Кира Тигрис - Игра Богов
Я осторожно встал и посмотрел на свою мятую постель: на мягком красивом покрывале осталось огромное темно-красное пятно: я потерял не менее полулитра крови. Хуже всего, что она теперь пропитала все постельное белье, матрац, и, может быть, пара капель уже просочилась к соседям снизу. В общем, по окончании волшебного путешествия меня ждет не менее чудесный штраф. А может быть, и уголовное дело за убийство. Кажется, мне уже пора начинать потихоньку жалеть, что остался в живых.
Чтобы горничные не пришли раньше срока, я схватил с комода табличку «Не беспокоить!» и быстро повесил ее на ручку с той стороны двери. Так у меня будет хоть какое-то время, чтобы попытаться оттереть кровь, придумать несколько убедительных отмазок и план побега. Интересно, и куда же можно сбежать с корабля?
Я внимательно посмотрел на комод и просто обалдел. Селеста оставила на нем не только свое легкое голубое платье, но и кучу золотых украшений: непонятные браслеты, амулеты, кулоны и цепочки. Но мой взгляд остановился на небольшом клинке со светящимся ярко-белым лезвием. Острое и тонкое, оно было изогнуто плавными волнами. Вокруг его темной рукояти сотнями слоёв был крепко намотан тончайший белоснежный пергамент. Сейчас, однако, прекрасная белокурая хозяйка оставила свой свиток открытым, и я с интересом осторожно принялся его разворачивать. Это был бесконечный список имен смертных с датами и временем их ухода из этого мира. Самое первое имя, то есть самое последнее в свитке было замазано какой-то знакомой липкой темно-красной краской.
– Это… кровь, – выдохнул я, рассматривая свой испачканный палец, – кровь!
Но почему это имя замазано? И самое главное – чье же оно?
Я подбежал к окну и приложил тонкий пергамент к чистому стеклу. Щедрые лучи южного заходящего солнца тут же ударили мне в глаза. Жмурясь и ругаясь, я все-таки кое-как прочел имя под свежей кровью, и короткие волосы на моей шее встали дыбом:
«Леонид Хомкин 23.06.13 19:32»
Клинок едва не полетел из моих рук. Как я-то попал в этот черный список? Я вытащил из кармана свой мобильник: сейчас было уже на тридцать минут больше, а я все еще жив. Значит в список, написанный рукой самого Аида, вполне можно внести изменения. Но как? Я присмотрелся: следом за моим замазанным именем шло «Феликс Госсенс 23.06.13 20:05». Уже совсем скоро: оставалось не более трех минут.
Все имена в свитке были написаны аккуратным четким почерком чем-то темно-рубиновым. Если это список смерти, то, скорее всего, он писался кровью. Недолго думая, я решил поставить небольшой эксперимент на этом Феликсе Госсенсе и продлить его жизнь еще на… шестьдесят лет. Для этого я испачкал мизинец в собственной крови и провел небольшую черточку, исправив, как первоклассник, в номере года цифру «1» на «7»:
«Феликс Госсенс 23.06.73 20:05»
Едва я закончил, как за стеклом послышался стук: на моем балконе сидел знакомый черный ворон (а может быть, и ворона, по ней не было видно) с ярко-красными глазами; третий, молочно-белый, сверкал в центре лба. Птица раздраженно колотила по стеклу длинным острым клювом.
– Кыш! – замахал я руками, напрасно пытаясь спугнуть вестника смерти. – Феликс не умрет! Прилетай через шестьдесят лет!
– Лео?! – донесся приятный женский голос из ванной. – Немедленно положи на место Витанис! Мой нож!
– Вита… что? – пробормотал я, чуть не выронив клинок из рук. – У него и имя есть?
И, желая выиграть еще пару минут на изучение смертельного оружия, я на цыпочках подкрался к двери в ванную и крепко подпер ее стулом. Отлично! Так блондинке придется задержаться в моей каюте немного дольше. А для того, чтобы она не спешила, я поскрипел кроватью и убедительно громко захрапел – пусть думает, что я сплю.
Черный ворон противно каркнул, раскачиваясь на перилах балкона, перед его острым клювом вертелось что-то небольшое, но довольно яркое и пестрое. Еле слышно я подкрался к окну и чуть не рассмеялся от увиденной картины. С верхнего балкона ко мне спускалась тонкая крепкая леска отличного голландского спиннинга, острый раздвоенный крючок которого пытался подцепить валявшиеся на полу безразмерные плавки, а пестрый продолговатый поплавок дергался перед самым носом у трехглазого ворона. Судя по широкой тени, загородившей почти половину моего окна, расстроенный хозяин плавок опасно высунулся из своего балкона.
– Феликс, осторожнее! – причитала его суженая, старики давно помирились. – Давай я схожу к соседям снизу! Осторожнее, милый!
– Феликс? – переспросил шепотом я и тут же взглянул на часы в мобильнике. – Осталось полминуты! Но как же так? Я же продлил ему жизнь! Я исправил эту цифру!
Ворон нетерпеливо каркнул, широкая тень становилась все больше, старик все ниже и ниже перегибался через перила балкона. А ведь здесь было высоко – восьмой этаж, внизу пенные волны бились о твердую обшивку корабля, пряча под собой многометровые глубины. Если старик упадет, то просто разобьется о воду и уйдет ко дну. Двадцать секунд до такого конца… десять… пять… Я не выдержал, схватил зеленые плавки и быстро закинул их на верхний балкон. Темная тень пожилого хозяина тут же пропала, взамен раздались вопли его жены.
– Какое хамство! Прямо мне в лицо! – возмущалась старушенция на чистом английском. – Ну попадись мне этот мальчишка снизу!
Вот, что обычно говорят люди, когда ты продлеваешь их жизнь на шестьдесят лет. В этот момент корабль сильно качнуло, и новенький голландский спиннинг штопором полетел вниз с восьмого этажа. К счастью, его обладатель остался на балконе, сильно раздраженный и обиженный, но зато живой и здоровый. Я сделал это! Спас ему жизнь! Один – ноль, Селеста!
– Дурак! Дурак! – каркал раздосадованный ворон, сильно недовольный происходящим.
– Кыш! – закричал я, замахиваясь на него кулаком. – Кыш! Тупая курица!
Черная птица, одарив меня презрительным взглядом всех трех глаз, расправила широкие крылья и улетела, оставив после себя мурашки на моей спине.
– Что? Это ты мне, сынок? – услышал я густой бас старика сверху, он не успел заметить ворону, зато вполне расслышал мои слова и видел кулак. – Поразительное хамство!
– Простите, сэр! – выпалил я и тут же прошмыгнул с балкона в свой номер.
– Лео! Ты тут? – кричала Селеста из ванной комнаты. – Принеси мне полотенце!
– Оу! Сейчас, – ответил я, совершенно не собираясь двигаться в направлении комода, на котором были аккуратно сложены все белоснежные полотенца, любезно предоставленные отелем, – уже иду! Ты там точно чистая?
– Что?
Ужас! Ну что за бред я несу? Мой растерянный взгляд нечаянно упал на кровать: от темно-красного пятна не осталось и следа, словно покрывало только что выстирали с самым сильным пятновыводителем. Мой костюм и рубашку тоже «постирали» – ни капельки крови. Я провел рукой по спине: на том месте, где была глубокая рана, теперь не было ни малейшей царапины. И лишь прореха в дорогом костюме указывала на недавнюю потасовку в ресторане.
