Терри Пратчетт - Последний герой
— Думаю, наш бард не ожидал, что из пола может внезапно выскочить пламя, — сказал Коэн.
Маздам театрально пожал плечами.
— Ну, если ты не ожидаешь внезапного пламени, то нафига ты вообще куда-то поперся?
— И мы с вами слишком увлеклись спором, с теми демонами из нижних миров, что стояли на воротах, если бы Хэмиш не проснулся, — продолжал Коэн.
Хэмиш пошевелился в своем кресле, под связками филе огромной рыбины, неумело обернутыми в шафрановые мантии.
— Чиво?
— Я СКАЗАЛ, ЧТО ТЫ НАЧАЛ ВОРЧАТЬ ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ СПАТЬ! — закричал Коэн.
— Ач, точна!
Малыш Вилли потер бедро.
— Пришла пора признать, что одно из тех чудовищ чуть не достало меня, — сказал он. — Мне, боюсь, придется вернуться.
Коэн быстро развернулся.
— И умереть как Старик Винсент?
— Ну, не…
— Где бы он был, если бы мы не устроили правильные похороны, а? Огромный погребальный костер, вот похороны героя. А все остальные говорили, что зря только потратились на хороший корабль! Так что завязывай трепаться и иди за мной!
— Мсс… псс…пс — просвистел менестрель, и наконец ему удалось вымолвить слова. — Психи! Психи! Психи! Вы все абсолютные, совершенные психи!
Калеб похлопал его нежно по плечу и развернулся, чтобы следовать за их лидером.
— Нам больше по душе слово берсерк, парень, — сказал он.
***Некоторые вещи требуется протестировать…
— Мне надо посмотреть ночью на болотных дракончиков, — сказал доверительно Леонард Думмингу Тупсу, настраивающему механизм постоянного поддержания огня. — Мне кажется, что для них огонь является широко применимым средством передвижения. То есть, болотный дракончик — это живая ракета. Как мне всегда казалось, довольно странное создание для такого мира, как наш. Думаю, что они прибыли сюда откуда-то еще.
— Они обычно очень взрываются, — сказал, отступая, Думминг. Дракончик в стальной клетке внимательно следил за ним.
— Это из-за неправильного питания, — уверенно произнес Леонард. — Они не должны так поступать. Но я уверен, что микстура, которую я изобрел, и питательна, и надежна, и даст… полезный результат…
— Но мы все равно пойдем и спрячемся за мешки с песком, сэр, — сказал Думминг.
— О, вы действительно считаете…?
— Да, сэр.
Плотно прижавшись спиной к мешкам с песком, Думминг зажмурился и потянул за веревочку.
Перед клеткой с драконом опустилось зеркало, только на мгновение. И первой реакцией самца болотного дракона, увидевшего другого самца, было пыхнуть огнем…
Раздался грохот. Двое мужчин, выглядывающих из-за укрытия, увидели желто-зеленое копье огня, прогремевшее над вечерним морем.
— Тридцать три секунды! — сказал Думминг, когда погасли последние вспышки. Он подскочил.
Маленький дракочик рыгнул.
Огонь уже более-менее вышел, так что это был самый влажный взрыв, который только видел Думминг.
— Ах, — сказал Леонард, возникая из-за мешков с песком и отдирая с головы чешуйки. — Практически то, что надо. Добавим еще щепотку древесного угля и экстракт морских водорослей, чтобы предотвратить вздутие.
Думминг стянул шляпу. Ему-то сейчас ничего было не надо, кроме как принять ванну. А потом еще одну.
— Я что, похож на волшебника-ракету, или как? — сказал он, вытирая остатки дракона со своего лица.
Но через час еще одно копье пламени пронзило волны, оно было тонким, белым и с голубой сердцевиной… и на этот раз, на этот раз дракон всего лишь улыбнулся. — Да я лучше сдохну, чем напишу свое имя, — сказал Малыш Вилли.
— Да я лучше выйду в одиночку против дракона, — сказал Калеб. — Против того, нормального, как раньше были, а не этой маленькой зажигалки, что остались сейчас.
— Если ты напишешь им свое имя, они засунут тебя туда, куда захотят, — сказал Коэн.
— Столько букв, — сказал Маздам. — И все такие разные и сложные. Я всегда ставлю Х.
***Орда остановилась ненадолго, чтобы перекурить, на голом каменистом участке в конце зеленой долины. Снег густо покрывал землю, но воздух был легким. Хотя чувствовалось покалывание, вызванное высоким фоновым уровнем магии.
— Читать же, — сказал Коэн, — это совсем другое. Ничего не имею против тех, кто немного почитывает. Ну, если, к примеру, у тебя есть карта, а на ней поставлен большой крест, то читающий человек может что-нибудь сказать про это.
— Чего? Та карта Маздама, что ли? — спросил Малыш Вилли.
— Точно. Может и она.
— Я умею писать и читать, — сказал Злобный Гарри. — Извините. Это все работа. И этикет. Приходится быть вежливым с людьми, когда ты отправляешь их прогуляться по доске над бассейном с акулами… чтобы было еще злобней.
— Гарри, тебя никто не упрекает, — сказал Коэн.
— Ух, не то чтобы я смог добыть акул, — сказал Гарри. — Мне надо было хорошо думать, когда Безрукий Джонни говорил, что у этих акул еще не все плавники выросли, но все, на что они были способны, так это плавать кругами, счастливо поскрипывая, и выпрашивать рыбку. Когда я кидал людей в пыточный бак, надо было, чтобы их разрывало на клочки, а не давало возможность проникнуть в глубины подсознания и достичь единения с космосом.
— Лучше акулы, чем такая рыбина, — скорчил рожу Калеб.
— Не, акулье мясо мочой воняет, — сказал Коэн. Он потянул носом. — А это…
— А это, — сказал Маздам, — то, что я зову кулинарным мастерством.
Они пошли на запах через лабиринт камней к пещере. К удивлению менестреля, когда они подошли к пещере все, как один, вытащили мечи.
— Кулинарии лучше не доверять, — сказал Коэн, вероятно, объясняя.
— Но вы же только что убили чудовищную безумную дьявольскую рыбину! — сказал менестрель.
— Нет, это жрецы были безумными, а рыбина… да, тяжело придумать словечко для рыбы. Но все равно, ты знаешь, как вести себя с безумными жрецами, но некто, умеющий готовить так, как тут — ну, это таинственно.
— И?
— Таинственные штучки обычно смертельны.
— Вы, однако, еще живы.
Меч Коэна просвистел в воздухе. Менестрелю показалось, что он слышал шипение раскаленной стали.
— Я обычно раскрываю все тайны, — сказал он.
— О. Со своим мечом… Как Каролинус — Цортский Узел?
— Ничего не знаю ни про какие узлы, парень.
На чистом местечке среди камней на костре тушилось мясо, рядом сидела пожилая леди, поглощенная вышиванием. Эта была совсем не та сцена, которую ожидал увидеть менестрель, даже несмотря на то, что леди была одета… слишком молодо для старушки, а надпись, которую она вышивала, хоть и была окружена маленькими цветочками, звучала как «ОТВЕДАЙ ХОЛОДНОЙ СТАЛИ, СВИНЬЯ».
