Катарина Керр - Чары тьмы
Она парила над звездами, Ее лицо было мрачным. Сознание притупилось и одурманилось, кровь застыла в жилах, когда Она покачала головой и накрыла небо огромной гривой черных волос. Гвенивер едва могла дышать, когда темные глаза посмотрели на нее. Это была Богиня Темного Времени, чье сердце пронзено мечами. От тех, кто станет поклоняться Ей, она потребует равноценной жертвы.
— Госпожа, — прошептала Гвенивер. — Прими меня. Я всегда буду служить Тебе.
Глаза Богини долго рассматривали ее, яростные, горящие, холодные. Гвенивер чувствовала присутствие везде вокруг себя, словно Богиня стояла рядом с ней, и за ней, и перед ней.
— Возьми меня, — прошептала девушка. — Я — ничто, я — только меч в Твоей руке.
Меч на алтаре засветился, и по нему побежал кроваво-красный свет, посылая отсветы вверх таким образом, что зеркало стало красным. Песня прекратилась. Арма увидела знак.
— Поклянись Ей, — голос верховной жрицы дрожал, — что ты будешь жить и… — тут голос дрогнул. — И умрешь у Нее на службе.
— Клянусь.
Глаза Богини в зеркале излучали радость. Свет на мече плясал, как огонь, затем исчез. Сразу после этого зеркало потемнело, на нем появились звезды, потом осталась только чернота.
— Клятва принята! — Ардда хлопнула в ладоши, звук эхом разнесся по храму.
Зеркало отразило бледное, покрытое потом лицо Гвенивер.
— Она пришла к тебе, — сказала верховная жрица. — Она дала тебе благословение, которое многие назвали бы проклятием. Ты сделала свой выбор и дала клятву. Служи Ей хорошо, или смерть будет меньшей из твоих бед.
— Я никогда не предам Ее. Как я могу предать Ее — после того, как посмотрела в глаза Ночи?
Все еще дрожа, Гвенивер встала и взяла свой меч.
— Я никогда не думала, что Она примет тебя, — Ардда едва не рыдала. — Но теперь все, что я могу сделать, — это молиться за тебя.
— Где бы я ни оказалась, я всегда буду ценить эти молитвы.
В храм вошли еще две жрицы. Одна несла серебряную чашу с голубым порошком, другая — пару тонких серебряных игл.
Когда они увидели меч в руках Гвенивер, то обменялись удивленными взглядами.
— Сделайте ей метку на левой щеке, — приказала Ардда. — Она служит Госпоже Тьмы.
Благодаря провизии; которую они захватили у Вепрей, Рикин и другие впервые за много дней плотно позавтракали горячим. Они ели овсяную кашу и соленый бекон. Эти воины не знали, чему больше радоваться — сытной трапезе или временной безопасности. Они как раз заканчивали завтракать, когда Рикин услышал, как кто-то подводит к их хижине коня. Он тут же вскочил на ноги и ринулся наружу, держа меч наготове, — на тот случай, если Вепрь отправил шпиона. Но это была Гвенивер, одетая в одежду своего брата и ведущая в поводу большого серого боевого коня. В свете утреннего солнца ее левая щека казалась обожженной, так она распухла и покраснела, а в центре выделялось изображение синего полумесяца. Все трое воинов-Волков уставились на нее, не произнося ни слова. Гвенивер бесстрастно улыбнулась им.
— Госпожа… — наконец выдавил из себя Дагвин. — Значит, вы остаетесь в храме?
— Нет. Сегодня же мы отправляемся в Кермор. Берите столько провизии, сколько могут унести лошади.
Не задавая вопросов, все трое покорно кивнули. Рикин не мог отвести взгляда от лица Гвенивер. Хотя никто никогда не назвал бы Гвенивер красивой (ее лицо было слишком широким, а нижняя челюсть — чересчур мощной), она все же была привлекательной — высокая и стройная, обладающая грацией дикого животного. Много лет Рикин безнадежно любил ее. Каждую зиму он обычно сидел на краю зала ее брата и наблюдал за ней — недостижимой, находящейся в другой стороне зала вместе с членами своей семьи. То, что она дала клятву Богине, приносило ему мрачное удовлетворение. Теперь она никогда не достанется ни одному другому мужчине.
— Что-то не так? — спросила Гвенивер у Рикина.
— Ничего, госпожа. Если я имею право спросить… Я думал о татуировке. Почему она на левой стороне вашего лица?
— Ты имеешь полное право знать. Эта метка свидетельствует о том, что я — поклявшаяся Луне воительница. — Гвенивер улыбнулась, и юноше вдруг показалось, что она превратилась в другую женщину, холодную, с суровым взглядом, яростную. — А вы все думали, что подобное существует только в песнях бардов, не так ли?
Рикин сглотнул, удивленный так, словно она дала ему пощечину. Дагвин резко втянул ноздрями воздух.
— Теперь главой клана Волка является леди Макла, — продолжала Гвенивер. — Она назначила меня капитаном своего боевого отряда до тех пор, пока не выйдет замуж и ее муж не приведет с собой своих воинов. Если мы к тому времени все еще будем живы, то у вас будет выбор: дать клятву ее мужу или следовать за мной. А сейчас мы отправляемся в Кермор на летние сражения. Волки поклялись привести людей, а клан Волка никогда не нарушает клятву.
— Хорошо, госпожа, — сказал Рикин. — Возможно, нам далеко до боевого отряда, но если кто-нибудь скажет о нашем капитане что-то не так, то я лично перережу ублюдку горло.
Направляясь в Кермор, они двигались осторожно на тот случай, если кто-то из Вепрей караулит на дорогах. Когда небольшой отряд пробирался по узким тропинкам через холмы, Дагвин и Камлун по очереди ехали впереди. Хотя до Кермора было десять дней пути, безопасность ждала их гораздо ближе — в дунах старых союзников клана Волка на юге и востоке. Два дня они огибали владения клана Волка, не смея следовать по своим собственным землям. Вепри могли быть везде.
Утром третьего дня маленький отряд пересек реку Нерр по броду, которым редко пользовались, и взял направление на восток, к землям клана Оленя. Этой ночью они встали лагерем у края леса, которым Олени и Волки пользовались совместно, как охотничьим заповедником. Вид знакомых деревьев вызвал у Гвенивер слезы, в особенности, когда она вспомнила, как ее братья любили здесь охотиться.
Пока мужчины стреноживали лошадей и разбивали лагерь, Гвенивер беспокойно расхаживала взад-вперед. Она начинала испытывать сильные сомнения. Одно дело — говорить о том, чтобы самой отправиться на войну, совсем другое — понимать, что жизнь людей, составляющих ее крошечный боевой отряд, зависит от того, насколько хорошим или дурным командиром она окажется.
Сказав, что идет собирать хворост для костра, Гвенивер отправилась в лес и бродила между деревьев, пока не нашла маленький ручей, который тихо бежал по камням и между поросших папоротниками берегов. Старые дубы отбрасывали тени, которые, казалось, лежали там с начала времен.
— Богиня, правильную ли дорогу я избрала? — прошептала Гвенивер.
В мерцающей поверхности ручья она не увидела никаких знамений.
