не отложился от Империи и не стал захватывать ее земли - но сейчас все больше хотелось вскочить на коня, увести свиту, помчаться назад, в Алкриф, прочь от этого кошмара. Пришлось размахнуться и изо всех сил влепить себе пощечину - как бы убивая комара.
"Ирлифово проклятье, ты Харванид или шлюхин сын?!"
Помогло. Но больше так продолжаться не может. Сначала он хотел чуток подождать, вымотать и потрепать ополченцев - но времени не оставалось. Еще немного - и проклятый сколенский сотник проложит дорогу по костям и черепам. Его войско вырвется из мешка, развернется и двинется в атаку. Да и гарнизон Ратана может высунуться, дабы ударить алкам в тыл. С ополчением надо кончать, притом кончать немедленно.
- Давай, - коротко приказал Амори вестовому. Молодой, еще младше короля, парень вскинул лук, вынул из колчана перевитую алой лентой стрелу и выпустил ее навстречу солнцу. В полете ткань размоталась, и лента забилась на ветру, как живая. Взмывший в небо клочок пламени увидели сколенцы, увидели истекающие кровью алкские пехотинцы, увидели давно скрежетавшие зубами в засаде рыцари Алкского королевства. Для одних он означал спасение и начало новой жизни, превращение поражения в победу. Для других - смертный приговор. Только приговор, не сразу осознанный.
Когда из перелесков, из-за зеленых холмов выплеснулись две стальные реки, Эгинар не сразу понял, что это такое. Дрогнула земля под сотнями копыт, пыль скрыла лица всадников - какое-то время казалось, что хитрый маневр Ардана удался, и тот, использовав пехоту как наживку, явился, чтобы вырвать победу. Против солнца бьющийся над войском штандарт было е разглядеть. Лишь перед самим столкновением стал виден проклятый алкский штандарт. Стало ясно: это - конец. Ибо сколенские рыцари так и не появились, да и если бы появились, ничего бы, в сущности, не изменили. Рыцарей у Амори было вдвое больше, и что толку, что по пехоте превосходили сколенцы?
Но даже теперь Эгинар не помышлял о сдаче. Отодвинулся вглубь фаланги, отпил воды из фляжки, сплюнул.
- Лучники-и-и! - крикнул он. - По рыцарям - бей!
Недружный, редкий дождь стрел встречь несущимся конникам, охватывающим крылья войска Эгинара. Исступленно, почти по-человечески закричала лошадь, вывалился из седла и сполз под копыта скачущих коней рыцарь. Еще один откинулся в седле: из глазницы шлема торчало оперение стрелы. Последний раз в своей жизни охотники из лесов под Хедебарде показывали, на что способны. Оставляя в покое алкскую пехоту, навстречу рыцарям качнулись копья. Может быть, тяжелые охотничьи рогатины сгодятся не только против медведей, но и против рыцарей короля Амори?
- Строй держать! - командовал Эгинар. - Устоим! За Императора и Сколен! Стоять насмерть! Бе...
Стрела ударила в спину с такой силой, что Эгинар ван Андрам качнулся вперед. Рогатина, целившаяся в грудь алкского латника, бессильно упала в вытоптанную траву. "Я должен держаться! - всплыло в затопленном болью сознании. - Они без меня не вырвутся!" Но уже распространялась, как круги от брошенного в воду камня, страшная весть: сотник Эгинар убит! По-подлому, застрелен в спину! Они нас сомнут! Спасайся, кто может! Старые имперские легионы, вымуштрованные, хорошо вооруженные, чувствующие за спиной мощь Империи, продолжили бы сражаться - но тут были ополченцы, вчерашние крестьяне.
Еще недавно несокрушимый строй рассыпался, каждый стремился спастись, вырваться из смыкающихся клещей стальной конницы. Но оставался свободен лишь один путь - вглубь болота. И обуянные страхом люди бежали, не разбирая дороги, падали в ржавую воду, тонули и топили друг друга. И - гибли, гибли, гибли. Теперь лучники Тьерри не выбирали цели и не прятались - встали в рост и били навскидку. По такой толпе не промажешь, и стрелки торопились расстрелять колчаны. Внести лепту в побоище.
Эгинар еще пытался удержать в руках копье в наивной надежде, что еще удастся удержать конных латников. Каждый из них стоит десяти, если не двадцати ополченцев, но если удастся удержать и их... Амори понес потери, войска у него еще есть, но перебросить их быстро не получится. И то сказать - алков так "любят" халги и белхалги, что это наверняка вызовет восстания, и о Сколене придется забыть. А Император пришлет новую армию, и Амори сохранит только Алкриф... Надо лишь выстоять сейчас, свести битву хотя бы к ничьей.
