Урсула Ле Гуин - День Прощения
— Прошу прощения, леди, — сказал он и, повернувшись, вышел из комнаты.
Дверь закрылась. Загремели засовы. А она по-прежнему стояла на месте, держа поднос.
— Эй, подождите! — закричала Солли.
Тейео проснулся и, морщась от боли, осмотрелся вокруг. Обнаружив его рядом с собой в этой маленькой комнате, она забыла кличку, которую дала ему, и больше не думала о нем, как о «майоре». Однако ей не хотелось называть его по имени.
— Я полагаю, это завтрак, — сказала она и села на край топчана.
На плетеный поднос была наброшена ткань. Под ней находилась горка булок с мясом и зеленью. Рядом лежали кусочки фруктов, а в центре стоял графин, наполненный водой. Его оплетала тонкая узорчатая сетка из какого-то металлического сплава.
— Наш завтрак, обед и, возможно, ужин, — со вздохом добавила Солли.
— Хм-м. Булки выглядят довольно аппетитно. Рега, вы можете есть? Вы можете сесть?
Тейео приподнялся на локтях и с трудом сел, оперевшись спиной на стену. Заметив, что он щурится, Солли с сочувствием спросила:
— Все еще двоится в глазах?
Он с тихим стоном кивнул головой.
— Хотите пить?
Еще еще один едва заметный кивок.
— Держите.
Солли передала ему чашку. Удерживая ее обеими руками и морщась при каждом глотке, Тейео медленно выпил воду. Она к тому времени съела три булки, потом заставила себя остановиться и попробовала дольку кисловатого плода.
— Хотите фрукт? Он кисленький, — сказала она, почувствовав себя немного виноватой.
Он ничего не ответил. Солли вспомнилось, как за завтраком, предыдущим днем или сто лет назад, Батикам угощал ее долькой пини. Еда, потревожив пустой желудок, вызвала тошноту. Тейео снова заснул. Она взяла чашку из его расслабленных рук, налила себе воды и выпила ее, растягивая каждый глоток на минуту.
Почувствовав себя лучше, Солли подошла к двери и осмотрела петли, замок и поверхность. Она простучала кирпичные стены и гладкий бетонный пол, надеясь найти какой-нибудь путь для бегства. Подвальный холод заставил ее вернуться к физическим упражнениям. Чуть позже вернулась тошнота, а вместе с ней и апатия. Солли забралась с ногами на топчан и вскоре поняла, что плачет. Еще через несколько минут она поняла, что засыпает. Ей захотелось в туалет. Она посидела над дырой, смущаясь звуков своего испражнения. Туалетной бумаги не было. Это тоже смутило ее. Она подошла к топчану, села и подтянула колени к груди. От тишины звенело в ушах.
Взглянув на Тейео, Солли заметила, как он быстро отвернулся. Рега по-прежнему полулежал в неудобной, но расслабленной позе, прислонившись спиной к стене.
— Хотите пить? — спросила она.
— Спасибо, — ответил Тейео.
Здесь, где не осталось ничего определенного, и время оторвалось от прошлого, его тихий голос радовал своей знакомой интонацией. Солли налила полную чашку и передала ему. Он принял ее более уверенно и, выпив воду, повторил:
— Спасибо.
— Как ваша голова?
Он потрогал рукой распухший висок, поморщился и снова прислонился к стене.
— У одного из них был металлический посох, — сказала она, увидев вдруг четкий образ во вспышке путаных воспоминаний. — Ну, да! Жезл жреца. Он ударил вас, когда вы набросились на другого.
— Они забрали мое оружие, — шепотом ответил он. — В обмен на участие в праздничной церемонии.
Рега устало закрыл глаза.
— А я запуталась в этих длинных юбках и не смогла вам помочь. Послушайте! Там был какой-то шум. Возможно, даже взрыв.
— Да. Я же говорил вам о диверсии.
— А кто, по вашему, эти люди?
— Революционеры. Или…
— Вы намекали, что правительство Гатаи как-то замешано в этом.
— У меня нет никаких доказательств, — шепотом ответил он.
— Вы были правы. Извините, что я не послушала вашего совета, — сказала она, с достоинством признав свою ошибку.
Он слегка шевельнул рукой в жесте мрачного безразличия.
— У вас все еще двоится в глазах?
Тейео не ответил на ее вопрос. Он снова заснул.
Она встала и попыталась вспомнить дыхательные упражнения селишей. Через несколько минут загромыхали засовы, и дверь со скрипом открылась. В комнату вошли все те же трое мужчин: двое с оружием и один с подносом — молодые чернокожие парни, очень нервные и чем-то явно недовольные. Когда мужчина ставил поднос на пол, Солли без колебаний наступила на его ладонь и надавила на нее всем весом своего тела.
— Подождите! — сказала она, глядя в лица двух вооруженных людей. — Вы должны выслушать меня! У моего спутника тяжелая травма черепа. Нам нужен доктор. Нам нужна вода. Я даже не могу промыть его рану! Кроме того, мы хотим получить туалетную бумагу. И потом… Кто вы такие, черт бы вас побрал?
— Уберите ногу, леди! — закричал мужчина, на руку которого она наступила. — Сейчас же уберите ногу!
Однако двое других услышали ее. Она отступила назад, и кричавший мужчина отбежал к двери за спины своих вооруженных товарищей.
— Ладно, леди. Мы извиняемся за неудобства, — сказал он со слезами на глазах и принялся растирать ладонь. — Нас называют патриотами. Мы послали королю изменников свой ультиматум с вестью о том, что вы находитесь у нас. Так что давайте не будем обижать друг друга. Хорошо?
Он повернулся, кивнул одному из охранников, и тот закрыл дверь. Запоры скрипнули, а затем наступила тишина. Солли вздохнула и села на топчан. Тейео поднял голову.
— Это было опасно, — сказал он с печальной улыбкой.
— Я знаю, — ответила она. — И это было глупо. Но я не могла сдержаться. А видели, как они стушевались и бежали отсюда! Теперь у нас будет вода!
Она заплакала. Она всегда плакала после ссор и после того, как причиняла кому-то боль.
— Посмотрим, что они принесли на этот раз.
Солли поставила поднос на матрас и приподняла салфетку, которая прикрывала еду. Обычно так подавали заказанную пищу в номера третьеразрядных отелей.
— Прямо все удобства, — прошептала она.
Под тканью было множество предметов: горсть печений, небольшое пластиковое зеркальце, гребень, крохотный горшочек с каким-то веществом, от которого пахло сгнившими цветами, и пачка женских гатайских тампонов.
— Набор для леди, — проворчала Солли. — Черт бы их побрал, тупых придурков! Зачем мне здесь зеркало?!
Она швырнула его через комнату.
— Неужели они думают, что я и дня не могу провести, чтобы ни посмотреть на свое отражение! Идиоты!
Она сбросила на пол все предметы, оставив на подносе только печенье. Впрочем, Солли знала, что позже она поднимет тампоны и положит пачку под матрас на тот случай, если их задержат здесь на срок, превышавший десять дней. А что если дольше?
— О Боже, — прошептала она.
