Алексей Гавриленко - Месть священника
– Еще два года его терпеть! – злоба Вилсона переросла в разочарование. Теперь казалось, что он не хотел того, что происходило. – А ведь у него все отлично выходит. Он уже может вызывать импа!
Сайлент понятия не имел, что такое имп, но решил промолчать. В любом случае, звучало это круто.
– У тебя тоже отлично все получается, – попытался он подбодрить друга.
– Гы… Конечно, получается. Да я и это, и простейшее еле успеваю.
– Главное – практика, – не сдавался Сайлент. Порой ему казалось, что учиться приходится и за себя, и еще за Вилсона.
– Где ты такое слышал?
– Сэммюэл сказал.
Вилсон неодобрительно покачал головой.
– Этот твой учитель – жуткий тип. Я не пойму, как он вообще чему-то учить может.
– А в чем дело? – удивился Сайлент. Он впервые слышал такой комментарий. – Ты разве с ним когда-нибудь разговаривал?
– Эээ, честно говоря, и не хотел бы. Такое ощущение, что по ночам он ходит на аббатское кладбище и подпитывается мозгами.
– Что за чушь ты несешь? – Сайлент знал, что среди учеников бытует мнение о том, что его учитель творит какие-то непонятные и жутко ужасные вещи. Были и версии о том, что Сэммюэл втайне практикует черную магию, что вызывает некромантов и состоит в Черном Легионе, что он – принц нежити… Версий было много. И Сэммюэла боялись. Хотя Сайлент, и еще несколько учеников, которые хорошо знали учителя в черном плаще, конечно же были уверены, что ни в чем таком Сэммюэл замешан не был.
– Первогодки думают, что он вампир! – Вилсон засмеялся. – Говорят, его видели ночью, когда он тащил к себе в комнату какой-то огромный длинный ящик. Говорят, это этот самый… ну, гроб, понимаешь?
Сайлент только фыркнул. Это уже явно был перебор. Ну какие вампиры в Гринбелте? В этом лесу были только кролики и бабочки… Здесь было скучно, и Сайлент многое бы отдал за то, чтобы хотя б узнать, что в лесу появился вампир. Хотя, на самом деле, существование кровопийц никем доказано не было. Некоторые утверждали, что видели их в Сумеречном лесу. Ни один здравомыслящий человек по своей воле за доказательствами в Сумеречный лес не полезет.
Вдоволь обсудив Сэммюэла, Сайлент с Вилсоном отправились на обед. Паладин с ужасом представлял, как это все пройдет, ведь друг снова повздорил с Томасом, а такая их утренняя перепалка ничего хорошего не предвещала.
Они вошли в столовую, все уже были там. Томас сразу же одарил их пронзительным и холодным взглядом, как он умел это делать. Казалось, этот парень вообще не знал, как улыбаться.
– Вот чего он смотрит? – Вилсон недовольно засунул в рот ложку каши.
– Успокойся, – сказал Сайлент.
Когда Томас доел и собрался выходить, Вилсон все-таки не сдержался.
– Ты хочешь о чем-то поговорить? – спросил он Томаса, когда тот проходил мимо их стола.
Чернокнижник остановился, повернулся к ним и посмотрел на Вилсона так, как будто перед ним сидела куча говорящего навоза. Он мельком взглянул на Сайлента, затем снова уставился на священника.
– А о чем мне с тобой разговаривать? – спросил он.
– Ну, ты так смотрел, как будто тебе есть, что сказать, – Вилсон злился на ходу.
– Ха, – только и сказал Томас, без малейшего намека на улыбку. Он развернулся и пошел дальше.
– Стой! – крикнул Вилсон.
– Да что ты хочешь, болван? – спросил Томас не оборачиваясь. Все перестали есть и смотрели на них. Слишком опасно было затевать драку у всех на глазах, здесь такое не поощрялось. Поэтому, Сайлент был относительно спокоен.
– Хочу влепить «молнией» прямо тебе в зубы.
– Ну ну, – Томас скривил губы и поднял брови. – Посмотрим, как это у тебя получится. Сын шахтера.
Последние два слова прозвучали чрезвычайно издевательски. Сайлент вскочил с места, ожидая чего-то необдуманного, в зале столовой воцарилась полнейшая тишина. Вилсон встал, но не сделал ни шагу.
– Мои родители были шахтерами. И ничего такого в этом нет, – сказал он громко, чтобы все услышали.
– Твой рот говорит «нет», твои способности кричат «о да!». Мама с папой долго старались, делая тебя пупом земли. Вот только толку от этого сейчас мало. Замечательные родители.
– Да что ты вообще можешь говорить о родителях?! – крикнул Вилсон. – Что-то ни разу не слышал, чтобы ты упоминал своих, а, Томас? Кто твои предки?
***
В Сумеречном лесу была ночь. И, не смотря на то, что здесь никогда не бывало светло, немногочисленные жители этого леса, все-таки делили сутки на день и ночь. Так им было удобнее.
Старый наводящий страх лес тянулся от западного Вестстепа и до Сумеречных гор. Огромные и зловещие деревья не пропускали солнечный свет. Создавалось впечатление, что здесь всегда сумерки.
Поселение Вейпроуз находилось на востоке Сумеречного леса. Когда-то, при прежних королях, это место считалось важным и одним из наиболее защищенных в королевствах. Вейпроуз славился лучшим штатом разведчиков и городской охраной. Вся нечисть, которая вот уже много веков обитала в лесу, удерживалась и истреблялась. Но с приходом нового короля, все средства, ранее тратившиеся на защиту, ушли в карманы гильдий, которые впоследствии покинули эти места.
Томас еще не спал. Он лежал, погрузившись в мир книги о чернокнижниках. Все тома, которые попадали к нему в руки, он находил в заброшенных домах и тайниках, которые они с леди Брайд и другими людьми из «Ночных стражей» очищали от нечести. Этот большой лес был переполнен загадками и тайнами, которые так любил парень. В свои годы он уже неплохо владел магией, знал больше, чем любой другой житель Вейпроуза. И именно поэтому, несмотря на его возраст, Брайд всегда брала Томаса с собой, хоть его тяга к чтению казалась ей даже немного ненормальной.
В дверь постучали. Томас на секунду оторвал взгляд от странички, которую вот уже несколько минут перечитывал снова и снова. Он знал, что пришла леди Брайд. И догадывался, что пришла она не одна.
– Это я, – послышался ее голос. Томас не прогадал. – Я пришла не сама, – Стефани открыла дверь.
Не обращая внимания на прибывших гостей, он все так же продолжал читать.
– Томас, поздоровайся с новыми опекунами.
И такого поворота событий парень тоже ожидал. Еще полминуты, для виду, он притворялся увлеченным книгой, а потом медленно и нехотя поднялся с кровати.
Перед ним, у двери, стояли три человека. Один из них был мужчиной лет сорока, неряшливый и потрепанный. По нему было видно, что он впервые в Вейпроузе, в его взгляде не было той особенности, которая присуща каждому жителю этой местности – не было напряжения. Он стоял абсолютно спокойный, как будто приехал на курорт, и с жутко приветливой улыбкой смотрел на Томаса сквозь смешные очки, на стекле которых красовалось едва заметное желтое пятно.
