Гарри Тертлдав - Битва в космосе
— 100 футов, скорость 260… 90 футов, скорость 250…
— Шасси выпущены и зафиксированы. — Брэгг осклабился. — Кстати, мы перед русскими в долгу: конструкцию шасси «слизали» с их «Ил-76-го». Лучший в мире самолет для посадки в любых условиях. Равно как и для взлета.
— 50 футов, скорость 230… 20 футов, скорость 220…
«Афину» слегка тряхнуло.
— Приземлились! Мы приземлились, мать вашу! — ликующе проорал Брэгг. Левой рукой он резко переместил рычаг тормозов вперед до самого упора.
— Надеюсь, что ты припас для выхода наружу что-нибудь более историческое, чем: «Мы приземлились, мать вашу», — заметила Сара, когда «Афина», подпрыгивая на кочках, покатилась по полю.
— Я так сказал? — изумился Брэгг.
— Похоже, мы действительно должны поблагодарить русских за шасси, — пробормотал Ирв, потрясенный не столько словами командира, сколько мягкостью посадки.
«Афина» застыла на месте. Пэт взглянула на панель с метеоприборами, в которых до сих пор не было надобности.
— Температура 39 градусов, влажность 48 процентов, ветер южный, скорость б узлов. Прекрасный денек. Почти лето.
— Если бы мы были ледышками, — пробурчал Ирв.
Брэгг включил радиопередатчик.
— Хьюстон, говорит «Афина». Мы достигли поверхности Минервы в 2: 46: 35 пополудни. Посадка прошла нормально. Снаружи довольно прохладно, ребята. Конец связи.
Он поднялся с кресла и направился в кормовую часть рубки. Такой бравой походкой, будто собирался участвовать в параде, — и это после многомесячной невесомости! Ирв посмотрел вслед пилоту с восхищением; сам он с паническим ужасом думал о том, что в самое ближайшее время придется встать на ноги. Как же ему этого не хотелось…
Брэгг открыл панель, к которой, как и к панели с метеоприборами, никто не прикасался за все время полета. Там хранились утепленные штаны, сапоги на меху, шапки, прочие теплые вещи и… пистолеты с патронташами.
— На всякий случай, — бросил Брэгг, кивнув на оружие. — Ну что ж, готовьте бусы, стекляшки и мешки под золото. Пора познакомиться с местной братвой.
* * *Небесный вопль немного утих — достаточно для того, чтобы Реатур смог услышать, как вопят его со-
По шкале Фаренгейта родичи в замке. Самки, недавно отпочковавшиеся самцы, да и многие самцы постарше подняли невообразимый гвалт. Реатур не порицал их за это. Не будь он хозяином владения, которому надлежит сохранять спокойствие в любой ситуации, он и сам завопил бы от страха.
Первый глухой удар хлопнул по стенам замка, словно ледяной валун. Все вокруг содрогнулось. «Землетрясение», — быстро подумал Реатур и, инстинктивно шагнув к выходу, воздел три глазных стебля вверх — посмотреть, не обваливается ли потолок.
Однако больше толчков не последовало.
— Странное землетрясение, — вслух удивился Реатур и хотел было заняться повседневными делами, но тут снаружи что-то опять взревело. Рев становился все громче и пронзительнее, пока Реатур не подумал — а не наступает ли конец света? Хозяин владения встревожился не на шутку, но спустя некоторое время сводящий с ума шум начал сходить на нет.
— Отец клана! — крикнул вбежавший в зал самец. — По воздуху движется чудовище, которое орет так, что мы боимся работать.
— Успокойся, Эноф. Чудовище, говоришь? Как оно выглядит?
— Оно выглядит… Оно как… — Эноф замялся, тщетно стараясь подыскать нужные слова. — Не знаю. Прежде я никогда не видел ничего подобного. И не слышал. Ужас!
Реатур молча направился к выходу. «Если уж Эноф, здравомыслящий и надежный самец, не смог описать небесное чудовище, придется посмотреть на него самому», — подумал хозяин владения, прихватив по пути копье. Реатур сомневался в его полезности в битве с обладателем столь грозного голоса, но ничего другого у него не было.
Снаружи значительно потеплело. Лед начинал таять, хотя и очень медленно, так что ледяному наконечнику Реатурова копья опасность пока что не грозила. Во дворе собралось много самцов, другие подтягивались к замку с полей.
— Вон там! — кричали некоторые из них, указывая на восток кто двумя, кто тремя руками сразу.
Хозяин владения позволил паре своих глазных стеблей повернуться в том направлении. Да, верно, по небу двигался какой-то клинообразный предмет, явно лишний во владениях облаков и льда. Предмет казался слишком маленьким, чтобы являться источником такого жуткого рева, но издавал его, несомненно, он.
Единственное, что понял Реатур, глядя на подозрительную штуковину, это то, что с каждым мгновением она становилась все меньше и меньше.
— Чем бы это ни было, оно, кажется, не желает иметь с нами дела, — глубокомысленно заметил он.
— Кто знает, отец клана, — осмелился возразить один из самцов. — Смотри, оно меняет направление!
— Да, оно возвращается! — вскричал другой.
Чудовище приближалось, опускаясь все ниже и ниже. Вновь нарастающий шум резанул Реатура по ушам. И тут из живота небесного монстра быстро выросли ноги.
— Оно опускается на наше поле, — растерянно высказал Эноф то, о чем хозяин владения боялся даже подумать.
Реатур никогда не видел таких ног, какие имело чудовище. Каждая из них заканчивалась каким-то толстым черным кругляшом, не похожим ни на щит, ни на присоску, ни на копыто. Реатур недоуменно шевельнул глазными стеблями… и вдруг осознал, что у этих жутких ног было что-то общее с рукой предмета, найденного им семь лет назад на охоте. Никаких сомнений: общее имелось. Может, монстр и его находка состоят в родстве? Кем бы они ни приходились друг другу, убить чудовище будет нелегко. Во всяком случае, гораздо труднее, чем ту, в сущности безобидную, Странную Вещь.
Когда ноги чудовища коснулись земли, в воздух поднялось облако снежной пыли, тотчас же подхваченное и унесенное прочь ветром. Посевы позади монстра мгновенно увядали, словно он испускал живой жар. Возможно, так оно и было: спустя несколько мгновений Реатура и остальных собравшихся во дворе замка самцов лизнула волна теплого воздуха, долетевшая с поля.
Чудовище постепенно замедлило движение и наконец остановилось. Реатур выжидал, пока оно заметит его и остальных самцов — или, по крайней мере, замок — и начнет приближаться. Но чудовище оставалось на месте, будто ожидая, что он сам подойдет к нему.
А хозяину владения хотелось убежать и спрятаться. Увы, об этом не могло быть и речи, поскольку самцы, настороженно выставившие по два-три своих глазных стебля в направлении монстра, остальными глазами выжидательно смотрели на отца клана. Сыновья, внуки и правнуки Реатура, они надеялись на его защиту или хотя бы на мудрое решение неожиданной проблемы.
— Ну, пойдем посмотрим, что это такое, — молвил хозяин владения, собрав остатки решимости. Взяв копье наперевес, Реатур двинулся к… «Предмету», — твердо сказал он себе. Если не думать о нем как о живом чудовище, тогда, возможно, оно таковым и не окажется.
