Дэвид Эддингс - Повелитель демонов из Каранды
— А в чем дело?
Брадор неуверенно огляделся, чтобы удостовериться, что в комнате никого больше нет.
— Белгарион, — произнес он очень тихо, — вы когда-нибудь видели демона?
— Да, несколько раз. И не горю желанием снова испытать нечто подобное.
— Что вам известно о карандийцах?
— Очень мало. Я слышал, что у них много общего с мориндимцами с севера Гар-ог-Надрака.
— В таком случае вы знаете о них больше, чем другие. Что вам известно о вероисповедании мориндимцев?
— Они молятся демонам. Насколько я заметил, эта форма религии не слишком безопасна.
Брадор был бледен.
— Карандийцы разделяют эти верования, — сказал он. — После того как гролимы заставили их поклоняться Тораку, эту религию всячески старались искоренить, но она продолжала существовать в лесах и горных долинах. — Он замолчал и опять с опаской огляделся вокруг. — Белгарион, — почти шепотом произнес он, — имя Менха вам что-нибудь говорит?
— Нет. Не думаю. Кто такой Менх?
— Мы не знаем, по крайней мере не наверняка. Скорее всего он вышел из леса у северного побережья Карандийского озера около полугода назад.
— И что же?
— Он подошел — в одиночку — к воротам Калиды в Дженно и потребовал, чтобы ему сдали город. Над ним, конечно, только посмеялись, но тогда он начертил на земле какие-то знаки. После этого им было уже не до смеха. — Лицо мельсенского чиновника стало почти серым. — Белгарион, он наслал на Калиду невиданные доселе бедствия. С помощью нарисованных на земле знаков он вызвал множество демонов — не одного и не десяток, а целое полчище. Я говорил с теми, кто пережил это нашествие. Большинство из них сошли с ума, и я думаю, им повезло, а то, что произошло в Калиде, просто не поддается описанию.
— Полчище демонов?! — воскликнул Гарион.
Брадор кивнул.
— Вот поэтому Менх так и опасен. Вы, конечно, знаете, что обычно, если кто-то вызывает демона, тот рано или поздно выходит из-под его власти и убивает своего повелителя; но Менху, судя по всему, удается держать этих злодеев полностью под контролем, и он может вызывать их сотнями. Урвона это приводит в ужас, он даже сам пытался использовать колдовство, чтобы защитить Мал-Яск от Менха. Мы не знаем, где сейчас Зандрамас, но множество отступников-гролимов также отчаянно пытаются вызвать этих чудовищ. Ради богов, Белгарион, помогите мне! Эта нечистая сила вырвется из Маллореи и наводнит весь мир. Мы все будем во власти демонов, и на земле не останется уголка, который смог бы дать приют жалким остаткам человечества. Помогите мне убедить Каль Закета, что эта его игрушечная война здесь, в Хтол-Мургосе, не имеет никакого значения по сравнению с тем ужасом, который нам угрожает из Маллореи.
Гарион пристально взглянул на него и встал.
— Вам нужно пойти вместе со мной, Брадор, — проговорил он. — По-моему, нам следует поговорить с Белгаратом.
Старого волшебника они нашли в переполненной книгами библиотеке погруженным в чтение старинной книги в зеленом кожаном переплете. Отложив ее, он выслушал Брадора, который повторил все, что рассказал Гариону.
— Урвон и Зандрамас тоже занимаются этим безрассудством? — спросил тот, когда мельсенец замолчал.
Брадор кивнул.
— Да, согласно нашей информации, почтеннейший, — ответил он.
Белгарат в гневе сжал руки в кулаки и разразился бранью.
— О чем они думают? — вскричал он, расхаживая по комнате. — Разве они не знают, что сам Ул запретил это?
— Они боятся Менха, — беспомощно развел руками Брадор. — Им кажется, что они должны каким-то образом защитить себя от полчища чудовищ.
— Нельзя защититься от одних демонов, вызывая других. — Старик был вне себя от гнева. — Если только один из них освободится, то вырвутся на волю и все остальные. Урвон и Зандрамас, возможно, и в состоянии сдерживать их, но рано или поздно кто-нибудь, кто послабее их, обязательно сделает ошибку. Пойдемте к Закету.
— Я не думаю, что сейчас нас пустят к нему на прием, дедушка, — с сомнением покачал головой Гарион. — Ему не понравилось то, что я сообщил ему об Ургите.
— Очень плохо. Но мы не можем ждать, пока он снова обретет равновесие духа. Пошли же.
Все трое быстро миновали коридоры и оказались в большом вестибюле, где они с генералом Атеской дожидались по прибытии из Рэк-Верката.
— Совершенно невозможно, — заявил полковник сидящий за столом у главного входа, когда Белгарат потребовал немедленной аудиенции у императора.
— Когда вы станете старше, полковник, — угрожающим тоном сказал старик, — то убедитесь, насколько бессмысленно слово «невозможно». — Он поднял руку в театральном жесте, и Гарион почувствовал поток энергии.
На противоположной стене, на высоте около пятнадцати футов от пола, были укреплены шесты, с которых свешивались боевые знамена. Сидящий на стуле полковник-бюрократ исчез и снова возник, оказавшись верхом на одном из шестов. Глаза его были выпучены, а руки судорожно хватались за скользкое и неудобное сиденье.
— Желаете еще где-нибудь очутиться, полковник? — спросил Белгарат. — Насколько я помню, перед дворцом стоит очень высокий флагшток. Если хотите, я могу вас туда поместить.
Полковник в ужасе уставился на него.
— А теперь, как только я спущу вас, вы пойдете к императору и уговорите его немедленно нас принять. Ваши слова должны звучать очень убедительно, полковник, если, конечно, вы не желаете навечно стать украшением флагштока.
Лицо полковника оставалось мертвенно-бледным, когда он появился у двери, ведущей в приемную императора, и любое движение руки Белгарата вызывало у него дрожь.
— Его величество согласился принять вас, — запинаясь, произнес он.
Белгарат ухмыльнулся.
— Я был в этом почти уверен.
Каль Закет заметно изменился с тех пор, как Гарион видел его в последний раз. Его белая полотняная мантия была помята и запачкана, а под глазами обозначились темные полукружья. В небритом лице не было ни кровинки, волосы спутаны. Каль дрожал всем телом и, казалось, не мог даже встать от слабости.
— Что вам нужно? — едва слышно выдавил он.
— Вы больны? — спросил Белгарат.
— Легкий приступ лихорадки. — По телу Закета снова пробежала дрожь. — Что же такое важное заставило вас силой прорваться ко мне?
— Ваша империя на грани гибели, Закет, — прямо сказал Белгарат. — Вам пора вернуться домой и усилить свои позиции.
Закет слабо улыбнулся.
— Что было бы вам очень на руку, — сказал он.
— То, что происходит в Маллорее, никому не на руку. Расскажи ему, Брадор.
Волнуясь, мельсенец рассказал свою историю.
— Демоны? — скептически переспросил Закет. — Бросьте, Белгарат. И вы думаете, что я этому поверю? Вы и вправду полагаете, что я брошусь в Маллорею охотиться за тенями и оставлю вас здесь, на западе, чтобы к моему возвращению вы выдвинули против меня армию? — Бившая его дрожь усилилась. Голова Закета судорожно подергивалась, а на губах пузырилась пена.
