Светлана Середа - Эртан-2 (версия с СИ)
Каждое утро я исправно появлялась в клинике, выслушивала традиционный отчет о состоянии пациента ("Изменений нет.") и молча уходила. Мне ни разу не пришло в голову зайти посмотреть на пациента. Возможно, я опасалась увидеть его умирающим: пока он находился за закрытой дверью, мне было легче убедить себя, что надежда еще есть. Но на шестой день я неожиданно для себя попросилась посидеть в палате.
Кайрис оторвался от конспекта по чему-то пугающе медицинскому и смерил меня подозрительным взглядом.
— Зачем?
— Ну… так просто, — я не придумала более осмысленного ответа и беспомощно пожала плечами.
Ясный высокий лоб пересекла морщина — юный полуэльф мучительно изыскивал предлог для отказа. Но в итоге был вынужден сдаться:
— Ладно, проходите. Только недолго.
В палате было сумрачно и прохладно. Пахло свежестью — не медицинской, стерильной, с примесью хлорки и ультрафиолета, а настоящей — так пахнет воздух после первой майской грозы.
Я медленно, нерешительно приблизилась к кровати. Подсознательные опасения не оправдались: парень вовсе не выглядел смертельно больным. В полумраке палаты он казался спящим — безмятежно и… безжизненно.
Предательница-память нанесла безупречный апперкот в солнечное сплетение: сквозь болезненно заостренные черты незнакомца проступило тонкое, словно выточенное из белого мрамора, лицо Вереска. В тот августовский вечер, лежа на грубо сколоченном деревянном помосте, он тоже казался просто уснувшим — до тех пор, пока факел погребального костра не разорвал синие сумерки умирающего лета…
Старый знакомец демон толкнул меня в спину. Я качнулась вперед и схватила парня за плечи, холодные и хрупкие, как стекло.
— Не вздумай умирать! Гад. Сволочь. Сукин сын, — слова выплескивались судорожными толчками, как кровь из горла. — Я поставила на уши весь дворец ради тебя. Ты не можешь умереть. Не сейчас!..
Крик с хриплым бульканьем застрял в гортани.
Темно-серые глаза на осунувшемся лице казались огромными. И очень удивленными.
Я опрометью бросилась из палаты, едва не сбив с ног бедолагу Кайриса. Щеки и уши пылали так яростно, что за мной наверняка оставался дымный след, но я не решалась обернуться, чтобы это проверить.
Позорище. Надо ж так влипнуть — как в дешевой мелодраме, ей богу!..
Что ему стоило очнуться парой минут позже? Гад. Сволочь. Сукин сын.
* * *
Рокот, который они поначалу приняли за далекие раскаты грома, становился громче, приближался — теперь уже не было сомнений, что он доносится из коридора замка.
— О нет… — простонал юноша, с досадой откинувшись на спинку кресла. — Только не это.
"Только не сейчас", — мысленно согласился мальчик.
В другое время он бы с удовольствием поболтал с Альтеррой, но в сложившейся ситуации посторонние были совсем не кстати.
Рев нарастал.
От мощного удара дверь распахнулась, едва не слетев с петель. В проеме показалось массивное колесо, высокий хромированный руль с выпученными глазами фар, черный блестящий бензобак. Выехав на середину комнаты, металлический монстр взревел напоследок и умолк, послушный воле наездницы — хрупкой длинноволосой девушки, одетой во все черное. На ней была узкая кожаная курточка с косым запахом, небрежно расстегнутая до середины, кожаные штаны в обтяжку, остроносые сапожки с бахромой, на голове — черная бандана. По матовой поверхности куртки, подобно потоку лавы на склоне вулкана, струились ослепительно рыжие волосы.
— Привет, мальчики, — произнесла она хорошо поставленным голосом с тщательно выверенной бархатной хрипотцой. — Соскучились?
— Убери отсюда это, — брезгливо поморщился юноша. — Тебе понравится, если я ввалюсь в твою спальню на коне?
— Несомненно, — промурлыкала девушка. — Это будет весьма… волнующе.
Она ловко спрыгнула с мотоцикла. Хромированное чудовище накренилось — и исчезло, не успев долететь до пола. Нежданная гостья пересекла комнату, распространяя вокруг себя терпкий, чуть резковатый аромат духов. Положив руку на высокую спинку кресла, наклонилась к юноше и с ноткой игривой томности прошептала:
— Когда тебя ждать?
От ее движения полы куртки кокетливо приоткрылись, словно приглашая проверить: а что там, под ней? Взгляд юноши послушно нырнул за отворот. Впрочем, Энриль тут же взял себя в руки и с раздражением бросил:
— Рыжая, ты вообще способна думать о чем-нибудь, кроме постельных забав?
— А ты у нас само целомудрие, — иронично фыркнула девушка, выпрямляясь. — А ребенка своей эльфийке сделал, надо думать, из любви к искусству. Надеюсь, оно того стоило?
— Не твое дело! — огрызнулся Энриль. И, отвернувшись к камину, сумрачно добавил: — Я был юн и неопытен.
В глазах девушки сверкнули лукавые искорки:
— А сейчас ты, конечно, зрелый и искушенный?
— Да!
— Так вот я и говорю: заходи в гости, проверим.
— Ненавижу тебя, Рыжая! — в бешенстве выдохнул Риль, заливаясь краской.
Девушка от души расхохоталась, и металлические застежки на ее одежде откликнулись насмешливым перезвоном.
— А я тебя обожаю, Риль. Ты такой классный, когда злишься!
— Альтерра, ты зачем пришла? — хмуро напомнил мальчик.
По опыту он знал, что Рыжая может часами дразнить Энриля, а брат и без того на взводе.
Смех резко оборвался.
— Хотела узнать, что тут у вас творится. Вэлька весь в соплях и слезах, ничего толком объяснить не может. Какие-то звезды, какие-то кристаллы. Мрак.
— Тебе-то что? — Энриль с неприязнью покосился на гостью. — Лишний повод позубоскалить?
— Если бы, — вздохнула Рыжая. — Князь попросил меня присмотреть за Вэллинтайном, пока они будут на Совете.
— Да уж, — Энриль горько усмехнулся. — Присмотрела на славу, ничего не скажешь.
— Из тебя тоже не самая лучшая нянька вышла, — неожиданно миролюбиво заметила девушка, заговорщицки подмигнув Лэйо. — Давай не будем искать виноватых.
Она стянула бандану, встряхнула головой (огненная река взметнулась волной — и опала, вернувшись в прежнее русло). Девушка опустилась на корточки перед камином и с любопытством заглянула в пламя.
— Вот эта, блондинка, — это она, да?… Риль! Ты меня слышишь?
— Да… — юноша с трудом отвел взгляд от ее волос. — Да, она. Как такое могло получиться? Ума не приложу. По всем законам моя дочь должна была быть бесплодна. Я только потому и решился на это безумие. На Земле она прожила бы обычную человеческую жизнь.
— Хм. У меня есть одно предположение… Тебе не понравится.
