Дуглас Брайан - Стигийские маги
– Меня зовут Конан, почтенный, назови же теперь свое имя.
– Мемфис, – быстро ответил старикашка, – Мое имя – Мемфис. Можешь называть меня также Большой Мемфис или Серебряный Мемфис. Понял, малыш?
Конан ничего не понял.
– Мемфис – это дракон, – сказал он. – Или глупый Гирадо опять все перепутал? Ты ведь старый человек, не так ли? Человек, а не дракон?
– Возможно, – смутно ответил старик. – А возможно, и не совсем. Каждое полнолуние я прихожу сюда, чтобы полюбоваться на статую, которая возрастает до потолка пещеры. Дракону не проникнуть в это отверстие, не так ли? Приходится принимать меры. Да, приходится кое-что менять. Иначе я не могу увидеть статую. А мне хочется ее видеть. Понимаешь ли ты, малыш, что значит – хочется?
– Еще бы! – сказал Конан. – Например, мне хочется увидеть моего приятеля Гирадо.
– Неужели тебе дорог какой-то человечек? Судя по имени, он родом из Стигии, а ты не похож на стигийца. Стало быть, вы не родственники, – начал рассуждать старичок, назвавшийся Мемфисом. – А как тебя зовут, а?
– Меня зовут Конан, и этот стигиец мне вовсе не дорог. И уж тем более мы не родственники, – рассердился Конан. – Но мы вместе пустились в путь, и я хотел бы, чтобы этот путь мы и закончили вдвоем. Не привык я к такому, что бы устроиться на ночлег вдвоем, проснуться в одиночку да так и уехать ни с чем.
– Погоди-ка, погоди… – Мемфис призадумался, закусив ус. – Где это вы заночевали вдвоем? Не у Бульнеса ли, этого пройдохи-некроманта?
– Да, кажется, такое имя назвал хозяин довольно мерзкой хижины.
– Теперь понятно… – Мемфис хихикнул, поперхнулся собственным усом и принялся кашлять, содрогаясь всем телом. – Понятно, совершенно все понятно… Ты, наверное, ушел ночевать на двор, а твой дружок расположился под крышей.
– Да.
– Каждое полнолуние Бульнес со своей болтливой мумией проваливается под землю.
– Так принято? – уточнил Конан. – Или это какое-то проклятие?
– Откуда мне знать? – Мемфис выплюнул ус и громко фыркнул, почти как лошадь. – Мало ли что придет в голову этому человечьему отродью. Полная луна плохо действует на мумию. Она начинает зевать, говорить разную чушь, а иногда делается злобной и кидается на своего спасителя, А чего он хотел, когда завладел трупом раба и превратил его в прорицателя? Окружил почетом, курит ему благовония – тьфу! Меня тошнит от всей этой глупости.
Старичок энергично плюнул себе под ноги и попал в черные воды озера. По глади побежали круги, возле каменного лотоса заколебались маленькие волны. По статуе пронесся долгий протяжный вздох, который зародился как будто, в самых ее глубинах.
– Ой-ой, – сказал старичок. – Бежим-ка отсюда, малыш. Я случайно прогневал нашего бога, и он может пробудиться.
– И что тогда?- спросил Конан, не двигаясь с места.
– Если он никого не увидит, то заснет снова. А если заметит нас с тобой, то… мало ли что придет ему в голову спросонок! ЭТИХ богов разве разберешь!
И Мемфис мелко засеменил вокруг озера. Конан подхватил старичка на руки – тот оказался невероятно тяжелым – и бросился с ним бежать прочь из пещеры.
И вовремя – каменная статуя как раз начала приподнимать веки.
– Уф! – выговорил Мемфис, когда. Конан поставил, его на ноги. Они снова были возле входа в пещеру, рядом с разбитым деревом, – Быстро же ты умеешь скакать, малыш. Как тебя зовут, говоришь?
– Конан
– Забавное имя. Ты ведь северянин, а? Черный, как кушит, а глаза голубые. Пф! – Он снова фыркнул, так что усы испуганно разлетелись от его рта, – Где это тебя так сожгло солнцем? – Он поднял палец. – Только на море бывает такой загар! Только на море! Ты был гребцом на галере, а? Сознавайся, мерзавец, ведь ты бывший гребец на галере!
– Может быть, – сказал Конан. – Тебе-то какое дело, почтенный Мемфис, Серебряный и Большой, был я гребцом или не был?
– Да никакой, – сказал старичок, – От тебя воняет королями, а ты тратишь время, размахивая веслами на какой-то галере.
– Какими еще королями? – смутился Конан.
Наслаждаясь тем, что гигант-северянин наконец-то чувствует себя не в своей тарелке, старичок захохотал, широко разевая беззубый рот.
– Ты будешь королем или был им когда-то!- заявил он.
– Эка новость! – нашелся Конан, – Конечно, когда-нибудь я завоюю себе королевство.
Мемфис закивал головой, размахивая длинными серо-седыми волосами.
– Похвально, малыш, похвально. Ну что, летим?
– Куда? – не понял Конан.
– Ты хочешь тащиться к хижине Бульнеса пешком? – поинтересовался старик ехидно. – Неужели не надоело бегать туда-сюда, туда-сюда? Летим! – прогремел его голос совершенно по-иному, и вдруг перед Конаном возник огромный змей с получеловеческим лицом на морде. Усы, каждый размером с большую змею, шевелились на камнях. На голове красовались острые загибающиеся рога. Тяжелый хвост расслабленно лежал среди кустов и булыжников. Серебряная чешуя сверкала на бледном солнце, и дракон казался металлическим.
И только темные глаза глядели по-прежнему, ехидно и весело. Это существо так и дышало жаром, жизненными силами, мощью.
– Садись между рогами, – прогремел голос, и усы расползлись в стороны, как бы в приглашающем жесте. – Полетим низко, но очень быстро.
Конан осторожно приблизился к голове дракона.
– Мемфис, – сказал он, и в его голосе невольно прозвучало благоговение. – Как же ты красив!
– А… – вздохнул дракон. – Я всегда это знал!
Конан устроился на голове змея. Прикосновение чешуи оказалось прохладным и приятным. Почти мгновенно змей чуть-чуть приподнялся над землей и заскользил, извиваясь, по воздуху. Мимо проносились, мелькая, кусты, низкие деревца, обломки скал. Прошло совсем немного времени, и дракон плавно опустился на землю.
– Здесь, кажется, стояла хижина этого дурака Бульнеса, – ворчливо прогремел он. – Ну-ка, слезай с моей головы. Будем копать.
Конан спустился на землю и отошел чуть в сторону. Дракон сложил свое длинное тело кольцами и уставился на него.
– Ну? – сказало древнее существо.
– Что? – не понял Конан.
– Будем копать! – сказал дракон.
– Хорошо, – согласился Конан.
– Что же ты стоишь? – прогневался дракон. Он взмахнул усами, как бичами, и хлопнул хвостом по земле, отчего опавшие листья, хворост и несколько неудачливых ящериц взлетели в воздух. – Копай!
– Я? – переспросил Конан.
Дракон склонил голову набок, как удивленная собака.
– А что, я, по-твоему? Это твой приятель! Копай! Я буду помогать тебе песней.
И он действительно завел монотонную песню, от которой неудержимо клонило в сон. Конан опустился на колени и принялся ладонями разгребать землю на том месте, где, как он помнил, была злополучная хижина.
