Владимир Контровский - Алина в Стране Чудес
Проснулась я, когда уже заметно стемнело и стало прохладнее — это меня и разбудило, несмотря на то, что кто-то (наверное, сотник) укрыл меня плащом. Значит, дело к вечеру, и я продрыхла часа три. Ничего, послеобеденный сон полезен для здоровья — это доказано.
Сотник сидел у костра и смотрел в огонь — на его лице танцевали красные блики. Но он тут же заметил, что я проснулась, и повернул голову — мол, чего пожелает леди Активиа? И это мне понравилось — хорошо, когда кто-то готов выполнять твои желания (а ещё лучше, когда кто-то работает за тебя и на тебя). Я потянулась, встала, собственноручно подтащила к костру укрывавший меня плащ, уселась на него рядышком с начальником сотни наёмников и протянула руки к огню.
— Леди Активиа замерзла? — участливо спросил сотник. — Хотите горячего травяного настоя?
— Разве это холод? — небрежно бросила я. — Вот у нас в горах… Но от чая не откажусь.
"Да, это не "Липтон", — подумала я, глотая из кружки тёмный обжигающий напиток, — в смысле, гораздо лучше. Блин, такой чай в моём мире завоевал бы все мыслимые бренды! Здорово всё-таки, что я сюда попала — вот что значит быть Избранной!". И тут я заметила под деревьями шалаш — его не было, когда я засыпала.
— Это для вас, — пояснил сотник, перехватив мой взгляд. — Не пристало благородной даме из рода Отданонов ночевать на земле среди простых воинов. Конечно, вам больше подошёл бы шатёр, но никто из нас не смог его наколдовать, — добавил он извиняющимся тоном, — так, чтобы это было вас достойно. Мы ведь воины — у нас свой профиль магии.
Я не совсем поняла это его разъяснение, однако встала и пошла посмотреть, что же они там для меня соорудили. А ничего получилось у ребят — этакий терем-теремок в лесном стиле. Несколько тонких стволов — или толстых веток? — в качестве каркаса и охапки веток потоньше в роли стен и крыши. Строение аккуратное и ладненькое, внутри здоровенная куча травы, поверх которой постелены два плаща — типа ложе. Хм, и широкое ложе, однако… Я посмотрела на сотника, но его каменная физиономия не выражала ничего, кроме глубокого почтения. Ну-ну…
— А кстати, — вкрадчиво начала хитроумная я, — мне до сих пор неизвестно твоё имя, отважный воитель. Как тебя зовут?
— Меня зовут Верт О'Прах, — с готовностью признался сотник.
"Ого! — мысленно ахнула я. — Понятно теперь твоё очень нервное беспокойство по поводу возможной кары за неисполнение приказа и твоё пристрастие к юным наложницам — с таким-то имечком нельзя пропускать ни одной юбки! Удивительно, как это я до сих пор не стала объектом твоего повышенного внимания — ты, братец мой, ведёшь себя как монах, а не как поручик-повеса. Или ты решил наверстать упущенное ночью, и этот как бы шалашик — твоя хитрая уловка, ширмочка для уединения, так сказать? Что ж, поглядим, поглядим, как оно дальше пойдёт-поедет-побежит… Хотя — с чего это я взяла, что твоё имя значит в этом мире то же, что и в моём?".
Но закончить мысленное сопоставление лексических нюансов мне не удалось. В роще вдруг резко потемнело, со стороны тропинки донёсся истошный вопль часового, отдыхавшие воины мигом вскочили на ноги и схватились за мечи. А потом крыша нашего зелёного отеля раздалась и лопнула под чьим-то огромным и тяжёлым телом, толстенные ветви хрустнули, вниз посыпались листья, сучья и прочий древесный сор. В громадной прорехе показалось звёздное небо, но тут же на фоне этого планетария возникла уродливая драконья голова с горящими глазами и очень впечатляющими оскаленными зубами. "Накаркала, — отрешенно подумала я, — вот вам и вторая серия ужастика: "Парк Юрского периода" называется. Только дракона мне и не хватало для полноты счастья…"
Однако сотник не растерялся. Он бесцеремонно сгрёб заторможенную меня и двумя прыжками оттащил к самым деревьям. Кони заполошно заржали, воины кинулись в разные стороны, очищая посадочную площадку для этого "боинга", — а что делать, я бы посмотрела на вас в такой ситуации! — а сотник уже проталкивал меня через сплетённые ветви деревьев.
— Прячьтесь за стволы, там он вас не достанет! — заорал он, забыв куртуазное "леди". — Скорее!
Плюньте в рожу сочинителям сказок про то, как рыцари мочат драконов в честном поединке! Такую тварь только зенитной ракетой сбивать — этот дракон даже с не полностью развёрнутыми крыльями занял всю нашу полянку. Прижавшиеся к деревьям кони голосили изо всех своих лошадиных сил, воины попрятались — и я их не обвиняю, честное слово! И вы бы не стали обвинять, если б только увидели этого Змея Горыныча. Приделайте к автобусу крылышки соответствующих габаритов и привесьте сзади трейлер-прицеп для хвоста — получите примерное представление об этом летучем порождении белой горячки.
Зверюга могла на раз зачифанить всех наших лошадок — бежать-то им было некуда, — однако тварь, похоже, имела другие намерения. И я, кажется, догадалась, какие именно. Ой, мамочки-и-и…
Дракон поводил башкой из стороны в сторону, круша кроны деревьев, и уставился своими немигающими глазищами прямо на помертвевшую меня. Учуял, гад, — я видела, как у него хищно раздувались ноздри. Сотник остервенело рубил заросли, расчищая проход в глубь леса, подальше от этого зубастого кошмара, а я стояла ни жива ни мертва, влипнув спиной в корявое толстое дерево и чувствуя, что вот-вот джинсы мои станут мокрыми самым постыдным образом. Блин, так вот что чувствовала привязанная к скале Андромеда…
А дракон изогнул шею и всунул морду между двух стволов — меня обожгло горячим смрадным дыханием. Я могла бы при желании дотянуться до его бугристой рожи, вот только такого желания у меня почему-то не возникало. О'Прах дернул меня за руку, оттаскивая на расчищенный пятачок за деревом, и вовремя — крылатый ужас шлёпнул языком прямо туда, где я только что стояла. Язык у него был длинный и липкий — к нему так и цеплялись листья и кусочки коры, — и я содрогнулась, представив себе прикосновение этой живой ленты. Мы выиграли пару шагов, но дракон не унимался — он вдвигался в чащу с мощью бульдозера, сокрушающего зелёные насаждения под стройплощадку для нового торгового комплекса. На наше счастье, деревья здесь росли густо и были они очень основательные, толщиной чуть ли не с колонну Исаакиевского собора, так что даже у этого матёрого птеродактиля не хватало сил вывернуть их с корнем или сломать. Но с другой стороны, просветы между ними были густо заплетены типа лианами и прочей висячей гадостью — не прошмыгнёшь. Верт прорубал просеку, но делал он это куда медленнее, чем дракон продвигался вперёд. Мы проигрывали.
Сотник понял это раньше меня. Он обернулся, смерил глазом расстояние между мной и оскаленной драконьей пастью и отважно кинулся на врага. Я закрыла глаза.
