Татьяна Гуркало - Ненавижу драконов
Библиотекари оказались людьми понимающими. Они добросовестно пугались, предлагали отвести к целителю и быстро отыскали нужную книгу. Наверное, чтоб не смотреть на избитого посетителя. Ярослав и сам на себя смотреть не хотел, подозревал, что ничего хорошего не увидит. После этого библиотекари таинственно исчезли.
Сведения о видах магии оказались полными и понятными, что Ярослава совсем не обрадовало. Все оказалось проще некуда. Создатели и мастера отличаются друг от друга так же как талантливые художники от не менее талантливых копировальщиков. Создатели всегда создают. Они создают из ничего, на чистом вдохновении. Им не нужно сплетать составляющие мира в определенные узоры, им не нужно запоминать способы плетения, очередность петель и узелков, им даже не нужно видеть основу, на которой узор плетется. Создателям достаточно знать, чего они хотят, увидеть конечный результат и пожелать. Но это только в идеальном мире. Во всех остальных неидеальных, исполняются вовсе не те желания, воплощение которых хочется увидеть. Гораздо чаще непонятливая вселенная исполняет какую-то дурь, загаданную в расстройстве чувств. Во всех остальных случаях приходится сплетать свои узоры самостоятельно, в том числе и основу. Стандартная основа создателям почему-то не подходит. Нет, создавать стандартные плетения им никто не запрещает, просто не факт, что у них оно получится. То, что они создают, бывает неповторимо. Стать создателем невозможно. Им нужно родиться и вовремя попасться на глаза кому-то кто врожденный талант рассмотрит. Мастерам проще, мастерам нужно только научиться видеть и помнить. Из создателя никогда не получится толковый мастер и наоборот.
Очень напоминает Ладанэ с ее неприятием стандартных плетений.
А еще где-то там есть добрейший магистр, страшно переживающий за студентов академии. Тот, который с добрейшей улыбкой. И это странно. Он ведь вроде знает, что такое создатели, вон даже эльфа как внештатного специалиста по оружию пригласил. Если и дальше развивать эту мысль, то можно прийти к выводу, что именно магистр виноват в том, что некто Ярослав Порхоменко оказался черте где и черте как. Проигнорировал проблемную студентку, сволочь. Эльфы они ведь интереснее, особенно сбежавшие из родного мира, особенно создатели. А девчонок в академии хватает. Подумаешь, одна из них дважды его родную аудиторию в руины превращала. Разбираться, как у нее это получилось? А зачем? Вдруг просто дура. А ты тут сиди, разбирайся, время трать.
За Ладанэ стало обидно. Милая ведь девочка, по сути. Столько времени прятала и кормила, неудобства терпела, книжки таскала, буковки учить помогала.
Ярослав немножко подумал, взял книгу под мышку и, игнорируя вопли библиотекарей о собственности библиотеки, пошел ругаться с магистром Табади. Благо запасы злости еще не истощились, а остатки здравого смысла предпочли молчать и не высовываться.
Дальше была комедия в трех частях.
Первая часть.
Ярослав врывается посреди лекции, трясет перед носом обалдевшего магистра отвоеванной у библиотекарей книгой, обзывает уважаемого человека близоруким тараканом, женоненавистником и высказывает подозрения, что он намеренно издевался над Ладанэ. Экспериментировал над бедной девочкой, морж северный. После этого пытается кусаться, когда его в четыре руки выволакивают из лекционного зала незнакомые крепыши. Кусается плохо. Сказывается недостача любимого зуба.
Вторая часть.
Дверь, в замке которой Ярослав безнадежно ковырялся последние полчаса, открывается и в чуланчик с давно не мытым окном пытается протиснуться большая часть преподавательского состава академии. Где болтается меньшая часть, никто не знает, но все дружно отсылают дежуривших перед чуланом крепышей на ее поиски. Ярослава просят успокоиться и все объяснить по-человечески. Он не внимает. Он ругается, обзывается и ссылается на нервы, которые не восстанавливаются. А еще просит посмотреть на его лицо, потому что, судя по ощущениям, зрелище это не шибко приятное. Табади в уговорах не участвует. Он внимательно читает главу с варварски загнутой в ее начале страничкой. Из коридора коллег подбадривают преподаватели, не поместившиеся в чуланчик, и любопытные студенты, не сумевшие пройти мимо странного скопления преподавателей.
Часть третья.
Табади дочитал главу, сделал умное лицо и велел всем расходиться. Все замолчали и дружно на него посмотрели, молчаливо требуя озвучить, пришедшие к нему во время чтения, мысли. Расходиться никто не пожелал, в том числе и изрядное количество студентов.
- Очень похоже, - высказал первую мысль Табади.
- Похоже? - со всей ему доступной иронией спрашивает Ярослав.
Зрители внимают затаив дыхание. Им хочется узнать тайну.
- Думаю, ты не ошибся, - продолжил магистр, отпихивая локтем любопытствующих от книги.
- Думаете? - попытался изобразить праведное негодование Ярослав. Получилось не очень. Пришлось срочно переключаться на язвительность и неуважение. - Вы и думать умеете? Вот странность.
- Не хами, - ожидаемо потребовал магистр и почему-то улыбнулся, как всегда добродушно и светло.
Ярослав почувствовал себя мелкой зверушкой вроде хомячка, которой умиляются хозяева.
- Вы мою физиономию видите? - спросил он. - А вот я не вижу, но подозреваю, что выглядит она не лучшим образом. При этом я должен не хамить. Может мне еще и сплясать от радости? С бубном, во славу предков. Вы ведь думать, оказывается, умеете. Слепые вы все. Прочитали, что случается с теми, кто неправильно использует свой дар? Ах, да, вы ведь и так знаете. А вот я прочитал. Мне ее жалко.
- Я никогда не сталкивался…
- Спросили бы у Ярена. Он-то сталкивался. На собственной шкуре испытал. А вы ему ученика навязали. И не стыдно?
- Ты знаешь, сколько создателей училось в этой академии за всю ее историю? - спросил магистр.
- Сколько? - Ярослав заподозрил, что собеседник пытается сменить тему.
- Семь. Последний - два века назад. Всех их сначала пытались учить плетениям. Понимали что они такое, только после того, как они доказывали всем, что с плетениями у них никогда ничего не получится. Тогда кто-то шел в библиотеку и находил эту книгу.
- Традиция, - понимающе сказал Ярослав, попытавшись изобразить улыбку. - Наверное, они были очень благодарны за то, что над ними так долго издевались. Прямо по гроб жизни благодарны. Приходили, в ножки кланялись, подарки тащили, оды сочиняли, поэмы и прочую лирику.
Табади хмыкнул.
- У нас создатель объявился! - восторженно заорал в коридоре веселый студенческий голос.
- Кто? - растеряно спросила блондинка, прижатая к плечу Ярослава.
