Ричард Кнаак - Ночь Крови
По левую руку от него леди Нефера также приветствовала свой народ. Величественная жрица облачилась в драгоценный наряд главы Предшественников, которые оказали неоценимую помощь мужу в его восшествии на трон. Серебристый шёлк одежд загадочно переливался, подхваченный и стянутый в талии изумрудно-зелёным шнуром поверх поясной цепи с настоящими изумрудами. Длинный шлейф мантии тянулся далеко позади неё, подхваченный сзади двумя молодыми женщинами-воинами. Три изумительных по красоте ожерелья в виде переплетающихся змей украшали шею Неферы, а между рожками были натянуты тонкие ленты с алмазами и рубинами, сверкавшими как звезды. Вокруг прекрасной леди витало облако запаха лаванды, которая считалась не только ценнейшей из душистых притираний, но и безумно нравилась её мужу.
Позади машущей пары появился Арднор. Старший сын Хотака, как всегда, был облачён в серую мантию Храма, и его вид ничем не отличался от повседневного, разве только наличием белоснежной тупики, видневшейся в разрезе ворота, и ремня тяжёлой секиры. Но главным атрибутом его праздничного наряда, безусловно, стал чёрный шлем, свидетельствующий о принадлежности к Защитникам.
Со всех концов трибун на поле к будущему императору потянулись ближайшие друзья и чиновники, командиры и главы крупных кланов, примкнувшие к заговору. Все они были одеты в самые изысканные наряды и драгоценные доспехи. Арена взревела громче, хотя отсутствие некоторых Великих Домов явно бросалось в глаза. Не пришли и патриархи тех Домов, которые избегли кровавых списков, а многие остались сидеть, смешавшись с народом, на трибунах, вынуждая остальных гадать об их дальнейшей судьбе.
Помост был накрыт огромным полотнищем, изображавшим тень большого чёрного коня, а на самой высшей его точке, хорошо видимый отовсюду, стоял императорский трон, специально для коронации привезённый из дворца. Высокий, вырезанный из красного дуба, он был украшен резьбой, а спинку венчала голова свирепого минотавра с огромными изогнутыми рогами. Это было лицо Бога Саргаса (или Саргоннаса, как на священнический манер его называли многие).
Хотак с супругой дошли до трона и остановились. Немедленно рядом с троном был поставлен изящный стул для верховной жрицы, вырезанный в виде волн бушующего моря и опирающийся на лапы могучего дракона.
Однако ни командующий, ни леди Нефера не сели, а продолжали приветствовать толпу. Арднор приблизился к матери и, игнорируя своих братьев и сестру, стоял с таким видом, словно это его коронация.
Будущий император сделал знак, и герольд выдул чистую ноту, извещая о появлении следующего гостя.
Волосы на загривке Бастиана встали дыбом, а Мариция тревожно переглянулась с Колотом. Они ожидали увидеть измождённого и покорного минотавра, возможно в цепях, но уж точно в простом платье.
Лотан оказался единственным членом Высшего Круга, который пережил падение Чота, остальные пятеро были давно мертвы. Он был с ними до самого конца, а когда советник Борил попытался бежать к императору, чтобы предупредить его о грозных слухах, Лотан попросил того сначала зайти к нему в дом, где и приказал слугам, спасая собственную жизнь, убить несчастного.
Теперь, окружённый пятью стражами почётного караула с развевающимися гербами нового императора на знамёнах, он торжественно направлялся к Хотаку. Топот и гул на трибунах стали оглушительными. Когда наконец Лотан встал рядом со стражей, Хотак снял шлем и они с леди Неферой торжественно опустились на приготовленные им места. Арена замерла.
Лотан повернулся, и все увидели, что он нёс два свёртка, укрытые от глаз толпы роскошным плащом, и теперь поднял один над головой.
— Корона Торота! — в один голос выдохнули трибуны.
Корона имела вид роскошного шлема, украшенного драгоценными камнями и головой кондора на гребне. Рубиновые глаза птицы ослепительно горели, многие, на кого пал их взгляд, потеряли сознание.
Другая рука Лотана взлетела вверх.
— Секира Макела Людоедской Погибели! Конечно, никто не верил в то, что золотая секира с алмазными рунами была той самой, которой владел великий император, освободивший расу от рабства. Все знали и то, что корона Торота была изношена хозяином в его многочисленных походах за Кровавое море, а значит, оба артефакта были созданы значительно позднее как символы и гаранты переходящей власти.
— Нет большей чести, — начал Лотан, — чем удостоиться этой великой короны и носить легендарную секиру… Нет большей чести, чем воссесть на трон предков и удостоиться права управлять миром! — Он медленно повернулся к Хотаку. — Мы много, раз были порабощены, но всегда сбрасывали рабские кандалы! — Это был длинный список свершений минотавров, известный каждому ребёнку. — Нас побеждали, но мы всегда поднимались на битву, ещё более сильные, чем прежде! — Тысячи минотавров на трибунах подхватили его слова, проговаривая их вполголоса; гулкое эхо в унисон вторило Лотану, его голос креп: — Мы поднялись к новым высотам, когда остальные расы пали! Мы — будущее Кринна!
— …будущее Кринна, — вторило со всех сторон.
— Облечённые предками править всем! — уже кричал Лотан.
— …править всем…
— Мы дети судьбы!
— …судьбы… судьбы… судьбы…
Лотан воздел корону над головой командующего и медленно опустил её под громкий рёв труб.
Толпа вновь стихла.
Хотак слегка поправил корону и кивнул Лотану, разрешая продолжать обряд.
— Командующий Хотак Де-Дрока, я вручаю тебе эту секиру — секиру Макела Людоедской Погибели, чтобы ты мог править ею с силой, мудростью и честью!
Хотак принял секиру двумя руками и почтительно держал перед собой.
— Отныне, с этого дня, Хотак Де-Дрока, да не позволишь ты никому назвать себя командующим, ибо это ниже твоего нового положения! Посему позволь мне объявить всем… — Лотан повернулся к толпам минотавров, облепивших трибуны. — В этот день началось правление императора Хотака! Все приветствуйте императора Хотака!
Бастиан, Колот и Мариция первыми взревели осанну, и их вопль подхватила бушующая Арена. Длинные тонкие ленты красного и чёрного, новых имперских цветов, полетели со всех сторон на поле.
Бывший командующий поднялся, высоко воздев сверкающую секиру, затем наклонился к супруге, поцеловал ей руку и вновь повернулся к толпе.
— Я не ваш император! — проревел он. Великая Арена ещё не знала подобных перепадов — заступила абсолютная тишина-
— Я не ваш император, — продолжил Хотак, переводя пристальный взгляд единственного глаза с одного ряда на другой. — Потому что я не вижу чести управлять вами, жалкими и ничтожными овражными гномами! Я не ваш император, если это означает придерживаться жалких традиций, которые угнетали целые поколения!
