Богдан Дорошин - Почти герой.
Попытался вдохнуть, но не вышло. На последних крохах воздуха я тихо пропищал:
— Она здесь?
— Верно, — Миргард заулыбался. — Это мой вам небольшой сюрприз, архимаг, сэр.
— С–спасибо, — смотря расширенными глазами в одну точку, сказал я.
— Позови леди Дюран.
Последние слова были обращены к мальчику–пажу, который все время стоял в сторонке. Я уже вскочил намереваясь его остановить, сказать, что в этом нет никакой надобности, но дверь неожиданно сама распахнулась и в мои скромные архимаговские апартаменты вошла пышногрудая… мама?
Муравьи–людоеды забегали по моей спине, и каждый выдергивал кусок мяса. Я стоял и смотрел на женщину с аристократическим лицом, в дорогих одеждах и с большими сиськами, пытаясь определить, выдержат меня ноги или нет. По предательской дрожи в коленках я понял, что лучше все–таки сесть.
Безразличный взгляд скользнул по мне, Миргарду и быстро забегал по комнате. Я знал, кого она ищет, но мой сосед по трапезе — нет.
— Какое замечательное утро, миссис Дюран! Как видите, я сдержал свое обещание.
— Да? — прохладно спросила женщина; муравьи–людоеды добрались до моего хребта. — Я проделала долгую дорогу, и приехала не в шутки шутить Миргард. Где он?
Миргард засмеялся, фальшиво и громко, похлопывая себя по колену. Когда до него дошло, что леди Дюран не шутит, он умолк и вылупился на нее обалдевшими глазами. Было видно, что на языке у него вертелось много интересного и смешного, но озвучивать свой юмор он не решился. Вместо этого он пожал плечами и взглядом указал на меня.
Мать Дархана заломила бровь, и больше на ее лице не дрогнул ни один мускул. Немой вопрос повис в комнате, и смысл понял даже я, пребывающий сейчас в состоянии шока.
— Повторяю, — действительно повторила она, — я приехала не шутки шутить. Где мой сын?
— Да и никто шутить не собирался, это все дальняя дорога…
Женщина разъединила руки, которые до этого скрестила на груди и быстро подошла к столу. Ее ноги то и дело выглядывали из длинных вырезов в платье, и я отметил, что для мамы она выглядит довольно неплохо. Уперевшись кулаками в столешницу, она сперва уничтожила взглядом меня (архимага!), а после и Миргарда, елейным голоском произнеся:
— Милый мой, ты даже не можешь себе представить, что твориться на дальних дорогах и как они влияют на усталость. Тебе и в голову не может прийти, что большинство трактов оккупировано эльфами и разбойниками, а бедной женщине так трудно пробиваться сквозь заслоны. А так же невозможно представить, что половина из моей свиты попросту погибла, да? Верно я тебя поняла, Миргард?
— Нет, леди. Я, наверное, имел ввиду нечто другое, — Миргард так растерялся, что на мгновения забыл, что логика на его стороне. — Но все же хочу вам сказать, что проблема с головой — очень распространенна в последнее время…
— У меня с головой все в порядке! — резко крикнула Дюран, отчего уши у меня заложило. — Не издевайся. Предупреждаю. Иначе потом будут издеваться над тобой. Всю оставшуюся жизнь будешь ползать и собирать дерьмо из сточных ям!
— Да вот же он! — вскакивая, в ответ закричал Миргард, который считал, что правда на его стороне.
Я понял, что врач показывает на меня. Предатель! Муравьи–великаны уже успели обглодать меня полностью, так что терять особо было нечего. Я вновь встал и широко раскинул руки, пока крикливая леди Дюран не опомнилась.
— Мама! — голосом маленького ребенка пискнул я, попытавшись ее обнять.
Женщина вовремя отскочила и не попала в мои объятия. Ее глаза сузились до невозможности, превратившись в две маленькие щелки. Красивое зрелое лицо выражало максимальное изумление, на которое была способна эта дамочка. Я попытался вновь ее обнять, но она выставила вперед руку, уткнувшись пальцем мне в грудь.
Честно говоря, не думал, что элегантный пальчик способен остановить крутого сапера, но это действительно так. Я ощутил знакомую пульсацию, налетая на невидимую стену, которая удерживала меня и мои руки. Магия, чтоб ее!
Изучали меня пристально и внимательно, после чего гневный взор вновь был обращен на бедного Миргарда, которого приняли за злостного шутника. Он побледнел, но все же решил стоять на своем, не идя на поводу у сумасшедшей ведьмы.
— Что вы на меня так уставились, Дюран? Это ваш сын! Что не ясного? Все же налицо!
— Ты видел когда–то моего сына? — иронический вопрос, заданный приторным голоском. Я бы испугался, но Миргард не понимал всей ситуации.
— Конечно видел! — засмеялся он, пытаясь разрядить обстановку. — Но в прошлой битве он страшно обгорел, медикам пришлось буквально собирать его по кусочкам, неудивительно, что он не похож на себя…
— Ага, и так усердно собирали, что добавили ему в росте и изменили цвет глаз?
Миргард замолчал, он с сомнением смотрел на леди Дюран, явно подозревая, что с ней не все в порядке. Конечно, настоящего Дархана он до мельчайших подробностей не изучал, чтобы заметить какие–то несоответствия.
— Сомнений нет! — совсем по змеиному продолжала шипеть женщина. — Это не…
— Медальон! — выкрикнул свой последний аргумент Миргард. — Медальон, посмотрите на медальон. В него полностью скопирована аура Дархана, проверьте сами. Уж это вам даст понять…
Рассерженные глаза на несколько секунд приковались к моему золотому медальному, после чего гладкий лоб прорезали довольно таки глубокие морщинки.
— Гм, здесь ты прав. Медальон действительно принадлежал моему Дарху, но… этот человек… в нем нет той ауры, я чувствую.
— Это все потому, что ваш сын сейчас не в лучшей форме. Я еще не разобрался, что к чему, но его тело не вбирает в себя манну и игнорирует поток…
— Нет, — угрожающе улыбнулась Дюран, ее властный голос заполнил всю комнату, — это все потому, что он не маг! Я точно знаю, и не тебе со мной спорить, Миргард! Кто ты такой?!
Она меня заметила. О боже. Что же делать? Бежать? Но куда, как я проскочу мимо нее??
— Кто ты такой? — палец, увенчанный длинным ногтем практически доставал моего носа. — Отвечай, живо!
— Ммм, Дархан? — с чудовищной заминкой предположил я.
— Не лги! — голос колдуньи изменился, став монолитным, и мне показалось, что комната замерцала. Миргард опасливо вытянул руки в успокаивающем жесте, мол, не надо горячиться. На каждом пальце правой руки у женщины загорелся фиолетовый огонь, и мне стало страшно, так страшно, что я закричал.
— Отстаньте от меня, мне очень плохо, болит голова, живот вздут! — собственный крик я услышал, словно бы издалека, да и то он больше смахивал на визг. — Мама как ты можешь так поступать со мной?! А ну как прекращай свое ребячество, это же я! Видишь?
