Александр Больных - Золотые крылья дракона
— Новости? — зловеще спросил командор. При этом страшном слове оба воина, стоявшие за его спиной, положили руки на мечи.
— Вы пытаетесь угрожать мне оружием? — почти весело удивилась принцесса. — Повелители Огня пока не враждуют с Найклостом.
— Избави нас Вечность, — отозвался командор, махнув рукой воинам. Те снова замерли, как две железные статуи.
— Новостей нет, — сказала Ториль. — Все старо, как мир. Морской Король. Передай эти слова Ранденшрайзену.
Командор отрицательно качнул шлемом.
— Нет. Найклост вечен неизменностью. Нет новостей — хорошая новость. И бури, несущиеся над миром, огибают горные стены королевства. Чистыми и светлыми остаются воды Голубого озера. Мы не вмешиваемся в дела мира и не позволим миру вмешиваться в наши дела. Это слова гроссмейстера.
— Последние слова?
— Да.
Ториль тяжело вздохнула.
— Вы берете на себя страшную ответственность, ты и гроссмейстер. Черные горы кажутся вечными, но вспомни о каменной буре, расколовшей этого великана. Она может повториться. И тогда новости придут в Найклост, страшные новости. Голубое озеро замутится и покраснеет от крови. И это будет лежать на твоей совести.
— Мы, дети Лоста, вечного и неизменного, только выполняем его веления, — возразил командор. — Мне приказал гроссмейстер, ему приказал маршал Нетцльбек, а тому приказал великий магистр, устами которого говорил сам Лост.
— Ну, прощай, командор. Но помни мои слова. Несокрушимым кажется Норденкалст, но рушатся не только стены, а даже горы.
— Лост вечен, — упрямо повторил командор.
10. ЧЕРНЫЙ ТУМАН
— Это сильно затруднит наш путь, — ворчала принцесса, ловко перепрыгивая с камня на камень. — Обход совсем не входил в мои планы, но кто же мог знать, что они так перепугаются?
— Чего? — спросил Чани, подхватывая ее под локоть, когда булыжник повернулся и принцесса едва не упала.
— За моей галерой гнался Морской Король, я приказала зайти в Брискоуп. Ну и там все поняли.
— Трусы.
— Нет, — усмехнулась Ториль. — Просто они слишком ценят неизменность.
Теперь вместо дороги им пришлось брести по узкой тропинке, прилепившейся над обрывом. Она, причудливо извиваясь, медленно ползла вверх. Путники шли, сняв плащи на меховой подкладке и расстегнув куртки, так как от жары и усталости пот ручьями струился по спинам. Тропинка по краям заросла густыми и колючими кустами ежевики, продраться сквозь которые не было никакой возможности. Впрочем, если даже это и удалось бы, склон горы был так крут, что двигаться по нему пришлось бы ползком. Когда они переваливали через один хребет, перед ними немедленно вырастал второй, еще более высокий и крутой, на который опять нужно было подниматься.
— Надоело, — Хани остановился. — Мы почти не двигаемся вперед.
— Попробуй быстрее, — предложил Чани.
Хани почесал затылок, посмотрел на поднимающуюся перед ним серую стену, кое-где украшенную редкими колючими кустами, в которых запутались клочки черного тумана, потрогал стену рукой. С тихим шорохом вниз просыпалась струйка мелких камешков.
— А что? И попробую, — неуверенно сказал он.
Хани раздвинул колючки и приготовился было нырнуть в них, чтобы подобраться к самой скале, но Чани дернул его за рукав.
— Перестань дурачиться.
Хани отмахнулся от него и шагнул вперед, ветки, качнувшись, сомкнулись за ним, больно хлестнув Чани по щеке. Он отер выступившую капельку крови и вернулся к принцессе. Хани попытался вскарабкаться на скалу, ему даже удалось подняться немного, но потом камень вырвался из-под руки, и он, увлекая за собой ворох щебня, съехал вниз, прямо в гущу колючек.
— Что, съел? — поинтересовался Чани, пока брат, поохивая и постанывая, выдирал острые и твердые шипы из рук.
Хани только вздохнул, глядя на изодранные в клочья рукава, и не ответил ничего. Ториль, следившая за происходящим, холодно спросила:
— Позабавились? Достаточно? Тогда вперед!
Хани подхватил свой мешок и первым зашагал дальше по тропинке. Чани, недовольно поморщившись, пошел за ним, пробурчав под нос, что самое легкое на свете — это командовать. Ториль сделала вид, что не замечает его бурчания.
Они поднимались все выше и выше, но вершины гор по-прежнему сверкали ослепительно-белыми точками в синем небе, ничуть не приближаясь. Наоборот, они вроде бы даже становились все дальше. Воздух постепенно делался холоднее и холоднее. Ежевику сменила какая-то жесткая черная колючка, царапины от которой были особенно болезненны и долго кровоточили, в чем Чани убедился, неосторожно влетев в самые заросли. Тут и там в кустах виднелись лоскутки того же странного тумана, словно кто-то, продираясь сквозь них, оставил клочья одежды. Ториль озабоченно хмурилась, глядя на туман, но пока ничего не предпринимала.
Постепенно исчезла и колючка, лишь дряблые полосы скользкого серо-зеленого мха трепыхались на ветру, который из теплого и ласкового там, внизу, превратился в холодный и резкий. С пронзительным свистом он хлестал путников по лицу, выскакивая неожиданно из расселин. Туман оседал на камнях каплями мороси, и ноги начинали скользить еще сильнее. Камни, с шумом выскакивая из-под сапог, падали в пропасть. Даже небо изменилось. Из голубого оно превратилось в густо-синее, слегка фиолетовое, глубокое и прозрачное. Хани показалось, что он различает звезды, хотя был день.
Тропинку начали пересекать провалы, через которые приходилось перепрыгивать. Чани опасливо жмурился, глядя, как Ториль хладнокровно идет по уступу шириной в ладонь, приткнувшемуся к отполированной дождями и ветрами чуть не до зеркального блеска скале, за которую нечего было и думать ухватиться. Братья давно уже считали, что пришла пора передохнуть, а Хани то и дело тоскливо облизывался, думая об обеде. И вообще, не лучше ли повернуть назад? Приключения хороши в умеренных дозах. Однако, взглянув в холодные глаза принцессы, они невольно без возражений тащились дальше.
Чани заметил, что принцесса начала с тревогой поглядывать на небо, по которому ползла темная туча, похожая на растрепанный половик. Странная какая-то была туча. Она двигалась не плавно, как положено всем нормальным тучам и облакам, а судорожными рывками. Сначала вперед выбрасывался лохматый серый рукав-щупальце, он словно цеплялся за что-то невидимое, а потом подтягивалась и остальная масса. Чани с легким страхом понял, что туча движется против ветра!
Постепенно она подобралась к солнцу и проглотила его. Сразу стало сумрачно и холодно, камни покрылись инеем, словно на них дохнул невидимый ледяной великан. Туча же, похоже, обосновалась в небе надолго. Во всяком случае, больше она никуда не двигалась, а начала растекаться в стороны, пятная синеву неба грязными серыми кляксами.
