Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ)
Но уж больно вкусно пахло мясом. Махнув рукой на все сомнения, он тяжело опустился на добротную лавку. Руки сразу потянулись к большому чугунку и быстро переложили добрую половину его содержимого во вместительную миску.
Угощение оказалось небогатым — мясо жареное, да репа пареная. Но с голоду, для богатырского желудка — а после белоянова зелья Василий потихоньку начинал ощущать себя богатырем — лучше всяких разносолов, пожалуй, будет. Но все же прежде чем кусок мяса влетел в рот, снова спросил:
— А откуда знаешь, что весь день ни крошки во рту?
Вместо ответа загадочная женщина только рассмеялась.
Мясо, оказавшееся на пробу медвежатиной, таяло во рту, как лед на жаре, наполняя уставшие мышцы новой кипящей силой. Пареная репа только подчеркивала всю нежность и аромат молодого мяса.
Пока Василий жадно насыщался, женщина молча сидела подперев подбородок рукой время от времени подкладывая в стремительно пустевшую миску куски повкуснее.
Не переставая двигать челюстями, Василий обвел взглядом убранство избушки. Не оставляло ощущение чего-то неправильного. Все вещи в этой избе выглядели так, словно ими никогда не пользовались. И при этом они не были новыми. Василий не мог объяснить себе это, но даже прялка выглядела так, будто ее поставили для красоты, а кудель положили для правдивости.
— А где твой хозяин, хозяюшка? — в перерыве между двумя кусками поинтересовался он.
Она беспечно пожала плечами.
— Нет у меня хозяина. Я сама — Хозяйка.
— А не тяжело в хозяйстве, одной-то?
— Никак сватаешься, Василий Игнатьевич? — озорно рассмеялась женщина. — Смотри, вдруг всерьез восприму?
Василий аж куском подавился. Насилу откашлялся. Такой, палец в рот не клади. И он внимательно уставившись в миску начал жевать с удвоенным усердием.
Наконец Василий сыто откинувшись от стола с наслаждением потянулся.
— Спасибо, хозяюшка. Спасла от голодной смерти. Как и благодарить не знаю…
— Ну, Василий, коли отблагодарить хочешь, расскажи, куда путь дорогу держишь…
— А то сама не знаешь, хозяюшка… Прости не ведаю как тебя звать величать.
— Зови — Хозяюшкой. Не время пока тебе знать кто я. А что до твоего пути… Куда идешь — ведаю. А вот что на душе лежит, какие думы в голове таятся, с чем путь держишь — не знаю. Хватит моей силы чужие мысли читать, но вот сам-то ты, стал бы в чужие думки лезть?
Василий аж покраснел от такого вопроса. Это ж как интересно было бы — все мысли знать. Кто бы тогда посмел ему пакость учинить?
Женщина грустно улыбнулась угадав его мысли. Да и как не угадать, коль расплылась рожа в мечтательной улыбке.
— А представь, что у друга иль достойного человека возникла слабость минутная, а ты услышал это? Как после этого доверять такому будешь?
— Не может достойный человек смалодушничать… — обиделся Василий.
— Ой ли? — хитро прищурилась женщина. — Ужель, положа руку на сердце, поклясться сможешь, что ни в жизнь слабости не было?
Только открыл Василий рот, желая ответить гневно, да так и подавился словами. Верно говорит хозяйка — сам сколько раз сомневался, да не прав в мыслях был.
— Извини, Хозяюшка. Твоя правда. Тяжело потом было бы по-прежнему к такому человеку относиться.
Она снова улыбнулась. Только теперь улыбка была другой. Точно так улыбалась и мать, когда он, будучи совсем еще сопливым, споря с ней вдруг понимал то, что она объяснить ему пытается. И так уютно стало от этой улыбки, что и правда ощутил себя мальцом несмышленым. Даже носом шмыганул.
— Расскажу, все как на духу матушка. Может и правда — поможешь советом…
Закончив рассказ, Василий затая дыхание ждал что скажет Хозяйка. Высмеет, как князь, или поверит? Отчего-то очень хотелось что бы поверила. Может оттого, что сильно напоминала мать? Хозяйка не глядя на него задумчиво шевелила губами. Наконец она встрепенулась и отложила бездумно перебираемую кудель.
— И что теперь делать думаешь? — не глядя на него тихо спросила женщина. — По глазам вижу, готов у тебя ответ…
— А что делать? — тоскливо протянул Василий. — Пойду к заставам богатырским, упрежу. Может кто поверит…
— Ох, Васильюшка, — горестливо покачала головой женщина. — Не спрашивай как, но вижу — не поверят тебе. Опять посмеются…
— А посмеются… — брови Василия сшиблись на переносице, — Что ж… Пойду сам навстречу поганым!
— Думаешь, песчинка может перегородить бурную реку? — горько рассмеялась женщина.
— Перегородить не перегорожу, но хоть умру с честью! Коль упредить не сумел, все одно жить не смогу. Дубину в лесу выломаю и, коли не подведет, все меньше погани до Руси доберется!
— И сам пропадешь, и Руси этим не поможешь…
— Но хоть что-то то сделать нужно! — тоскливо воскликнул Василий. — Родная земля в опасности, не могу я в стороне отсиживаться.
— Нужно, — неожиданно легко согласилась хозяйка. — Только вот сможешь ли…
Она хитро прищурилась на ошалевшего от этих слов Василия.
— Все смогу! — бухнулся он на колени. — Коли ведомо тебе, как Руси помочь можно, умоляю, скажи!
— Не просто это сделать, очень непросто. — Задумчиво проговорила хозяйка отведя глаза. — Готов ли головой рискнуть?
— Готов, матушка! Только скажи, что делать нужно, а уж я… Не подведу!
— Ну, коли так… Скажу, а уж там все от тебя зависит. Сможешь — послужишь Руси достойно, а не сможешь… Накось, испей пока я говорить буду.
Василий послушно подхватил из рук загадочной женщины вместительный кувшин, и поудобнее устроился подле нее на полу.
— Слушай внимательно, соколик, — нараспев проговорила хозяйка. — Ведомо мне, что есть у Ящера в подземном мире кузня. Много чудесного оружия создают в ней искусные мастера. Есть там и мечи кладенцы, и самострельные луки, и брони неразрушимые… Все и не перечислишь. Но возжелал Ящер более чудесное оружие. Долго думали кузнецы и оружейники, чем Ящера удивить можно. Наконец принесли ему меч, лук и стрелы. Но не простое то было оружие. Скован был тот меч из ненависти русского народа к захватчикам, лук — из несгибаемости народа русского, а наконечники стрел из слез матерей, что не дождались своих сынов с застав богатырских. Тот, кто владеет этим оружием, может в одиночку супротив рати великой идти. Вот коли достанешь это оружие, то смело можешь идти на рать, как задумал. Только с ним сможешь Руси помочь…
— А как мне до оружия этого добраться? — заплетающимся языком еле выговорил Василий. Крепка оказалась брага. Глаза так и норовили закрыться. Только неимоверным усилием воли удавалось держать их открытыми.
