Леонид Кудрявцев - Эмиссар уходящего сна
— А гарантии? — спросил я.
Окинув меня задумчивым взглядом, касик промолвил:
— Какие тут могут быть гарантии?
— То есть их нет? — попытался уточнить я.
— Нет и быть не может, — отрезал он.
— Но каким тогда образом я могу быть уверен, что ты сдержишь свое слово?
Касик пожал плечами.
— Там, в реальном мире, кажется, есть такая пословица «горе побежденным». Не помнишь ли ты, при каких условиях она родилась?
Я прикусил губу.
М-да... Старый хрыч крепко держал меня за некое место, совершенно четко это осознавал и ослаблять хватку не собирался.
Вот такая история. Надо сказать, невеселая.
— Хорошо, — сказал я. — Давай уточним.
— Почему бы и нет? Уточняй.
— Ты желаешь, чтобы я придумал способ, с помощью которого вы сумеете вернуть своему сну былую популярность там, в реальном мире?
— Да, — подтвердил касик. — Мы в этом явно нуждаемся.
— Причем этот способ должен гарантированно подействовать?
— Как же иначе? Недействующие способы я могу придумывать и сам, дюжинами. А ты человек из реального мира, и пусть ты живешь у нас много лет, но памяти не потерял и, значит, способен такой способ придумать. Действующий. В принципе можешь.
— А раз так..,
— То, значит, ты это сделаешь.
— Но если я...
— Так для этого и придумано наказание, — весело сообщил мне касик. — Жить хотят все. И в том случае, если придуманный тобой способ не даст результатов, ты будешь казнен. В общем, выбор у тебя не очень большой. Либо согласиться и рискнуть жизнью, либо сесть в тюрьму. Причем, прежде чем ты отсидишь за историю с едальней, тебе еще придется отработать потраченные на твое извлечение из другого сна деньги, Мне кажется это справедливо.
— А если я соглашусь...
— Тогда ты либо выиграешь, либо проиграешь. В случае выигрыша мы вернем себе былое богатство, и все затраты будут покрыты.
— То есть, — мрачно сказал я, — выбор небогат, Выиграть я могу лишь в том случае, если совершу невозможное. Если мне это не удастся, то я расстанусь с жизнью. Если я вообще не пожелаю в эту историю ввязываться, то попаду в темницу.
— Ты уже ввязался в эту историю, — напомнил касик. — Когда надумал провернуть небольшую шуточку в нашем сне.
— Но разница между мелким жульничеством и смертью...
— Горе побежденным, — напомнил касик.
Я побарабанил по подлокотнику кресла и покосился на Клинта Иствуда. Тот улыбался и самым гнусным образом мне подмигивал. Понимать это надлежало так, что он советует мне отправиться в тюрьму. Настоятельно.
А вот фиг тебе... Но смертная казнь...
Я представил, как тот же самый Клинт Иствуд рубит мне, словно какому-нибудь куренку, голову, и почувствовал, как у меня по спине побежала струйка холодного пота.
Черт, вот вляпался...
— Думай, думай, — почти ласково сказал касик и довольно потер худые ладошки.
Одет он был в длинную, белую хламиду, обладал жидкой седой бородкой, обширной лысиной, глазками-буравчиками и весьма хитренькой улыбкой. Этакий состарившийся мальчиш-плохиш.
М-да... состарившийся. А вот у меня, похоже, шансы дожить до его лет уменьшаются просто с космической скоростью.
— Значит, — сказал я, — вот такой ты придумал способ стимуляции мышления?
— Да, — с готовностью затряс бороденкой старый садист. — Придумал.
— Но если он не подействует, то в этом будет виноват не объект воздействия, а тот, кто подобный способ придумал. Не так ли?
— Так.
— А накажут и лишат жизни все равно меня?
— Несомненно.
— Что это вам даст?
— Тот, кто придет тебе на смену, увидев твою голову, на самом деле осознает, что мы не шутим. И тогда наш метод, вполне возможно, подействует.
— А если все же нет? — мрачно спросил я.
— Значит, голов станет две. И будет еще кто-нибудь. Рано или поздно мы получим желаемое. Но лучше бы с первого раза. Понимаешь?
— Еще бы, — сказал я.
Да, надо было признать, что некая безумная логика в этих рассуждениях имелась. Причем старикан, похоже, не желал отступать от нее ни на йоту. То есть переубедить его не удастся. Не стоит тратить на это время. От своей цели он не откажется.
Что же остается?
Я снова побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и мрачно взглянул на старого интригана. Клянусь, в глазах у него читалось то самое мрачное удовлетворение, с которым какой-нибудь гаденыш наблюдает за тем, как ползает по столу муха, у которой он предварительно оборвал крылышки.
Ну хорошо же... Меня долго пытались разозлить, и наконец им это удалось. Пусть пеняют на себя. Придется начать игру тем же способом. Не люблю я этого, но, видит бог, меня вынудили.
— Таким образом... — вкрадчиво сказал я и, сделав небольшую паузу, продолжил: — Вы намерены получить у меня консультацию и сами будете претворять ваш безумный план в жизнь?
— Безумный? — задумчиво, словно пробуя это слово на вкус, промолвил касик. — Я бы не стал употреблять такое слово. Думаю, наш план имеет смысл назвать рискованным. И кроме того, нам не нужны от тебя консультации. Ты не так понял.
— А что тогда от меня нужно?
— Я сказал совсем недавно, что ты должен придумать способ вернуть нашему сну былую популярность, Выдать нам подробные инструкции и давать ответ на любой вопрос, возникающий во время претворения твоего плана в жизнь. Если он удастся, то ты получишь свободу, а если — нет, то значит... ну, я тебе сказал, чем | это для тебя закончится. Ничего личного. Просто таковы правила.
«Ничего личного». Хорошее выражение, способное обезопасить от угрызений совести. Универсальное выражение.
Я тяжело вздохнул.
Ладно, если проблема не поддается целиком, то ее следует решать по кускам. Итак, начнем. Первый этап. — Понятно, — сказал я. — Что ж, приступим?
— Уже? — довольно улыбнулся касик. Похоже, он приятно удивился. Преждевременно, дорогой, преждевременно,
— Не стоит зря терять время, — ответил я. — Но прежде чем начинать, давай я тебе обрисую, что будет ждать ваших посланцев в реальном мире. Представляешь ли ты это?
