Джеффри Хантингтон - Дочь Бездны
Моргана медлила с ответом, и Эдвард пришел ей на выручку.
— Я познакомился с Морганой в Монте-Карло, в клубе, — пояснил он. — Она великолепная танцовщица. — Он влюбленно глядел на нее. — Ей нет равных.
— Охотно верю, — презрительно сказала миссис Крэнделл. — Что ж, Эдвард, покажи гостье дом. А после мне хотелось бы побеседовать с тобой. Наедине.
— А Рождество мы отмечать не будем? — спросил Эдвард.
— Мы уже развернули свои подарки, к тому же уже очень поздно. — Миссис Крэнделл посмотрела на Моргану. — Думаю, вам хочется привести себя в порядок и отдохнуть. Я попрошу Бьорна приготовить вам чай.
— Благодарю вас, — ответила Моргана.
Девон решил помочь ей. Он знал, насколько жесткой может быть миссис Крэнделл. Впервые переступив порог этого дома, он и сам чувствовал себя очень одиноко, пока не познакомился с Сесили. Моргана показалась ему скромной и искренней. На вид ей чуть больше двадцати. К тому же она так красива! Особенно большие темные глаза. Они совсем не похожи на глаза Девона.
Эдвард повел Моргану наверх; Бьорн пошел следом, неся багаж. Миссис Крэнделл настояла, чтобы рождественские подарки Эдварда развернули утром. А пока Александр и Сесили положили их под елку. Миссис Крэнделл бесшумно, словно кошка, выскользнула из гостиной. Она поступала так, когда хотела уединиться. Было понятно, что она недовольна возвращением Эдварда и его решением жениться на Моргане.
— Что ты думаешь о решении отца? — спросил Девон Александра, когда ребята остались одни.
— Она мне не нравится, — ответил мальчик.
Девон рассердился:
— Она кажется очень славной.
— Нет. Она не славная. — Мальчик скрестил руки на груди. — Совсем не славная.
— Послушай, приятель, я знаю, что тебе сейчас нелегко, но, может быть, стоит дать Моргане шанс?
— Нет, — бросил Александр.
«Он снова ведет себя так, как вел в первые недели после моего приезда», — подумал Девон.
— Что ж, — в разговор вмешалась Сесили, — надеюсь, что шуба у нее искусственная. И ужасно безвкусная. Терпеть не могу меховые шубы. Убивать невинных животных ради тщеславия…
— Я думаю, это подарок жениха.
— Это не имеет значения. Она носит ее. — Сесили все больше раздражалась. — И что у нее за голос? Я такого акцента никогда не слышала.
— Она из Европы, — сказал Девон. — Может быть, она француженка.
— Акцент не французский. И не итальянский. И не испанский. Это искусственный акцент, экзотический. На самом деле она низкопробная стриптизерша! Вот!
— Ты несправедлива к ней. — Девон пристально смотрел на Сесили: — Вы оба не хотите дать ей шанс.
Сесили поморщилась:
— Она тебе нравится, правда?
Девон насторожился:
— Да, ну и что?
— Смазливое личико так ослепило тебя, что ты не видишь — она вымогательница, у которой на уме деньги дяди Эдварда.
Девон рассмеялся:
— Ты думаешь точно так же, как твоя мать.
Сесили закатила глаза.
— Я иду спать, — заявил Девон, — мне надоели эти разговоры.
— Подожди. — Сесили удержала его за руку. — Давай не будем ссориться в канун Рождества.
— Я не ссорюсь. Просто хочу дать ей шанс. В этом доме любому новому человеку трудно. Поверь мне, я это знаю.
Сесили обещала подумать. Александр промолчал.
Ночью Девону приснилась Моргана. Она вошла в его комнату и, скинув на пол шубу, осталась в черном пеньюаре. Девон проснулся возбужденный и обеспокоенный и, как ни старался, заснуть не смог.
Часы показывали час ночи. Девон решил выпить стакан воды и на цыпочках вышел в коридор. Дверь гостиной была приоткрыта. Там горел свет, оттуда доносились голоса. Девон почти не сомневался, что это миссис Крэнделл и ее брат. Он был почти уверен, что они беседуют о нем.
«Моя сверхспособность слышать очень пригодилась бы мне теперь», — подумал Девон.
«Возможно, ты умеешь не только слышать», — раздался Голос.
Девон остановился в растерянности, опустил глаза и вдруг все понял. Он видел свои тапочки и пижаму, но не видел себя! Как будто его одежда разгуливала сама по себе.
«Я невидим! Это же здорово! В это трудно поверить. Все произошло само собой!»
«Ты получаешь возможность узнавать то, что необходимо», — снова сказал Голос. В последнее время он давал знать о себе все реже и реже, а иногда сообщал мальчику то, что тому уже было известно, или то, что было очевидно.
Девон понимал, что, оставаясь невидимым, он может незаметно проскользнуть в гостиную. Он знал, что подслушивать невежливо, но ему во что бы то ни стало надо было узнать правду о своем прошлом.
Он снял пижаму и тапочки и спрятал их за портьерой. Непривычно разгуливать по дому абсолютно голым, но делать нечего. Ступеньки под его ногами предательски заскрипели.
Когда Девон вошел в гостиную, миссис Крэнделл взглянула на приоткрывшуюся дверь и прошла в миллиметре от него, чтобы прикрыть ее. Теперь ему отсюда не выбраться.
Девон задержал дыхание, боясь выдать свое присутствие. Он осторожно подошел к дальней стене, прислонился к ней и замер.
— Значит, он знает о Ночном Крыле?
Аманда Крэнделл кивнула:
— Рольф рассказал ему…
— Возможно, нам удастся убедить его отречься от Ордена, как это сделали все члены семьи.
Она покачала головой:
— Эдвард, ты глупец. Неужели ты забыл, что Девон вырвал твоего сына из рук Маньяка? Если мы сейчас убедим его…
Эдвард презрительно ухмыльнулся:
— Но Джастин Маер уже не сможет вернуться.
— Прошлый раз мы тоже так думали.
Он вздрогнул.
— Нам следует сжечь «Скалу воронов» дотла. — Он злорадно улыбнулся. — А еще лучше — продать дом. Мы могли бы сорвать куш.
— Как это похоже на тебя. Тебя не волнует, что станет с его новыми обитателями.
Эдвард засмеялся:
— Пусть лучше что-то случится с ними, чем с нами.
Миссис Крэнделл с презрением глядела на брата, пока тот наливал себе новую порцию бренди.
— Неужели ты думаешь, что, покинув дом, мы избавимся и от своего прошлого? Я не сомневаюсь, оно будет преследовать нас так же, как преследует тебя во время твоих странствий.
По выражению лица Эдварда Маера Девон понял, что его сестра права. Несмотря на отчаянное бегство из дома своих предков, Эдвард не смог забыть трагических событий. Он подошел к стеклянным дверям и уставился в темноту ночи.
— В башне нет света, — заметил он.
— Об этом позаботились.
— В самом деле? Каким образом?
— Пусть это тебя не волнует. Я позаботилась об этом.
Эдвард поднял высокий бокал и произнес шутливый тост:
